Глава 2

Не помню, сколько мы так стояли, глядя друг на друга, прежде чем я не выдержал и не протянул к тебе руку. Какое-то время ты не двигалась с места, затем все же спустилась ко мне и взяла за руку. Прохладная и легкая, как ветер.

Мы шли молча, я улыбался, а ты все время смотрела куда-то вверх, словно тебе было совершенно все равно, что происходит вокруг. Когда мы дошли до моего, нет, нашего дома, уже стемнело. На небо медленно выплывала молочно-белая луна. На кухне мама мыла посуду, отец за маленьким столом в углу комнаты читал газету, за закрытой стеклянной дверью глухо шумела вода. Я забыл ключи (чего обычно со мной не случалось), и потому пришлось стучаться.

Один удар костяшками пальцев по стеклу, второй. Поначалу мама заулыбалась, заслышав этот стук (в том, что они ждали меня с отцом в тот день не было никакого сомнения), но когда подошла ближе и увидела тебя вместе со мной, улыбка медленно сползла с ее лица. Взгляд упал на наши пальцы, переплетающиеся друг с другом.

— В чем дело? — по-видимому, спросил отец, оторвавшись от своей газеты, и посмотрел на маму. Она всегда отличалась проницательностью и особой чувствительностью к людям, и потому сразу поняла, что случилось, схватилась рукой за стену. Лицо отца же ничего не выражало: он так и остался сидеть в кресле, словно ко всему этому не имел никакого отношения, и просто пришел посмотреть фильм.

Мама быстро пришла в себя, открыла нам дверь и проговорила, словно извиняясь:

— Заходите скорее внутрь, — я уже переступал порог, но ты так и не двинулась с места. Тогда Шарлотта сказала, на этот раз уже мягче, — ты тоже, милая.

За ужином отец предпочел удалиться к себе. Ты сидела на высоком стуле и равнодушно смотрела на еду перед собой. Мама тоже есть ничего не стала. Только я один был спокоен, зная, что подобное отношение моих родителей к тебе временное. И вскоре оно действительно изменилось.

***

Осознав, что накормить ей тебя не удаться, мама убрала всю еду обратно в холодильник и попросила меня приготовить для тебя постель. Так как гостевых комнат в нашем доме не было, я спросил у нее, какую именно, Эрика или Лены. На мое удивление она ответила, что твою, Эр. Ты не должен обижаться на маму за этот ее поступок, ведь сам знаешь, что Эри была очень нужна ей в тот период времени.

Маленькая угловая комната в левой части дома на втором этаже, нежно-голубые стены, местами стертые почти до белых пятен. Единственное окно завешано светлой тюлью. Горит настольная лампа на прикроватном столике.

На тебе моя пижама с медведями, слишком широкая для восьмилетней девочки, потому рукава и штанины подогнуты. Волосы мокрые от недавнего душа и вьются. Мама пытается уложить тебя спать, что-то рассказывает. Но ты практически не слушаешь, что она говорит, и лишь смотришь на меня, стоящего в проеме дверей, своими зелеными глазами, словно ждешь каких-то действий.

Но я не подхожу ближе и беззвучно шепчу тебе, улыбаясь самыми краешками губ: «Так нужно». Тогда ты успокаиваешься и откидываешься на подушку. Самое время пожелать тебе доброй ночи.