СТЕКЛЯШКА

СТЕКЛЯШКИ

Зона плакала, не ливень конечно, но дождь был весьма серьёзным, не привычный осенний и грустный, а самый настоящий дождь, земля раскисла, и ходить по ней было тяжело. Только в лесу по хвое или плотному ковру опавших листьев, но какой разумный сталкер пойдёт по лесу. А всё началось, когда в Припять прилетели три вертолёта, два боевых и один МИ-26, внутри которого был специальный контейнер, никому из военных не позволили даже выйти, просто сзади МИ-26 что-то хлопнуло, и потом контейнер закрылся. Вертолёты поднялись и полетели, строго следуя указанному коридору, поскольку прилететь, по-другому было просто невозможно. На другой день Зона заплакала по-настоящему, сталкеры пили в забегаловках у барыг, просаживая последние деньги и только самые отчаянные решились бродить по просторам Зоны. Он был из отчаянных, не в смысле смелых, а в смысле попавших в отчаянное положение. После ранения они никак не мог подняться и расстаться с долгами. Хабара едва хватало на еду и патроны, даже чинить снарягу было не на что. Он продал всё, хороший комбинезон «Сева», мечта всех молодых сталкеров, даже американские ботинки и ходил в простых армейских берцах, да ещё и поношенных, а комбез был такой, что ему даже отмычки после первой ходки не сильно радуются. А куда деваться, если хабар был дрянь, выброс перед дождём был две недели назад, как раз перед тем, как Зона заплакала.

Зона плакала не просто так, но об этом знала только она и Фёдор. Ни одной душе в мире они не рассказали о своей печали, и пока дочка не долетела до Фукусимы, она плакала. Да ещё местные силы самообороны сбили российский вертолёт совсем недалеко от берега, правда им за это неплохо досталось, а огромный осьминог вытащил красивую девушку на берег, она сошла на берег и новая Зона вступила в свои права, закрывшись для начала туманом от мира.

— Любимая, она на месте, — сказал Фёдор, — с нею всё в порядке, пришлось немного поработать в воде, но теперь она на месте и уже закрылась для людей.

Он обнял её крепко и нежно поцеловал. Она улыбнулась как то странно, то ли с грустью, то ли с радостью и поцеловала его нежно.

Зона перестала плакать так же внезапно, как и начала, просто дождь вдруг прекратился, и даже солнце выглянуло ненадолго из-за туч. Он поднял голову, залюбовавшись давно не виденным солнцем, красота была необычайная. Красота красотою, но жрать её нельзя, впереди блеснуло, неужто «мамины бусы»? «Хрен тебе повезёт», промелькнуло в голове. Обыкновенная «стекляшка». Точнее необыкновенная, таких больших он ещё не видел. Раньше их даже принимали барыги, барышни на Большой Земле любили носить украшения из таких «стекляшек». Артефакт не фонил вовсе, но и каких либо свойств за ним не наблюдалось. Простая длинная призма многогранная и прозрачная, иногда с сиреневым, иногда с синеватым или зеленоватым отливом. А потом мода прошла, и барыги перестали совсем брать их. Он уже хотел выкинуть её, но размер, таких больших ещё никто не находил. Ладно, хрен с тобой, возьму на память и сунул прямо в карман. А хабара всё не было, не считать же всерьёз хабаром «медузу» и «выверт», ну ещё «кровь камня». Так себе артефакты, на них даже нормально патронов не затарить. Он уже не жрал нормально второй день, давно съев все консервы, и даже крысу пришлось зажарить. Патрон ещё на неё перевёл, а патронов остался один рожок. Пистолет он давно продал, вот продал и всё, а жить то на что-то надо было, остался нож и старый калаш, вот уж непруха, так непруха.

Возвращаться с таким хабаром смысла не было. Даже пара «батареек» уже не считалась за хабар, а тут ещё по ПДА, последней приличной вещи, пришло сообщение про выброс. Он уже отвык от выбросов, а теперь надо срочно искать погреб или схрон, и он почти побежал, точнее скорость увеличилась с вялого топтания в грязи до почти прогулочного шага, и вскоре он заметил разрушенный домик. Если ещё в нём будет погреб, то совсем хорошо. Погреб был, но с парой снорков, на которых ушёл почти весь рожок. Небо уже начало алеть и он с радостью забрался в погреб, прямо на труп того снорка, который не успел выскочить наружу. Тут оно и бабахнуло, земля затряслась, и снаружи пронёсся вихрь, а потом и ментальный удар накатил со всей мощью.

— Ух, повезло, — сказал он сам себе.

Потом решал проверить свои возможности, которые ввели его в великое уныние. Три патрона в рожке, нож и зажигалка, с этим ходить по Зоне мог только сумасшедший. Не жить же ему в этом погребе. Вот он, конец, подкрался так неизбежно, что и сомневаться не приходится, не с ножом же идти. Нож, хороший армейский нож, он так не хотел его продавать, а ведь хватило бы на пару рожков патронов. Рожки, вот они висят на разгрузке, пустые, подбирал в надежде наполнить, только теперь как дойти хоть до какого барыги? Автоматически он перебрал весь хабар, толку то от него, даже это надо ещё донести, а что жрать? Застрелиться, конечно, можно, но какая разница, сожрут тебя мутанты или ты выстрелишь себе в голову. Шанс дойти, всё равно оставался, не сдаваться же просто так, хвататься за жизнь, и верить в будущее было у него в крови, иначе не пошёл бы он в Зону. Перебирая вещи, он достал «стекляшку», невольно засмотрелся, в темноте она немного светилась. А потом он сам не мог объяснить, что заставило его подсоединить проводки к «батарейке» и прислонить их к торцам «стекляшки» пламя ударило в потолок и прожгло дыру наверх. Он жутко испугался, а когда испуг прошёл, он вдруг понял, что вот он, его шанс дойти живому. Ножом он сделал из деревянной полки подобие рукояти и примотал скотчем к ней «стекляшку». Выключатель сделать было не из чего, поэтому просто примотал кусочки провода так, чтобы пальцем замыкать на «батарейку». Попробовал и чуть не остался в погребе навсегда. Струя пламени выбила в стене напротив дыру, и она обвалилась, пришлось выходить наверх, тут он попробовал ещё раз. Убойная дистанция оказалась до обидного мала, пару метров не больше, но сама убойность была выше всех похвал. Теперь он воспрял духом и пошёл к ближайшему барыге, а артефакты после выброса как раз и появились, попались ему и «мамины бусы» и даже «душа», артефакт, особо ценившийся на Большой Земле за его целебные свойства. Набежавшие собаки были расстреляны новым оружием подчистую, одна правда успел укусить, но так и осталась голова на рукаве, а тело исчезло в пламени, напоминало оно «жарку», только маленькую и лазоревую по цвету. Он уколол себе сыворотку и перевязал руку, ничего, это мелочи для Зоны, так и дошёл он до Скадовска, а там первым делом пошёл к Самоделкину.

Алкоголик находился в стадии активного поиска выпивки, так что пришлось бежать в бар и брать пузырь. Припав к живительной влаге прямо из горла, старый алкоголик посмотрел на него, как на спасителя.

— Говори, автомат починить или ещё чего?

— Нет, дело другое, как раз для твоей головы, — он достал самодельное лучевое оружие и показал Самоделкину, — только тут не нажимай, у него чуть больше двух метров радиус.

— Тогда пошли в трюм, — сказал алкаш, — посмотрим на твою фиговинку.

Трюм давно пустовал, имевшийся тут запас выпивки, хитрый бармен давно перенёс в более защищённое место. Он взял в руки свою «адскую машинку» и нажал на проводок. Вылетевшее пламя срезало какую-то металлическую стойку, как ножом.

— Лихо, так ты хочешь это всё в приличную форму облечь?

— Конечно, да и дальность бы малость повысить, а то тяжеловато порой так отбиваться.

— Помозгуем, но пара пузырей с тебя.

На том и порешили, он сбегал за выпивкой, и Самоделкин принялся за дело. Пока ждал, он сдал хабар, поел, но брать пока ничего не стал, слоняясь по старому сухогрузу. Тут ему на глаза попался странный сталкер с копьём в руке. «Блин, удобная штука, сделать, что ли себе?», пронеслось у него в голове, и он вытащил свой нож. Рядом не было приличных палок, и он отложил это на потом. А тем временем Самоделкин соорудил весьма любопытное оружие, состоявшее едва ли не из одной пластиковой рукояти, из места для обоймы которой выходил кабель к целой куче «батареек», соединённых вместе.

— Больше нельзя, греется он, — пояснил алкоголик, — зато дальность больше тридцати метров. Ты только долго не бей, он и так греется, импульсами лупи.

— А «батарейки» не сядут? — Засомневался сталкер.

— Ты, Пимбл совсем уже, где ты в Зоне видел севшую «батарейку»?

Не любил он свою кличку, но деваться некуда, люди назвали за привычку рассказывая вставлять под выстрелы это словечко.

— А чего с проводом-то? — на первый взгляд это показалось неудобным,

— Да ты взвесь, таскать в руках такую хрень, а провод как раз по руке, они же у тебя не трёхметровые.

— Ну, спасибо, удружил, — сказал он, проверив убойность оружия, — что я тебе должен?

— Три бутылки и машинка твоя, да «батарейки»

Он быстро смотался за выпивкой и стал обладателем первого в Зоне лучевого оружия. Пакет батарей занял место в рюкзаке, а автомат он продал, поменяв его на «макарова» с парой магазинов, вообще-то это было уже лишнее, но психология требовала иметь что-то на всякий случай.

*****

Пимбл сидел и выстрагивал себе древко для копья, он наконец-то нашёл приличное деревце, а вот срезать его была ещё та забота, мутировавшая древесина упорно сопротивлялась ножу, так, что возился он почти полдня. Зато палка была уникально прочной, он скакал на ней, положив на обломок бетонной плиты, но только задницу отбил, когда неловко упал. А вот теперь он так же упорно прилаживал её к ножу, получалось достаточно удобно, потом привязал шнуром нож к древку и попробовал результат. Понравилось, во всяком случае, крысу нанизал на лезвие. Так, зажарить и пожрать, когда он остался вообще без ничего, крысу он уже ел, и она даже понравилась, особенно в сравнении с тушёнкой, которой взял мало, зато и долги погасил за эту ходку. Оружие своё он никому не показывал, зачем людям знать, но теперь он мимо «стекляшек» не проходил, особенно крупных, правда, такой больше не попадалось. Заходя к барыгам или просто в места стоянок сталкеров, он засовывал оружие в рюкзак, делая вид, что ходит по Зоне с одним «макаром». А теперь ещё и копьё, теперь совсем легко будет отмазаться от любопытных. Выбросы обрели прежнюю регулярность, а из Зоны исчезли некоторые аномалии, в частности пропало «Радужное сияние», сыгравшее дурную шутку не с одним сталкером. Было у его оружия и ещё одно свойство, разряжать небольшие аномалии, больших он боялся, а вот маленькую «жадинку» или начинающую «воронку» разряжал вполне, на время, но разряжал. Даже небольшую «электру», хотя фейерверк был такой, что страху он натерпелся.

«Электру» он разрядил, спасая бродягу, которого она заперла в подвале после выброса. Попросил лёчь на пол и бабахнул, так что он вряд ли что-нибудь увидел.

— Ты чем её так? — удивился сталкер.

— Да собрал несколько «батареек» и закинул, вот она и взорвалась.

— Я твой должник.

— Сочтёмся, спасёшь кого и в расчете — не был Пимбл ни жадным, ни прижимистым, просто доброту надо выдавать в необходимых количествах, иначе она тратится впустую.

— Хорошо, мимо бродяги в беде не пройду, раз ты другого расчёта не желаешь.

— А так прошёл бы?

— Нет, конечно, чего-то я не то сказал от радости, извини, просто обычно что-то требуют.

— Это кугуты требуют, людям так нельзя.

— Твоя, правда.

Они пожали руки и разошлись.

Постепенно Пимбл поднялся, приобрёл хороший комбез, прекрасные ботинки, даже «макара» поменял на «Гюрзу». Только «стекляшки» больше никогда не сдавал, а их у него скопилось довольно много. Секрет его недолго оставался секретом, и он сам отчасти был в этом виноват. Просто однажды он прятался от выброса в каком-то схроне, за ним в люк влезла молоденькая девушка.

— Я посижу, — сказала она, — вообще-то это мой схрон.

— Да я не против, только чего он твой?

— А вот, — сказала она, подняв валявшийся на полу кирпич и извлекая из ямки под ним фонарик.

Она включила его и положила на стол.

— Он вечный, — пояснила она Пимблу, — там «батарейки» стоят местные. Ты на патроны небогат?

— К пистолету есть обойма запасная, — он достал пистолет.

— Прости, у тебя самого нет оружия, пистолет не возьму.

— А у тебя разве не пистолет? — Спросил он её, на что она вытащила смешной автоматик из рюкзака.

— Это чего у тебя такое? — удивился Пимбл.

— Автомат, — ответила она, — точнее пистолет пулемёт, «Борз» называется.

— А патроны к нему, какие?

— От «макара», — она вздохнула и вынула магазин, один «маленький, но гордый» патрончик торчал в магазине, как образец скорее, чем реальная боевая единица, — застрелиться только и осталось.

— У меня длиннее, тебе не подойдут, миллиметр всего, а совсем другой патрон.

— Да я бы и не взяла, у тебя вон их и нет толком, так, пяток собак, если повезёт.

— Чего же ты в Зону без патронов пошла?

— Не твоя печаль, — с вызовом сказала она, но потом, смягчившись, добавила, — были патроны, да все вылетели.

— Мутанты? — с пониманием спросил он.

— Двуногие в основном, — зло поправила она, — бандиты молодого тела захотели. Ты если приставать будешь, то я застрелюсь или тебя застрелю.

— Успокойся, я малолетками не занимаюсь, ты же малолетка.

— Сам ты малолетка, мне уже шестнадцать, — немного обиделась девушка.

— Солидный возраст, — без всяких шуток сказал Пимбл, — а чего в Зону то?

— А куда ещё, когда война началась, родители из Луганска в Киев сбежали, лучше бы там остались. Тут мы никому не нужны, точнее там, отец пить начал, так и умер на улице пьяным от какой-то гадости, а мама повесилась, затравили гады. Мы для них вроде мусора, написала «беги, дочка» и всё, вот я и побежала, куда ближе. Зону же никто не охраняет тут толком, хохлам это до лампочки, только на посту и стоят, а рядом хоть на танке заезжай. — Она замолчала и вздохнула тяжело.

— А где такое оружие взяла?

— У Бармена в «100 рентген» он стоил как пистолет. Я сперва к Кацу попала, крестик золотой и колечко продала, так хватило только на обрез и десяток патронов. Так и дошла до Бара, повезло, наверное, а там сдала, что нашла, вот и хватило, одежду с какого-то трупа сняла, перешила и фонарик там же нашла. Так вот и хожу.

Девушка замолчала, тяжело вздохнув, а он снял пистолет вместе с кобурой и придвинул ей.

— Держи, я так дойду.

— Ты чего, совсем рехнулся? Не возьму я, ты же без оружия останешься.

— Не останусь, а вообще ладно, сколько там у тебя «батареек»?

— Три, а зачем тебе?

— Да так, тебе что важнее, фонарик или оружие?

— Оружие конечно, но без фонарика тоже плохо, темно.

— У меня свечка есть, — сказал Пимбл и достал из рюкзака свечку.

— Ты чего собрался делать? — Девушка с недоверием смотрела на него.

— Джедая из тебя сделаю, — полушутя ответил Пимбл.

— А серьёзно?

— Куда уж серьёзнее, он уже полез за проволочками, потом взял «стекляшку, которая подходила по диаметру вместо лампочки, обернул её бумагой и вставил плотно вместо лампочки, а к другому концу прикрутил проволоку.

Когда всё было готово, он открыл люк и пульнул в небо.

— Неплохо, метров пять или шесть, тебе хватит, только не зверей, артефакт небольшой, немного греется, долго не держи включённым.

У девушки и челюсть отвисла.

— Что это было? Ты чего сделал то?

— Просто миниатюрный вариант своего оружия, — ответил он, — ты не бойся, это работает, пока «батарейки» не сядут, а они не сядут никогда.

— Обалдеть! Ты фокусник какой-то? — удивление никак не проходило у неё. — Тебя зовут не Коперфильд?

— Нет, Пимбл меня зовут, — она прыснула в кулак, но потом сделала серьёзно извиняющееся лицо.

— А меня Катерина Васильевна, — сказала она, но потом добавила, — можно Катя.

— Можно, женщинам в Зоне можно и с именами, она, почему-то терпит.

— Она сама, наверное, женщина, — сказала Катя, — а кличку мне никто не придумал.

— Тогда нарекают тебя рыцарем Джедаем — торжественно провозгласил Пимбл, улыбаясь во всю свою добродушную физиономию.

— Длинно — возразила Катя — можно без рыцаря.

— Идёт — согласился он — давай спать, ночь на дворе

Они разлеглись прямо на полу, да и где ещё было им лежать, никто не натаскал сюда постели, а тонкая труба, проходившая по дну, могла только помешать. Проспали они долго, уже рассвело, когда они проснулись и открыли крышку люка, серое небо Зоны стало почти светло серым, во всяком случае, не таким тёмно серым, как ночью.

— Пора, — сказал Пимбл, — ты куда сейчас?

— Искать артефакты, — ответила она, — я почти пустая.

— Пошли к Самоделкину, у меня идея появилась, может, чего найдём по пути. Ты только осторожно маши, лучше просто стреляй, а то и меня без головы оставишь, — сказал он, когда Катя картинно махнула своим оружием.

Потом он достал провод и взял в руку свой «пистолет».

— А это у тебя чего? — спросила девушка.

— Увидишь.

А увидеть ей пришлось довольно быстро, когда большая стая слепых собак напала на них.

— Твои сзади! — крикнул он и принялся выкашивать, бежавших на них, собак.

— Ого, у тебя пушка! — удивилась девушка, когда с собаками было покончено, ей тоже пришлось поработать, и она осталась довольна.

— Такой пока не сделать больше, артефактов нет такого размера, а маленькие не выдержат.

— Но сделаем и тебе кое-что, если денег хватит.

Они шли по Зоне, волоча ноги по грязи, и мерзкий осенний дождик моросил так противно. Солидный табун тушканов они просто испепелили в прах, а попадавшихся собак сносил сам Пимбл.

— А вот и деньги на всё, — сказал он, глядя на «ночную звезду».

— Да ты совсем, там же сплошные аномалии.

— Сплошные, но есть один вариант, вот тут будет неплохо.

— Ты всё-таки больной, тут же «воронка», её просто так в дождь видно.

— Видно, а рядом совсем не страшно, тут и пройдём, «воронка» небольшая.

— Ты же не Коперфильд, через «воронки» проходить не можешь.

— Не могу, — согласился он, — зато я могу другое, отойди назад.

Он выстрелил в основание «воронки из своего оружия и она исчезла. Потом постоял, пока восстановится. Посчитал время и снова выстрелил, а потом спокойно подошёл и взял артефакт, точнее подцепил его контейнером.

— Обалдеть! — только и могла она произнести, — а моим тоже можно?

— Не стоит, твой слишком мало бьёт по расстоянию.

Потом они пошли дальше, собирая артефакты, и пришли прямо к Самоделкину.

— Я думал ты уже всё, не придёшь, тут у меня мысль появилась, только небольшие «стекляшки» нужны, — с ходу начал алкоголик, выпивка у него была и он был в благостном расположении духа, — могу меч джедайский сделать.

— Мы к тебе за этим и пришли, — ответил Пимбл, — вот помог человеку из фонарика сделать.

— Молодец, голова работает и насколько бьёт?

— Метров пять-шесть тут три «батарейки», для пистолета маловато, а для меча много.

— Правильно мыслишь, надо одну всего, — алкоголик всегда ценил умных людей, тем более, что и сам додумался до того же.

Пимбл вывалил «стекляшки» на стол, тут были и маленькие и довольно большие, не было только такой, какая стояла в его оружии.

— Так ей пистолет или меч?

— Давай с пистолетом разберёмся, потом мечи, стекляшки тебе все оставляю, а пару бутылок сейчас занесу для вдохновения.

— У меня есть, но метров двадцать будет, больше никак, сгорит нафик.

— Это годится, водочку всё равно принесу, вдруг не хватит.

— Нет, — алкоголик стал вдруг серьёзным, — когда много водки, работать не охота, погуляйте пару дней.

Через два дня Самоделкин выложил им всё задуманное, лучевой пистолет с кабелем и блоком «батареек» и два чёрных цилиндра с кнопочками.

— Тут не жмите, два метра, хоть не выключайте, они еле тёплые, а пистолет как сказал двадцать метров и всё, но греется не очень сильно, оно от толщины оказывается, зависит.

— Что с нас? — спросил Пимбл, как ни странно, алкоголик взял деньгами, а не водкой. Деньги у них были, потому рассчитались на месте.

— А это у тебя что за «пукалка»? — Спросил он, указывая на автомат Кати.

— «Борз» чеченский, — ответила она.

— Дай сюда, посидите часа три в баре, вот это пару пузырей будет стоить.

Они пошли в бар, поели, попили кофе с коньяком, большего он девушке не предлагал, считая её маленькой. Посмотрели местный стриптиз, в отличие от «100 рентген» барышни тут подрабатывали и по другой профессии, а к сроку с двумя бутылками заявились к Самоделкину.

— Держи, девчоночка, — сказал он, протягивая ей вроде как её автомат, только ствол у него вырос в два раза, если не больше. Автоматик получил и планку пикатини и колиматорный прицел, — бить будет метров на двести запросто, только зачем это, а стрелять по точке, она на пятьдесят метров стоит сейчас. Если надо далеко, просто на голову цели её ставь и всё.

Катя удивлённо смотрела на свой автомат, потом перегнулась через стол и поцеловала Самоделкина.

— Спасибо дядечка, — сказала она, имея вид при этом, как будто ей на день рождения подарили бриллиантовое колье и билет на Канары.

У Самоделкина потекла слеза по щеке, он махнул рукой, мол, идите и отвернулся. Мало кто знал, что на Большой Земле у него остались две дочери, и он отсылал им деньги, которые брал за серьёзные заказы.

— Нарекаю тебя Джедаем! — провозгласил Пимбл, вручая Кате её «меч», потом рассказал, как правильно пользоваться пистолетом, который алкоголик сделал с такой изящной рукоятью, что можно было любоваться им, как произведением искусства.

В отличие от киношных, мечи не сталкивались друг с другом, а пролетали один сквозь другой, хотя при этом случалась такая вакханалия света, что повторять они не решились. Чёрные цилиндры заняли место на поясах, а батарея от пистолета была уложена в рюкзак Кати — Джедая.

— Ну что, пошли пробовать твой автомат?

— Пошли, — ответила она и они отошли подальше, чтобы стрельбой не смущать людей.

Автомат оказался просто великолепен, Самоделкин даже автоматику отрегулировал.

Стрелял он негромко, но достаточно мощно и точно, да ещё и кожухом ствола обзавёлся, в общем, земля и небо. У мечей нашлось ещё одно любопытное качество, а открыли они его случайно, просто направив в землю, нажала Катя на кнопку и в земле образовалась солидная дырка, А Пимбл попробовал, и оказалось, что можно неплохо копать этим оружием.

— В общем, нам и выбросы теперь не страшны, всегда можем в землю закопаться, — сказал Пимбл. — Ты теперь сама, или со мной?

— Сама, в смысле с тобой, — потом пояснила, — я сама решила ходить с тобой.

— Обрадовала, главное я не принуждал, — усмехнулся Пимбл.

Так и начали ходить, Пимбл то сам был молод, двадцать семь всего, но к Кате относился, как к ребёнку или сестре младшей, оберегал и от проблем Зоны и от наглых типов.

— Ты говори, что моя жена, чтобы не приставали, — сказал он ей.

— Не жена же ещё, — ответила она как то странно, ему послышалось некоторое сожаление.

— А кто знает? Ты да я, да Зона, так что эта тайна останется с нами.

В деньгах они начали подниматься, на патроны тратиться больше не приходилось, сделал он копьё и Кате, купив армейский штык-нож. Теперь у них никто не спрашивал, чего они патроны не берут, вроде как копьями отбиваются. Приодел её сперва в «Зарю», а потом он купил ей «Севу». Девушка была на первом месте, еду, он тоже экономил, не пропуская крыс и тушканов, их жареное мясо было не хуже местной тушёнки, в которой жира было явно больше мяса. А с мутантами расправлялись лихо, пламя било так, что и стоящим сзади доставалось не меньше. Даже с кровососами разбирались вполне успешно, стоило ему подойти близко и он сразу получал по морде «мечом», или по телу, как придётся. Химера попалась только одна, но она отказалась от нападения, когда пламя вырвалось из чёрного цилиндра, одна голова хорошо, а две лучше, вот она и поняла, что её ждёт. Однажды на них напали бандиты, которые ничего толком не поняли, оружие на полу, подошли хабар забирать и тут натолкнулись на такое мощное оружие.

— Что-то мы ровно идём, — сказала как то Катя.

— Ты знаешь Джеди, — он часто называл её так, — мы же постоянно с кем-то воюем, не наша вина, что мы получили такое оружие. Сколько валялось по Зоне этих «стекляшек», но пока только я догадался их так применить. Теперь конечно Самоделкин наделает чего-нибудь подобного, но если честно, мне и не жалко, если бродягам станет немного легче. Наш брат и так в долгожители не претендует.

Способность их оружия копать, они оценили, когда выброс застал в чистом поле. За минуту была готова яма, и они в неё спрыгнули. Выбираться, правда, пришлось не просто, но выбрались, а главное остались с целыми мозгами.

Гон в Зоне это не просто беда или бедствие, это смерть, если остался вне строений, прочных и достаточно недоступных, а они остались. Всё, что попалось им в качестве защиты, это большой валун, на который они и залезли, только толку-то от такой массы обезумевших мутантов. Они быстро задавили себе подобных, и шли им навстречу по трупам, как по шоссе. Вот где пришлось повоевать, сначала выкашивали из своих лучевых пистолетов, а потом и «мечи» пришлось пустить в ход, держа их в левой руке. Мутанты всё бежали и бежали, гонимые непонятно чем вперёд, куски их валялись вокруг, создавая жуткую картину апокалипсиса, собаки и крысы, кабаны и снорки, всё это валялось уже вокруг защитным барьером, но по нему карабкались новые и новые, чтобы пополнить своим мясом живой заслон. Когда Гон кончился, они стояли на горе тел, окровавленной и обгоревшей, источающей запах смерти и горелого мяса, а они стояли, обнявшись и слившись в страстном поцелуе, смертельно уставшие и бесконечно счастливые.

— Теперь я буду твоей женой на самом деле, — сказала она, оторвавшись от приятного занятия.

— Не здесь же, — возразил Пимбл, — пошли куда-нибудь.

— Пошли, — согласилась Джеди, и они взялись за руки, и пошли к ближайшему жилью.