Научный подход

Харитон сосредоточенно водил пальцем по строкам, старательно проговаривая заклинание:

— …и Абра Кадабра! — выкрикнул последние слова и тут же нырнул под дубовый стол. От греха подальше.

— Ну, что? — из-за кадушки выглянула заинтересованная физиономия Егора.

— Надо выждать, — авторитетно заявил колдун, скорчившись под столешницей.

Они немного выждали — ничего не изменилось. Егор привычно достал полупустую бутыль, два стакана, кусок капустного пирога, и оба исследователя уселись на лавку, хмуро косясь на злополучное блюдо.

Дверь в лабораторию распахнулась, на пороге возник мрачный домовой Филя весь в хлопьях белой пены.

— Харитон, ты когда своего верблюда спровадишь? Нет бы савраску какого завел, а не этого черта иноземного.

— Т-с-с, — колдун опасливо оглянулся на вход, прикрыл дверь и протянул домовому наполненный стакан, — чего орешь? Горбуню не тронь! Авдотья ж думает — то конек-горбунок.

— Ты тоже так думал, когда у цыган на корову выменивал, — хмыкнул Филя, залпом выдул самогон, утер лицо полой рубахи. Харитона перекосило. Он загривком помнил, как взбешенная потерей буренки жена с коромыслом наперевес гоняла его по двору.

Домовой вытащил из сундука потрепанную скатерку с вышитым заморским змеем-Горынычем, осторожно расстелил её на полу и уселся рядом. Сыпанул на полотно горсть риса, кинул кусок огурца и пару окуньков. Вышитая змеюка вильнула хвостом, и вместо кучки продуктов появился поднос рисовых шариков с начинкой внутри. Филя удовлетворительно крякнул, выудил из-за пазухи деревянные палочки и принялся за еду, не забыв протянуть пустой стакан за добавкой.

Харитон с Егором покосились вниз, выпили, дружно закусили куском пирога.

— Как успехи? Включили тарелку-дальноглядку?

Друзья нахмурились и еще раз выпили.

— Ясно, — сделал правильный вывод Филя, — когда Авдотье сдаваться пойдешь, Харитоша?

— Еще не все способы перепробовали…

Филя начал загибать пальцы:

— Солнышко на тарелочку лупой хрустальной собирали? Собирали. Лунные лучи тем же макаром на блюдо сгущали? Сгущали. Колдовские заговоры на десяти языках читали? Читали. Даже перо феникса сожгли, задымили всю комнату. И что? И ничего… Пора к Авдотье идти, ежели и не поможет, хоть за полушубок некупленный повинишься. А то и подскажет чего, как со скатерью-самоваркой, — домовой любовно погладил ладошкой Горыныча.

— Бабы-дуры, — буркнул Харитон, вспоминая, сколько он бился над загадкой проклятого куска ткани, — подумаешь, просыпала немного крупы на скатерть, это не открытие вовсе, а случайность ненаучная. «Чтобы что-то где-то взять, надо что-то туда сначала положить», — передразнил колдун жену, — а с тарелкой мы и сами справимся.

— Ну-ну, — хмыкнул Филя, спрятал скатерть в сундук и направился к выходу.

— А давай мы пока машину мою летательную испытаем, — предложил Егор. — Я ее сегодня как раз доделал.

Авдотья тревожилась: супружник уже неделю пропадал в своем «думательном» сарае, выбираясь только поесть да поспать. Харитон недавно вернулся из города, куда ездил за новым полушубком для Авдотьи. Прибыл без полушубка, но со свертком да лицом радостным и таинственным.

Муж мнил себя гением магической науки и часто мастерил что-нибудь чудовское. Или на пару со своим старинным другом Егором пытался разобраться в принципах действия треклятых артефактов. Поделки Харитоновы или не работали, или работали не так, как задумывал их мудрый создатель. А изучение изделий коллег по профессии часто заканчивались авариями. После одной из них, когда Авдотье пришлось заново складывать печь и месяц ходить без бровей и ресниц, она в сердцах приказала подпаленному мужу в избу больше ничего не таскать, и тот перенес все изыскания в особый пожаро-водо-молниеустойчивый сарай.

Находчивый Харитон сразу же сообразил выгоды собственной лаборатории и объявил сарай «зоной размышлений и изысканий», куда вход женщинам запрещен. Авдотья вздыхала, но терпела, изредка пробираясь во владения мужа дабы навести в комнатёнке хоть подобие чистоты.

Вот и сейчас, когда благоверный с другом изволили покинуть лабораторию по важным конструкторским делам, Авдотья в компании с веником, совком и мокрой тряпкой направилась в «думательный» сарай разогнать пыль, да и поглядеть — на что пошел её полушубок.

Вернулись экспериментаторы ближе к вечеру. Потрепанные, в синяках и с соломой, торчащей в бородах и шевелюрах, но довольные и оживленные.

— А я говорю, перьев нужно будет на крыло поболе налепить, — доказывал Харитон. — Тогда точно взлетит.

— Да каких перьев, — отмахивался Егор, — надо хвост подправить, в хвосте — самая сила! Хорошо, что мы с коровника прыгать начали, а не с сеновала, как ты предлагал.

— Хорошо, — согласился колдун, потирая ушибленную ягодицу, — я считаю, пробный полет можно и того…отметить…

— Можно, — кивнул Егор, — тока закуски надыть, пирог-то мы уже схрумкали.

— Добудем! — Харитон решительно направился в избу.

Авдотья подперев щеку сидела возле тарелки-дальноглядки. По плоскому дну мелькали цветные картинки. Авдотья увлеченно наблюдала, вздыхала, смахивала случайную слезу и ела сочное яблоко. По столу важно расхаживалась жар-птица, подбирая яблочные зернышки.

— Ох ты, любовь какая бывает на свете, — Авдотья положила огрызок к кучке собратьев, потянулась за следующим плодом и заметила застывших на пороге мужиков.

— Ты… как… — Харитон уставился на дальноглядку, — она включилась? Как?!

— Тут же по краю яблоки нарисованы, — пожала плечами Авдотья, — не заметили?

— Сие есть плод познания! Научный символ постижения неведомого, те есть дальноглядения!

— Ну, вы прям как дети, — развела руками Авдотья, — берешь яблоко, кладешь на блюдо, появляются картинки чудные. Не хочешь смотреть — опять яблочко положил — окошко белым и затянется. Или огрызочек — уж больно истории жалостливые тарелочка показывает, аппетит нагоняют.

— Почему яблоко?!

— А что, вам кусок гуся туда положить? Эдак через месяц и в ворота не пройдешь. А яблочки и вкусные, и для фигуры полезные. Можно еще бы и семечки, наверное, — задумалась Авдотья, и тут же сама себе возразила, — выметай потом шелуху со всей избы. Нет, яблочки — самое оно. Всё, забираю диво-дивное себе, вам оно без надобности.

— Что-о-о-о? — попробовал возмутиться Харитон.

— А ты, Ирод, что хотел? Вместо полушубка забираю!

— Ир-р-род, Ир-р-род!!! — скрипуче подхватила жар-птица.

— Вот — и Кешка так думает, — Авдотья почесала наглому пернатому подбородок и сунула в клюв бублик.

— Кеша хороший, — согласилась жар-птица, ехидно косясь на хозяина.

— Разговор окончен, — непреклонно заявила Авдотья, — караси в печке, можешь наливку взять, раз уж с подарком угодил. И идите уже, охламоны, дайте историю доглядеть.

Друзей два раза уговаривать не нужно: подхватили наливочку, сковороду с рыбой и заперлись у себя в сарае.

— Вот послал же Бог муженька, вроде и умный, а бестолковый и доверчивый, как дитё малое. То верблюда ему подсунут, то попугая, то скатерть, что только иноземные блюда стряпает, да из хозяйских продуктов.

— Ир-р-род! — подтвердила жар-птица.

— Зато свой, родной, — вздохнула Авдотья и хрустнула очередным яблоком.