Разведясь с мужем, она искала себе (как я уже говорил) — достойного супруга, а мне — хорошего отца.
Убрать, ибо потворение. И даже фраза в скобках не спасает.
А когда она вставала утром, бабушка уже суетилась на кухне, готовя завтрак.
«Она» убрать
Может о покойном муже, моем дедушке?
Хм, а какова вероятность того, что покойный муж бабушки ГГ не является его дедушкой?
я посвятил свое самое задушевное четверостишье
«Свое» убрать
Я их вам потом обязательно прочитаю.
Эээм, спасибо, не стоит
Характер у нее был подстать внешности
Если идёт описание бабули, то о чьём ещё характере может говориться? Потому «у нее» убрать.
(меня то есть)
Автор, у вас манера такая изложения, или вы считаете, что читатель не может и двух строк прочесть без напоминания о том, что читал до этого? Спешу уверить вас: читатели не настолько глупы, чтобы напоминать им очевидные вещи каждый абзац. И да: спасибо, кэп!
Исключение составлял ее любимый журнал «Здоровье»
Опять таки: описание идёт бабушки. Так чей мог ещё быть журнал «Здоровье» любимым? Не внука же!
Я вам об этом подробно расскажу. Но только — чуть позже.
Не, не тянет меня слушать о похождениях ныне бабушки…
Хотя нет, кое-что, думаю, можно и сейчас сказать
Вот чёрт
Стерильность была у медсестер в крови
Эээ…
(в переносном, конечно, смысле)
Ну вот… Сбили комментарии мой
В моем представлении школьника первых классов
Как-то рано половое созревание и тяга к девочкам наступила у ГГ. Помнится мне, что в первом классе не до девчонок было и единственное, что тянуло с ними сделать: подпнуть или просто игнорить. Или это автор шутить-с пытается?
Позднее, в университете, я ближе познакомился с теорией психоанализа, и понял, что человек мягкий, бесхребетный лишен внутреннего стержня.
Какой человек? Человек вообще (как вид) или какой-то конкретный?
но тут раздался оглушительный взрыв, и вырванную с корнем башню отнесло на несколько метров назад от танка.
Эээмм… Насколько я разбираюсь в танках (а это совсем чуть-чуть), то башню может сорвать если взрыв произошёл внутри танка (боекомплект взорвался). Однако в них никто не стрелял, ибо тогда мимо не пробегала бы пехота. Боекомплект что от будущего удара ноги командира взорвался?
Там диалог:
ОффтопикГлубоко затянувшись, врач выпустил густую струю дыма и осмотрел рану.
— Да, тяжелый случай, — сказал он и о чем-то задумался.
— Не томи, — сказал танкист.
Врач затушил сигарету, втоптав ее сапогом в землю.
— Да что тут думать. Ампутировать надо.
— Что? — переспросил контуженный.
— Ампутировать, говорю, надо. Руку твою.
Мимо них на носилках пронесли раненого. Ноги у него кончались в районе колен. Дальше торчали обрубки.
— Видишь, как бывает, — сказал хирург. — А тебе — только руку.
— Правую руку!
— Ну и что теперь, удавиться из-за нее что ли?! К тому же мы ее тебе не всю, а только по локоть отрежем. Да ты не горюй! — доктор добродушно потрепал механика по плечу. — Сделаем протез, жена еще спасибо скажет.
— За что спасибо?
— Как за что? Хороший протез — это половина успеха. Будешь своей бабе массаж ночью делать. Большим деревянным пальцем. — Врач загоготал. — А то и всей пятерней. Если повезет. Некоторым это нравится.
— Кому нравится — женщинам, что ли? — спросил, превозмогая боль, Григорий. На войну он попал восемнадцатилетним, и, как и большинство мальчишек с его улицы, девушек держал только за руки. Максимум, на что он мог отважиться, это обнять даму сердца за талию.
— Господи, да откуда ж ты такой взялся?
— Какой такой?
— Необстрелянный.
— С передовой, откуда еще.
С уходящей все дальше линии фронта ухало и скрежетало. Оба, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону.
— Ладно, пора браться за дело. Ну, что, ампутируем?
— А вот это видел? — танкист вытянул больную руку и ткнул ей хирурга в нос. — Чуешь, чем пахнет?
— А в чем собственно дело?
— А в том. Если не пахнет — значит, гангрены нет. А если нет…
— Думаешь, не все еще потеряно? Пойми, боец, это уже не рука, а какой-то нафаршированный осколками перец. Но даже если взяться — шансов никаких. Одни только мученья. И тебе, и мне. Им, кстати, тоже.
Человек в халате мясника указал на толпящихся у землянки раненых. Ожидая очереди на операцию, они кряхтели и стонали. Некоторые что-то говорили в бреду.
— Н-да, словами горю не поможешь. Так что ты решил?
— Ладно, пошли, — неожиданно сказал Спичников и направился в землянку. По дороге здоровой рукой вынул из кобуры пистолет. Осмотрел его со всех сторон. Снял с предохранителя. И, обернувшись, сказал:
— Знаешь, сколько мне годков? 20. Я за свою жизнь еще ни одной девки не испортил. Ну, скажи, какая нормальная баба пойдет за инвалида? Это на войне без руки выжить можно, а на гражданке… — Он лег на операционный стол и положил оружие под подушку. — Веришь ли, нет? Я уже полгода воюю, а все еще не убил ни одного человека.
— И что?
— А то. Если проснусь без руки, ты будешь первым.
И знаете что? Не верю я вот такому диалогу. Что врач, что пациент — оба кажутся актёрами из какого-нить дешёвого американского боевика.
Дед мой умер довольно рано: от сахарного диабета и рака легких.
Зачем это упоминать снова???
Это такое состояние, когда, если верить Будде, общаться с людьми уже не хочется. Только с Богом.
Буддизм отрицает существование Бога-творца, Бога-создателя. И все вопросы о том, есть ли Бог, кто сотворил мир, откуда появился человек и пр. Будда называл бесполезными.
— Может, еще увидимся, — ободрила она меня.
Ничё се ободрила. Бабулька собирается помирать и говорит внуку: может ещё свидимся. Прям ужастик какой-то!
Они, грешным делом думали, что скончался ее любимый внук Илья. То есть я
шансов победить его
Если ГГ играл с дедом, то кого ещё он не смог бы победить?
В общем просто читаю до конца…
В общем впечатления, если честно никакого Уж простите, но читать настолько растянутый рассказ, который и рассказом-то не является даже… А так: обрывок на обрывке и обрывком погоняется. И к тому же эти постоянные напоминания!!! Текст конечно длинноватый, но мне слава богу не 60 лет и память работает отлично. И я могу запомнить кто в сколько лет умер и кто кому приходился внуком. Подумал сначала, что такой стёб… Но нет, никакого стёба. С полной серьёзностью автор в каждом абзаце напоминал то, о чём я и так читал выше.
Не буду спорить с теми, кому он понравился, это их впечатления, но у меня ничего кроме скуки, уж простите, он не вызвал Итог: 2,5 из 5
— Да, тяжелый случай, — сказал он и о чем-то задумался.
— Не томи, — сказал танкист.
Врач затушил сигарету, втоптав ее сапогом в землю.
— Да что тут думать. Ампутировать надо.
— Что? — переспросил контуженный.
— Ампутировать, говорю, надо. Руку твою.
Мимо них на носилках пронесли раненого. Ноги у него кончались в районе колен. Дальше торчали обрубки.
— Видишь, как бывает, — сказал хирург. — А тебе — только руку.
— Правую руку!
— Ну и что теперь, удавиться из-за нее что ли?! К тому же мы ее тебе не всю, а только по локоть отрежем. Да ты не горюй! — доктор добродушно потрепал механика по плечу. — Сделаем протез, жена еще спасибо скажет.
— За что спасибо?
— Как за что? Хороший протез — это половина успеха. Будешь своей бабе массаж ночью делать. Большим деревянным пальцем. — Врач загоготал. — А то и всей пятерней. Если повезет. Некоторым это нравится.
— Кому нравится — женщинам, что ли? — спросил, превозмогая боль, Григорий. На войну он попал восемнадцатилетним, и, как и большинство мальчишек с его улицы, девушек держал только за руки. Максимум, на что он мог отважиться, это обнять даму сердца за талию.
— Господи, да откуда ж ты такой взялся?
— Какой такой?
— Необстрелянный.
— С передовой, откуда еще.
С уходящей все дальше линии фронта ухало и скрежетало. Оба, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону.
— Ладно, пора браться за дело. Ну, что, ампутируем?
— А вот это видел? — танкист вытянул больную руку и ткнул ей хирурга в нос. — Чуешь, чем пахнет?
— А в чем собственно дело?
— А в том. Если не пахнет — значит, гангрены нет. А если нет…
— Думаешь, не все еще потеряно? Пойми, боец, это уже не рука, а какой-то нафаршированный осколками перец. Но даже если взяться — шансов никаких. Одни только мученья. И тебе, и мне. Им, кстати, тоже.
Человек в халате мясника указал на толпящихся у землянки раненых. Ожидая очереди на операцию, они кряхтели и стонали. Некоторые что-то говорили в бреду.
— Н-да, словами горю не поможешь. Так что ты решил?
— Ладно, пошли, — неожиданно сказал Спичников и направился в землянку. По дороге здоровой рукой вынул из кобуры пистолет. Осмотрел его со всех сторон. Снял с предохранителя. И, обернувшись, сказал:
— Знаешь, сколько мне годков? 20. Я за свою жизнь еще ни одной девки не испортил. Ну, скажи, какая нормальная баба пойдет за инвалида? Это на войне без руки выжить можно, а на гражданке… — Он лег на операционный стол и положил оружие под подушку. — Веришь ли, нет? Я уже полгода воюю, а все еще не убил ни одного человека.
— И что?
— А то. Если проснусь без руки, ты будешь первым.