ОффтопикУверенно и плавно, будто акульи плавники океанскую гладь, эту толпу рассекали юноша и женщина, чьи весьма оригинальные наряды — синие плащи с серебряными застежками, украшенные расшитыми шелком чужеземными гербами, — никого не смущали в повседневной суете. За ними следом могучей тенью летела огромная воронья стая.
Молодого волшебника сложно было спутать с кем-то другим из серой массы; у него ангельское лицо: печальные темно-карие глаза с вызовом во взгляде, «лихой», благородный разлет тонких бровей, нежные губы и белая кожа. Прямые пепельно-черные, антрацитовые волосы длиной ниже лопаток небрежно собраны в хвост. Густая челка его спадала по лбу и щекам, но две-три пряди обрамляли лик и касались распахнутого воротника и шеи. Юноша, как в одежде, так и в манерах был непосредственен и женственен, даже более женственен, чем его светловолосая спутница. Совсем не омолаживали ее, постаревшую раньше отмеренных лет, забавно торчащие ежиком светлые кончики темных при корней волос. Немного впалые глаза Лиры и мешки под ними обрамляли три ряда морщин, что становились достаточно глубокими, когда она улыбалась или злилась, хмуря очерченные брови. Лицо тогда еще более вытягивалось. Телосложением спутница тоже особо не удалась. Голова ее немного больше, чем надо для ее тела, как и уши для головы, крестьянка одним словом. Угловатые движения только подтверждали предположения о низком происхождении. Так они и продвигались вдвоем: парень плавной, твердой походкой, а женщина вышагивала «слоновьим» маршем, высоко задрав крупный нос.
А он… то и дело поправлял выскользнувшую из хвоста темную непослушную прядь, сжимал посильнее лямку от ножен наискось закинутого за спину меча, Эрик вновь весь в своих раздумьях.
Никто не догадывался, как противен ему этот город!
Как достали его чужие мысли! И уже не отменить того, что вместе со способностью понимать воронов-соплеменников и передавать свои слова мысленно и на расстоянии, Эрик стал улавливать внутренние голоса, размышления, планы на день, на вечер и… даже на ночь совершенно посторонних ему, обыкновенных людей, просто проходящих мимо. Снова спешат, мелькают туда-сюда. Веселье и грусть, радость и боль, отчаяние, беспокойство, страх. Как знакомы эти чувства, познал все, кроме страха. Никогда не боятся, никогда и никого. Первая заповедь из детства.
Молодого волшебника сложно было спутать с кем-то другим из серой массы; у него ангельское лицо: печальные темно-карие глаза с вызовом во взгляде, «лихой», благородный разлет тонких бровей, нежные губы и белая кожа. Прямые пепельно-черные, антрацитовые волосы длиной ниже лопаток небрежно собраны в хвост. Густая челка его спадала по лбу и щекам, но две-три пряди обрамляли лик и касались распахнутого воротника и шеи. Юноша, как в одежде, так и в манерах был непосредственен и женственен, даже более женственен, чем его светловолосая спутница. Совсем не омолаживали ее, постаревшую раньше отмеренных лет, забавно торчащие ежиком светлые кончики темных при корней волос. Немного впалые глаза Лиры и мешки под ними обрамляли три ряда морщин, что становились достаточно глубокими, когда она улыбалась или злилась, хмуря очерченные брови. Лицо тогда еще более вытягивалось. Телосложением спутница тоже особо не удалась. Голова ее немного больше, чем надо для ее тела, как и уши для головы, крестьянка одним словом. Угловатые движения только подтверждали предположения о низком происхождении. Так они и продвигались вдвоем: парень плавной, твердой походкой, а женщина вышагивала «слоновьим» маршем, высоко задрав крупный нос.
А он… то и дело поправлял выскользнувшую из хвоста темную непослушную прядь, сжимал посильнее лямку от ножен наискось закинутого за спину меча, Эрик вновь весь в своих раздумьях.
Никто не догадывался, как противен ему этот город!
Как достали его чужие мысли! И уже не отменить того, что вместе со способностью понимать воронов-соплеменников и передавать свои слова мысленно и на расстоянии, Эрик стал улавливать внутренние голоса, размышления, планы на день, на вечер и… даже на ночь совершенно посторонних ему, обыкновенных людей, просто проходящих мимо. Снова спешат, мелькают туда-сюда. Веселье и грусть, радость и боль, отчаяние, беспокойство, страх. Как знакомы эти чувства, познал все, кроме страха. Никогда не боятся, никогда и никого. Первая заповедь из детства.