«Если месяцами не выходить на люди, поневоле забудешь, как вести себя в обществе. Теряешь опыт. Дичаешь», — философски заключил Иван Трофимович, остановившись у телефона.
Он читал, не торопясь, как будто плохо разбирал торопливый почерк. Таня писала о городе, откровенно удивляясь тому, что её окружало, и чего нового поя-вилось теперь в их жизни. Всё это старику доставляло большое удовольствие и тайную радость. И он не мог иначе скрыть своего состояния, как в неторопливом чтении.
Такую статью мне показала внучка. Она пришла ей от кого-то в Контакте. И не удержался, поместить ее на портале. Думаю, читатели не осудят меня.
Склонить надо головы перед такими матерями.
Прошло уже больше года, точнее один год три месяца и тринадцать дней. Кому как, а мне эти месяцы до сегодняшнего дня — как наваждение или боль душевнобольного. Иногда я порывался обратиться к психиатру, или невропатологу, — кто там настраивает нервы, души? — но останавливался. Тормозил на выходе из квартиры, из подъезда.
До ремонта квартиры моя кровать стояла у окна, но так, что ночной свет ло-жился только на мою нижнюю часть туловища и ноги. Сказать, что ночной, то есть лунный и звёздный свет меня как-либо беспокоил раньше, нельзя. Я всегда спал спокойно и глубоко, говорят, только весело похрапывал.