Миниатюры про

— Ты мне вот, что скажи, — трещал старик, подбоченившись к одной из завсегдатальниц скамейки. — Ну что ты в нём нашла?!

Старушка подняла глаза к ветке дерева, откуда разливалась всеми порами красногрудая птица.

— Без образования, живет у родителей, никуда не хочет, нигде ему не место… — продолжал дед. — Пройдёт мимо, не поздоровается; за пуговицу схватишь, улизнёт; с ним каши не сваришь!

Старушкины глаза закатились в трещину асфальта, где в раздавленном таракане дергалась коричневая лапа.

— И о чём ты только думаешь? Тебе семь-сят, ему… двац-ть от силы! Я понимаю разницу, как у нас с женой: десять лет — это благотворно. Но не пятьдесят же!!

Старушка отвернулась. Слева проходил пожилой мужчина в мундире с маленькими солнцами на груди. Он залихватски присвистнул на неё и промаршировал в будущее, где его дожидался сердечный приступ.

— Я не понимаю тебя, ей-богу, не понимаю, хоть убей. Отвяжись ты от парня. Ему молодость нужно прожить, а не за тобой ухаживать, клуша ты наша нестареющая!

Старушка решительно повернулась к оппоненту, набрала воздуха, в котором оказался углекислый газ из легких старика, и закашлялась.

Из подъезда выскочил парень лет двадцати. Смазливое личико, опоясанное напомаженными усами. На голове зачёсанная современность. В руке — яблочная будущность. На коленках — джинсовая дряхлость.

Старик мысленно перекрестился.

— Я принёс вам цветы, — говорит парень, срывает с клумбы петунии и протягивает старушке. — Спишемся сегодня снова?

Старушка достаёт черный платок, и окунает его в глаза.

— Иди ты на хер отсюда, — зарычал шёпотом старик. — Подранок несчастный…

Парень не услышал. Он взял старушкину руку и поцеловал в набухшие вены. “Я вас люблю,” — выдохнул он и сел в такси.

— Вот ни капельки ему не верю! — доложил старик, потрясённый, но не сбитый с толку.

Старушка вышла на дорогу, где не остыли следы колёс “белой рено 314”. Упала коленями в маслянистую лужу. И покачала головой —

За семьдесят лет у неё кончились слёзы.