Экзамен для гения

 Вдохновителям — Алене и Дмитрию-Мунину.

— Стулола́йка!

В воздухе материализовалась вещь, не похожая ни на стул, ни на собаку. Но лаять она умела — от оглушительного «ррррхав!» у Эли́ры заложило уши.

— Сгинь! — приказал Дём, и оно сгинуло.

Элира тряхнула головой — в ушах все еще звенело — и в сто пятнадцатый раз спросила:

— Когда-нибудь ты научишься записывать свои пароли?

— Я записал, — возразил Дём.

— А записать, где именно записал? — вкрадчиво поинтересовалась Элира и перекинула на другое плечо толстенную каштановую косу.

— Забыл, — он зачем-то приподнимал сейф, в котором было подозрительно тихо. Кажется, хотел проверить, нет ли пароля на его днище. — Ты прямо как Хриза — болтовня вместо помощи…

— Вот за что ты посадил ее в сейф, — ухмыльнулась девушка. Ну, нравилось ей дразнить Дёма, нравилось! Обиженный, он писал такие стихи, что закачаешься.

— Сколько раз тебе объяснять, что амброзия...

— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! — тоненьким голосом завопил сейф. Дём от неожиданности отпустил его, и шедевр кузнечного ремесла — стенки из синей стали толщиной в два пальца, дверца без замочной скважины и гордый вензель «Р. и П.» на крышке — гулко брякнул о дубовую столешницу. Хорошо, что дубовую. Хрупкий столик с точеными ножками, любимая мебель Элиры, рассыпался бы от такой «нежности». Правда, его тоже делал Гений; быть может, он заложил в красоту еще и прочность.

Из сейфа послышались высоколитературные выражения как минимум на пяти языках. Дём покраснел.

— Хриза, стыдись!

— Мне нечего стыдиться, я пока еще ничего плохого не сказала! — мелодраматично изрекла запертая в железном ящике муза.

Элира не выдержала и засмеялась.

— Однажды я ее у тебя украду! — призналась она, когда приступ веселья немного поутих.

— А что скажет Сильвер? — попытался поддеть Дём.

— Ничего не скажет по причине вечного отсутствия, — Элира на всякий случай посмотрела за спину. Точно, нет. — Вернемся к нашим… Мелким. Ты записал пароль, чтобы не забыть, но забыл, где записал. Ладно. Но зачем надо было придумывать для пароля новое слово? Тебе старых мало?

— Мало, — Дём отодвинул сейф от края столешницы, на которой осталась вмятина. Все-таки дуб — правильное дерево, как раз для поэтов, ухитрившихся запереть в сейфе собственную Мелкую. Хорошо, что Дём сроду не заботился об обстановке и все у него было такое же основательное, как этот стол — чтоб не повредить чего случайным Словом. — Может, пароль — суполё́т?

Треснуло так, словно в комнате шарахнуло молнией. Под потолком образовалась гудящая и вращающаяся великанская суповая тарелка, которая то и дело угрожающе наклонялась, точно под тяжестью налитого в нее варева.

— Сгинь! — синхронно рявкнули оба Гения. Суполёт рассыпался синими искрами.

Элира взволнованно дернула себя за косу.

— Дём, блин… Ты поосторожней можешь?

— А может, это свинотё́́ска или сухобо́бр...

— Дём!!!

… Ближайшие полчаса свинотёска, не найдя свиньи, носилась по комнате за сухобобром, и ни один из них и не подумал открыть глухо молчавший сейф. «Сгинуть» новые творения Дёма удалось не сразу.

За окном прозвучал сигнал — четыре звонкие ноты, эхом раскатившиеся по всем улицам.

— Ну что еще там? — возмутилась Элира, пробираясь к окну через хаотично загроможденное в ходе охоты за словозверьём пространство.

— Граждане Аверны! — проговорил стоявший на площадном возвышении глашатай, явный Гений, чьи слова были не только слышны, но и видны на большой панораме над его головой. Правда, буквы почему-то оказались желтые на сиреневом и вели себя, как перепившие амброзии музы. — По решению Величайших Магистров годовой экзамен переносится на завтрашний день!

Элира выразилась на трех языках, чувствуя, что выражений отчаянно не хватает. Что там о себе думают эти маги-с-горы, давно уже всех доставшие своими Правилами? Зачем вообще нужны ежегодные экзамены для подтверждения Квалификации?! Но сдавать их было ПОЛОЖЕНО. Из соображений безопасности и контроля за потенциально опасным контингентом — Гениями.

— Я влип, — с мрачноватой бодростью заявил Дём.

— Нет, это я влипла, если за сегодня не найду Сильвер. Ну, где она опять бродит?!.

— В Театре поищи, — от всей души посоветовал Дём, не моргнув глазом. Тридцать лет, а как ребенок, честное гениальное…

— Ага. В городе двадцать шесть театров. Это известных. А сколько неизвестных?.. Тишина!!! — рявкнула она в сторону окна и, наконец, перестала слышать голос глашатая, объявлявшего условия экзамена. Надо же, получилось! В отсутствие Сильвер слова редко слушались ее до такой степени.

— Ну, я не знаю, монетку брось...

Элира зарычала. Ее Мелкая где-то гуляла и стулолаять… — ведь привяжется теперь! — гавкать хотела на то, что госпожа провалит свой экзамен и вылетит из Гениев, как… стрижеёжик от цирюльника.

Глашатай закончил, и над Горой загорелись алые буквы Счетчика. До Экзаменов оставалось семнадцать часов и шесть минут.

— Если не выпустишь меня, я умру прямо здесь, — раздался голос из сейфа, — и ты будешь оплакивать меня всю свою жизнь!

— Ему не трудно, он у нас Поэт Печали, — мрачно пошутила Элира, кусая губу. Надо было лететь и искать Мелкую.

— Он МОЙ поэт, — бесцеремонно сказали из сейфа, — а если изменяет мне с какой-то Печалью, то после встречи со мной у нее не останется ни прически, ни имени.

Элира не выдержала и снова расхохоталась до слез.

— Нет, я с вами рехнууусь… Одна на амброзию подсела и в итоге оказалась в сейфе… Второй пароль придумал и забыл. Вы друг друга стоите!

— Первую букву я помню! — возмущенно заметил Дём.

— Ага, поняла уже. «С». Кстати, почему именно «С»?

— Потому что сентябрь… Хм… А может, оно неприличное? Элира… Заткни уши, ага?

Девушка честно закрыла уши ладонями, хотя ей было дико интересно, что там мог придумать этот тридцатилетний мальчик. Но, подслушав, она оказалась разочарована.

— И все? Почему не … или не … ?

— Потому что, — буркнул Дём и без предупреждения выдал два новых слова.

…Ловить сивоме́рника в скользкохо́дах оказалось весело. Шустрая скотина ничего не разрушила и не сбила, а что охотники набили шишки, столкнувшись у дубового стола — а Элира еще об него коленкой треснулась, — не страшно. Потирая колено, девушка ткнула кулаком в столешницу и вынесла приговор:

— Синякоду́б!

Из середины стола вылезла дубовая, судя по листикам в интересных местах, фигура кулачного бойца, который принял стойку и изобразил «верхний в челюсть». Сейф не пострадал, Дём увернулся. Веселье продолжилось.

Вечность знает, чем бы занимались Гении, если бы не было этих Экзаменов. В каждом городе и стране все они — люди искусства и ремесленники, ученые и солдаты — обязаны были его сдать. Иначе оставались без Вдохновения, то есть без Мелких, они же музы, а каково человеку, привыкшему летать, снова ходить пешком? Или не иметь возможности выразить себя в каком-нибудь творении? Не творить — значило, по сути, не жить, а просто быть. А это — после полноценной жизни Гения — очень мало.

Гора была в каждом городе — причем одна и та же. Ходили слухи, что она просто находится в центре мира, и до нее отовсюду одинаковое расстояние. А на Горе обитали те, кто Гениями не был, — зато Магистры создавали Правила.И, поистине, они Правили.

Без Экзаменов Гении могли бы просто жить, заниматься своими делами и находить себе приключения, не напрягаясь. Или ходить друг к другу в гости, как, например, Крит.

Первой появилась его Мелкая. Вот кому такое определение не подходило, так это Розе!

… У дверей зашуршало, и в комнату вплыл запах цветов. Он ненамного опередил владелицу — объемистую музу, которая двигалась легко и невесомо, как и все Мелкие. Оделась она сегодня в ярко-алое и с такой боевой раскраской на лице, что «страшная красота» было лишь намеком на истинное положение вещей. Но под всем этим, как под ярким костюмом изшуршащей бумаги, таилась нежная и прекрасная суть той, что приносит Вдохновение.

Роза переместилась в комнату, чудесным образом миновав тесный для нее дверной проем. За ней вошел тощий вихрастый подросток в идеально отутюженном костюме.

— Что за сборище? — спросил он. — И кого тут не хватает?

— Тебя, — мрачно буркнула Элира. — Про Экзамены слышал?

— Ну, слышал. Старики вообще взбесились там у себя от безделья.

— Пойди и скажи им. А лучше помоги вытащить Хризу из сейфа.

— Из риповского? — удивился паренек. — Ну, ребята, вы даете...

Дёму пришлось объяснять, что и как случилось с Хризой. Мелкая Крита красноречиво смотрела на кувшинчик с амброзией, но вела себя культурно и в разговоры не встревала. Гений, хозяин дома, оказался между двумя огнями — своей, но запертой в сейфе музой, для которой купил амброзию, и чужой, жаждущей угощения. При своем громадном размере Роза была дамой очень деликатной и ничего не просила.

— Угощайтесь, — сказал Дём, налив в стакан «напитка богов» и протянув его музе.

— Благодарю, — в ее руке маленький стакан выглядел совсем мелким. — А что, если поменять пароль?

— Да пробовал я, но это же риповский сейф, а они надежны, как сама смерть...

— И зачем только ты чудище это приобрел! — проворчала Элира. — Уж точно не для того, чтобы прятать там музу от амброзии, вместо того, чтобы спрятать амброзию от музы… Так, народ! Все помнят о том, что Экзамен завтра, а на него без Мелких вообще не пускают? Дём, ты с собой этот шкаф потащишь?

— А что? Нормальная идея! — хохотнул Крит, колупнув пальцем табличку «Р. и П.»

— На дуэль вызову, — пригрозил Дём, но уже вяло.

— Новый закон, если он сильнее, всегда отменяет старый, — скромно заметила Роза, — так и с паролями.

— Ээээ… Объясни кудрявому, — Крит дернул себя за вихры.

— Нужно более сильное слово, чем то, которое стало паролем. Простой пример… Слово «просьба» сильно, но слово «приказ» сильнее. Или: слово «дождь» и слово «ливень».

— О… кажется, понял. Но я сделал паролем совершенно новое слово и понятия не имею, какое сильнее него, — пояснил себе и другим Дём.

— Нужно пробовать, — потупилась Роза.

Трое переглянулись. И стали пробовать.

— Сероперепо́нка!

— Сардинкоду́шечка

— Сыроси́ска!

— Сынобо́рка! Хриза, попробуй!

Что-то звучно тюкнулось в сейф изнутри — даже стол слегка вздрогнул.

— Заперто! — пискнула Мелкая и всхлипнула.

— Без паники! Пробуем снова! Сямсямка!

— Крит, а это что?

— Понятия не имею! Сербибо́бль! Суходрё́х! Сыроха́вчик!

У Крита, Гения бытовой квалификации, получалось лучше всех, потому что его муза была рядом и обеспечивала ему Вдохновение по полной. С другой стороны, именно из-за его слов к ним четыре раза стучали соседи по дому. И один раз кто-то вызвал Гениев из Стражи Порядка. По счастью, до их прихода удалось «исчезнуть» существо, чье имя состояло из частиц слова, обозначающего «очень далекое путешествие».

Всех развлекла игрушка в виде ярких надоедливых шариков, что материализовались на площади за окном; они увязывались следом за каждым, кто проходил по улице, и пищали «пливет, плохожий!»

Но не Криту, а Дёму пришло в голову слово «слизнешершень». После отлова гудящей и пачкающей все каким-то сиропом твари, Элира сказала, что еще минута в этом серпенозавря́тнике, и она сама себя во что-нибудь превратит, чтоб не мучиться.

После этого Гении стали осторожнее. Хриза то молча дулась, то пафосно выговаривала всем троим. Элира ухитрилась запустить уже внутрь сейфа свекложелудь, и муза аппетитно захрустела совершенно материальным и, видимо, вкусным фруктооовощем.

— Ауф! Все! — Вихрастый Крит, ухитрившийся ни костюма не помять, ни собственной прически не взлохматить, шлепнулся в кресло. Взъерошенные Элира и Дём смотрели на него почти с завистью. Вот что значит муза на подхвате и подходящая Квалификация! — Передохнём!

Роза — чтобы не мешать, она уменьшилась до размера кошки и устроилась на подоконнике, — с благодарностью посмотрела на него — она тоже уставала от своей работы.

— Но недолго, — Элира устроилась на кушетке, а Дём — на коврике для сидения. — Помним об экзаменах. А если нет, то хоть о троллях.

Тролли были одним из экзаменационных испытаний. Они нормальных слов не понимали, но сами выражались так, что вяли уши. А худшая их порода так и без единого скверного слова могла морально уничтожить «жертву». Ответа троллям никто до сих пор не придумал, и надо было просто выслушать всю их «критику» и не ответить тем же. У каждого был свой способ противостояния. Дём мысленно или вслух читал абсурдные стихи, Элира записывала все, что говорил тролль, сосредотачиваясь на словах и звуках до такой степени, что смысл ускользал, Крит рассказывал оппоненту очередную серию из жизни выдуманной на этот случай семьи из восьми человек. Троллям почему-то это очень не нравилось.

— Пойдем другим путем. В чем наша проблема? — спросил Крит.

— Экзамен завтра! — в один голос ответили Дём и Элира, и, кажется, даже Хриза из сейфа.

— Отлично, — похвалил Крит, потирая руки. — Но я бы сказал, что Экзамен ВСЕГДА. Раз за разом, из года в год, как мой «сериал для троллей». Итак… Моделируем ситуацию. Завтра Экзамена не будет…

— Это так же вероятно, как если бы ты сказал, что их не будет никогда! — возразила Элира.

Крит подумал и кивком принял поправку:

— Экзамен придумали магистры. А зачем?

— По-моему, у них просто паранойя, — меланхолично заметил Дём. — Гении всегда оставались Гениями, а век назад никаких Экзаменов не было, и что — мир рухнул?

— Вот-вот… теперь эти… Бдят, словно без них и без Правил Конец Всего настанет, — Элира скорчила рожицу. — Ну, было, не спорю. Одно море стало глубиной по колено, и город закинули на вершину горы...

— Они взяли на себя ношу ответственности за мир, — тихо и скромно, как всегда, сказала Роза.

— А кто их просил? — вспылила Элира. — Со стороны это выглядит так… глупо! Они даже не Гении!

— Но мы-то да, — заметил Крит.

Повисшее молчание было абсолютным, даже несмотря на шум с улицы. Экипажи носились как угорелые — те, кто не мог летать, пользовались ими, а те, кто мог, просто спешили и не очень-то заботились, чтобы на что-то не натолкнуться. Гении, в конце концов…

— Ребята, Правила, конечно, по барабану, кроме одного. Вредить нельзя, — заметил Дём тихо. — И если сделать что-то такое…

— Да еще и не подумав, — сказала, появляясь в комнате, как раз между кушеткой и окном, сереброволосая Мелкая, — то результат будет — ни вашим, ни нашим.

— Сильвер! — воскликнула Элира, вскакивая на ноги.

— Не гоношись. На час тебя оставить нельзя, — без упрека заметила Сильвер. На ней была какая-то пестрая хламида с блестками и бусами, пришитыми тут и там безо всякого порядка, в волосах плетеная кожаная лента, бисерные браслеты на руках, а за спиной мандолина. Муза часто пробовала что-то новое, но в таком виде хозяйка ее еще не видела. — Вы чего тут ерундой занимаетесь?

— Ищем выход, — мрачно сказал Крит. Он вечно препирался с Сильвер и никогда не мог оставить за собой последнее слово.

— Даа? А постучать не пробовали, вдруг откроют? — она стукнула пальцем по голове. — Ой, не надо на меня так смотреть, вдруг я хорошо подумаю, а это плохо! Эль! У тебя Квалификация какая?

Элира пожала плечами:

— Не «медвежатник» я, чтобы сейфы вскрывать, и не политик, чтоб менять законы…

— И тебе не жалко ни Хризу, ни старикашек-с-Горы?

— Жалко… А их почему?

Сильвер хитровато прищурилась:

— Ну, представь… вы все Гении, а они кто? Сидят там безвылазно… придумывают Правила, чтоб вы мир не грохнули, с вашими-то талантами… Изредка выпадает развлечение в виде Экзаменов, да и то сомнительное. А все остальное время — надзор, контроль и никакого расслабления! Ни праздников, ни подарков. И вообще — ничего для себя! Они создают Правила, и Правила становятся Законами. Но им от этого ни пользы, ни удовольствия… НИКАКОГО удовольствия!

Крит зарычал, Дём возвел очи горе.

— И в таком положении — тяжелейшем, уж поверьте! — развивается крайне мерзкий характер. Но они в этом не виноваты. И, по-моему, надо им помочь, — мятежная муза достала из-за спины мандолину и тренькнула струнами.

— Чего?? — возмутилась Элира.

— Одновременно помогая себе. Я всегда тебя учила: если тебе плохо — сделай кому-нибудь что-то хорошее. Плохое всегда успеешь, — Сильвер проиграла веселый мотивчик, а потом что-то похоронное.

— Одним выстрелом двух сурдохря́ков? Блин! Дём, я тебя за твои прилипчивые словечки!..

— Еще немного — и мне самому себя станет жалко, — мрачно заметил Гений Слова.

— Я умираю, — совершенно без эмоций сказали в сейфе.

Крит подумал и внес в происходящее свою лепту, заметив:

— Не Гении мы, а свистомели…

— ХВАТИТ! — взорвалась Элира. Кажется, на мгновение замер даже отсчет времени над Горой. — Пусть придет ХАЛЯВА! Всем!

Замок сейфа щелкнул, и дверца со скрипом отворилась. Из железной коробки вылетела крошечная, похожая на куклу женщина с золотыми, в цвет имени, крыльями. Она поднялась почти под самый потолок и замерла там — наверное, Хризе нравилось смотреть на них сверху.

— Давно бы так! — заметила Сильвер и проиграла игривую мелодийку.

— Но почему именно «халява»? — поинтересовался Дём осторожно — по лицу Элиры было видно, что она не простит неосторожности.

— Потому что это главное слово для любого Гения.

— Хорошо, что халява, а не хана… — сыронизировал Крит.

— Закажешь — получишь, — усмехнулась Сильвер. — Эль у нас Гений Желаний.

Дом слегка закачался. Небо за окном на миг потемнело, алые буквы Счетчика вспыхнули особенно ярко и взорвались цветным фейерверком. Когда снова стало можно видеть хоть что-то, Гора висела в воздухе над городом и гудела, как недавний суполёт.

— Это тоже халява? — спросил Крит без особого удивления.

— Похоже на то, — отозвалась Элира. — Только не наша.

Голос, нет, ГОЛОС зазвучал над городом как набат. Он вещал о том, что смертные Гении должны трепетать перед Богами, что с этого дня все изменится, что каждый обязан приносить Дары Горе и смиренно ждать воли Богов, что, как только они выберут Главного, то займутся погрязшим в Беззаконии миром.

— Не тушуйтесь, — сказала Сильвер, когда речь отгремела, а Гора поднялась еще выше. — Теперь им не до нас.

— Ты уверена? — спросил Крит.

— Нет. Но почитай любые мифы. Там черным по белому написано, что Всемогущим до смертных нет дела.

— Но итог всему подводят мифы о Конце или о Суде!

— Зато Экзаменов теперь точно не будет, — усмехнулась сереброволосая муза.

Гора поднималась в небо на крыльях подаренной ее обитателям халявы. И когда она окончательно скрылась в облаках, три Гения, и, наверное, не только они, вздохнули с облегчением.

Мелкая Дёма спустилась, наконец, пониже и вернула себе нормальный человеческий рост.

— Если ты не обратишь на меня внимания, я обижусь навсегда!

Дём вздохнул.

— Ну чего тебе?

— Амброзии. И стихов! Стихи — тебе, амброзия — мне!

— Вот-вот. Пьеса должна продолжаться! — кивнула Сильвер. — Эль, может и правда всем по кружечке чего-нибудь?..

— Я никогда не разозлюсь настолько, чтобы таскать пиво из ближайшей лавочки, — проворчала Элира.

Крит довольно усмехнулся и засучил рукава — для эффекта и так, на всякий случай.

Через несколько минут они и правда угощались почти халявными — ведь потом платить все-таки придется — напитками, кому что нравилось.

— Интересно, боги пьют амброзию?

Высказанная Хризой неожиданная мысль поразила всех до такой степени, что они перестали прихлебывать из кружек. И посмотрели на Элиру.

— И не просите! — отрезала она. — Вы себе хоть представляете пьяных богов?

— Вполне. И такая перспектива открывается…

— Лучше подумайте, что будет, если они все-таки вернутся! — проворчала опять чем-то недовольная Хриза — кажется, тем, что в ее стакане кончилась амброзия, а Роза свою едва пригубила.

— Ну, боги же попадают под определение Гениев? — Сильвер потягивала свое молоко и закусывала его соленым печеньицем, — значит, они тоже должны будут сдать Экзамен. Таков Закон, который придумали они сами. А кто будет экзаменаторами… да хоть мы. Сегодня мы свой экзамен сдали, — она кивнула в сторону окна и высокого неба, без следа поглотившего Гору с новоиспеченными богами, — а как экзаменовать… подумаем. У нас есть время.

И она была права. Время у них действительно было.

20.09.11