Продолжение событий

Отчет о путешествии группы туристов в город Бремен (Германия).

На следующий день проснулись все довольно поздно. И меня удивило щеголянье подруги Уве по квартире в трусах и майке. Как объяснила мне «русская красавица», кстати, зовут ее Анна, это у немцев в порядке вещей, чему я откровенно удивился. Все же в квартире почти десяток чужих мужиков, которые рассматривают ее в хм… некоторых интимных подробностях.

Во время завтрака, атлет, которого зовут Володя, обильно намазал сливочным маслом кусок белого хлеба.

Немцы пришли в негодование. Они тыкали пальцами в бутерброд и что-то безостановочно лопотали на немецком. Как опять же по пояснению Анны, Володя слишком густо намазал маслом хлеб. У них принято размазывать небольшую каплю по всему куску тонким слоем. Атлет немало удивился такому пренебрежению к маслу. Конфликта не разгорелось. Масло кончилось.

После завтрака вся наша компания, за исключением сестры Уве и его сожительницы, направилась на экскурсию по городу. Нас сводили к «писающему мальчику» и свозили в Бременхалле — крупнейший банановый порт Европы. От обилия съеденных бананов нас слегка затошнило, и вся группа, включая немцев, прошла в портовый кабачок, где и решено было провести время до вечера. Вечером был запланирован поход на «скейтч». Как мне объяснила Анна — это такой юмористический бокс.

В кабачке Уве со своим приятелем силились избавиться от избытка съеденных бананов, раз за разом убегая в туалет. У меня и остальных русских туристов они благополучно переварились.

За поход на «скейтч» мне пришлось заплатить восемнадцать марок.

То, что я увидел, напомнило мне игры огромных мужиков перед женщинами, которые не хотят раздеваться. Мужчины на боксерском ринге занимались откровенным фарсом, лупцуя друг друга несуществующими ударами, и изображая несуществующие муки. Володя, явно перебравший в портовом кабачке различных спиртных коктейлей, возжелал сразиться с одним из здоровенных «боксеров». Конфликта не разгорелось. «Боксеры» разбежались. Старший из нашей группы, которого зовут Саша, с трудом оттащил Вову от канатов. Представление продолжилось. Но, без прежнего энтузиазма.

После посещения этого мероприятия компания вновь отправилась в кабак, где было решено закончить прошедший день обильным возлиянием пива в разгоряченный организм.

Следующий день был начат с похода на местный завод по производству мини-тракторов для сельских фермеров. Я очень впечатлялся увиденным. Завод представляет собой полностью завершенное производство. Начиная от выплавки деталей, и заканчивая продажей продукции. Нас провели по всем цехам, кабинетам администрации и конструкторскому бюро. Директор завода — немец средних лет, улыбчивый и приветливый человек, в простых джинсах и джемпере, охотно отвечал на все вопросы. Особенно любопытствовал Саша.

Директор показал нам не только завод, но и свою машину, океанскую яхту и еще много всяких полезных и неполезных в быту вещей. Нас накормили обедом в столовой бесплатно, чему я сильно обрадовался. Обед, правда, не шикарный, но есть можно.

Вечером нас повели в местный театр. Заезжая труппа давала постановку «Макбет». Я не театрал, а тем более не поклонник Шекспира, но то, что я увидел на сцене, меня потрясло.

Актеры, одетые в белые простыни, без слов носились вокруг огромной белой ванны, в которой не было ничего. То есть пустая. И еще на сцене стояла огромная табуретка высотой в человеческий рост, а может и выше. Актеры двигали руками и ногами будто роботы, иногда бегали вокруг этой табуретки, на которую ванну водрузили. Закончилось представление тем, что вся труппа улеглась в эту ванну, и оттуда потекла жидкость красного цвета. Видимо, обозначили кровь.

Я ничего не понял. И вообще почувствовал себя обманутым, что чувствовали остальные русские, я не знаю. Немцы удивили. Сначала в зрительном зале раздались редкие хлопки, потом они переросли в бурные аплодисменты, плавно перешедшие в овации. Впечатление создалось, будто зрители хлопками заводят сами себя, а не поощряют артистов.

День закончился посещением пивной, в которой все русские даже не стали обсуждать просмотренное представление.

На следующий день нам предложили посетить университет, но Саша решительно отказался, и мы всей толпой махнули в Бременхалле, в порт. Смотреть на все это великолепие немецкой технической мысли вскоре наскучило, и мы опять, по заведенной традиции посетили бар. Там изрядно выпили не только пива, но и в ход пошли крепкие спиртные напитки. В баре обнаружился некий человек в мексиканском самбреро, и бильярдный стол, за которым лениво гоняли шары два мужичка. Один из них потом оказался американцем с одного из банановозов.

Володя проявил интерес к бильярду. Человек в сомбреро вежливо пояснил нашему туристу, что игра ведется на ставки. Молодого человека это не смутило. С криком: « А в рот всем компот», естественно на русском языке, Вова вытащил пятьсот марок и положил на стол перед букмекером.

Американец неподдельно удивился, но ставку принял и игра началась. Конфликта не разгорелось. На глазах изумленной публики американец был обыгран вдрызг. То есть, до состояния «без штанов». Тысяча марок опустилась в карман Володи. Еще тысяча пошла на пропой всей толпе, кто собрался в баре. Хозяин бара целовал нашего атлета чуть ли не в зад, «мексиканец» подарил ему маленькую золотую статуэтку с изображением какого-то божества, а американец, получив обратно из проигранных десяти тысяч марок семь — расплакался как ребенок. Как мы все добрались до кроватей, я не помню.

Следующий день тянулся беспросветно долго. Всех мучило жуткое похмелье. Группа наших туристов расположилась в одном из залов местного краеведческого музея, вернее в баре одного из залов, и оттягивалась холодной «кака-колой» с кусочками лимона. А приятная вещь все-таки! За час похмелье сошло. Обретя второе дыхание, группа двинулась в город, приняв приглашение на посещение местного молодежного клуба. Там оказалось довольно большая группа студентов из университета, знакомых и друзей Уве. Упомяну, на входе нам на руки поставили клеймо мерцающей в темноте краской. Я не понял для чего.

В огромном зале звучала оглушительная музыка. Внушительная толпа посетителей танцевала посредине зала под разноцветные всполохи света. Ну, типа нашей дискотеки, только раз в сто больше помещение и соответственно народу. Мы, конечно, первым делом приткнулись к стойке бара, дабы завести себя немного горячительными напитками. К великому сожалению, это не удалось. Бармен наливал в маленькие рюмашки виски, нещадно разбавленное содовой водой.

Володя пытался опротестовать недостойное поведение бармена. Конфликта не разгорелось. Друг Уве протащил под рубашкой на входе перелитый в целлофановый пакет шнапс. Вову это устроило.

Они как-то скорешились с другом Уве, и мирно потягивали коктейль, что-то увлеченно обсуждая. Как потом выяснилось, нас пригласили сыграть в футбол с местной студенческой командой. Саша пришел в неописуемый ужас. В команде должно было быть пять человек. Я, по причине своей хромоты физически не мог принять участие, хотя мне этого нестерпимо хотелось. Неожиданно вперед вышла Анна, заявив со всей ответственностью, что она постоит на воротах в роли вратаря.

Друг Уве с некоторым сомнением выразил Володе свое видение ситуации. Конфликта не разгорелось. Ударили по рукам, соглашаясь на такой состав советской футбольной сборной. Матч был назначен через неделю, с призом в пять ящиков Бременского пива «Бенкс».

Следующий день мы провели в гостях у родителей Уве. Отец нашего студента — строгий немец, довольно плотного сложения в очках с черной роговой оправой. Мать Уве — приятная миловидная женщина, у которой прабабка родом из России. Присутствовала также сестра — Карен, и еще несколько родственников, которых я не запомнил. На столе было выставлено достаточно нескромное угощение, в том числе шнапс. Разговор поначалу не клеился и больше напоминал посиделки в доме престарелых, пока наш Володя не завел разговор о культуре пития. Отец Уве мудро решил поспорить. Выпил рюмку шнапса, и закусил кусочком колбасы. Володя посмотрел на стол и сказал, что не видит на нем соленых огурцов. А без них, мол, питье водки превращается в простое пьянство. Немцы зашевелились. Уве куда-то быстро сгонял, и перед нами появилась банка с огурцами и литровая бутылка «Московской».

Первый двухсотграммовый стакан Вова закусил огурцом, и предложил сделать то же самое отцу Уве, да и всем его родственникам тоже. После этого Уве метался между застольем и магазином столько раз, что я сбился со счету. Разговоры за столом тут же обрели приятные для русского человека темы — бабы, футбол и дружба. А когда Володя исполнил под гитару несколько известных всенародных хитов, типа «Калинка» и «Полюшко-поле» в сто раз лучше чем Кобзон и Лещенко, то немцы вообще подумали, что они в гостях, и даже собрались уходить. Как мы вернулись домой, я не помню.

Следующий день был посвящен затавариванию в супермаркете, что был расположен в некоторой близости от дома, где мы проживали. Огромное восьмиэтажное здание было забито продуктами и техникой, косметикой и шмотками чуждой нам буржуазии. Анну мы потеряли на этаже женского белья и косметики, а сами двинули туда, где высились горы различных звукопроигрывающих устройств. Выбор дался нелегко. Каким-то образом Саша узнал, что на технику производства Германии, при вывозе за границу скидка в пятьдесят процентов. Выбор пошел веселее. Квартира Уве оказалась под завязку набита покупками из супермаркета. Примерка Анной своих покупок прошла в дружественной и непринужденной атмосфере. Такую красоту я видел в первый раз! Рамки приличия были соблюдены на все сто процентов. Немцы валялись на полу без чувств, и Володе пришлось бежать за водкой самому, чтобы обмыть удачные приобретения.

Еще пять дней пролетели, как один, поскольку зарядили такие ливни, что и носу было не высунуть на улицу. Благо в кошельке Володи не переводились марки, и соответственно водка на столе тоже. К Уве приходили его друзья и знакомые поглазеть на русских людей, которые не казались им инопланетянами с другой планеты. Молодые люди знакомились и непринужденно вели беседы обо всем. Наш Володя так вообще стал кумиром местной молодежи после футбольного матча, к которому немцы готовились очень тщательно, тренируясь в зале каждый день. Это поведала нам влюбленная по уши сестра Уве — Карен. Нашего атлета это не смутило.

В день матча, за час до игры все русские участники приняли по хорошему стакану водки. Анна приняла два. Облаченная в обтягивающую черную майку и такие же обтягивающие лосины, с неизменно тщательно уложенной косой наша «русская красавица» вышла в роли капитана команды. Ну, остальные члены нашей команды тоже были одеты, но не с таким лоском. Немцы появились, как и положено немцам при полном футбольном одеянии. Майки, трусы, гетры и кроссовки фирмы «Адидас». Вова с сожалением посмотрел на свои голые ступни. Но, это было не важно. Весь матч, то есть два тайма по двадцать минут наш кумир «возил» немцев по полю в одиночку. Все остальные участники советской команды откровенно скучали, только Анна один раз приложилась к мячу своей левой грудью, и то было не очень понятно — где мяч, а где грудь. Размер оказался приблизительно одинаковым. Что не скажешь об итоговом счете этого странного, идущего в одни ворота матча. В наши ворота не залетело ни одного мяча, а сетка на воротах немцев, раз за разом трепыхалась от попаданий туда голов. Со счету я сбился в конце второго тайма.

После матча немцы рыдали, как маленькие дети. Откровенно, не стесняясь. Им было настолько обидно, что пиво они пить не стали, хотя мы предложили. Уве не разговаривал с нами целый день, и только Карен не сводила восхищенного взгляда от нашего Володи, отбивая его от толпы нахлынувших поклонниц.

В последний, перед нашим отлетом, день друзья-студенты все же отошли от шока и устроили нам вечернюю прогулку по городу на трамвае. Трамвай из трех вагонов представлял собой мини-клуб с баром и дискотекой. Немцы написали на нем по-русски «Аннушка», чем сильно растрогали нашу красавицу, и она долго фотографировалась перед трамваем с поклонниками, чем вызвала обильную ревность у Саши. Кстати, тот тоже не был обделен вниманием. Его именем был назван футбольный зал в университете.

Прогулка прошла очень весело. Как я добрался до кровати, а также последующий перелет в Москву я не помню. Но, говорят, конфликта не разгорелось.

И вообще, я очень горд, что в моей стране есть такие люди, как Володя, Саша и Анечка.