Исполнитель желаний 5: Сказание о мизантропе

Наверняка кто-нибудь из читателей вспомнит такой цикл фильмов, как «Исполнитель желаний». В четырех фильмах рассказывается о джинне, который отнюдь не добр, как товарищ Аладдина, а наоборот желает править миром и постоянно таскает за собой кучу трупов. Фильмы по своей сути наивные и местами банальны, но для 90-ых — нач. 2000 вполне сойдет (даже порой лучше современных ужастиков и триллеров). Плюс мясо и кишки вокруг — что лучше может утешить душу начинающего психопата или маньяка. Однако завсегда джинн для того, чтобы осуществить планы по захвату этого мира и заставить ГГ загадать три желания прибегал к различного рода угрозам. Общим предложением это можно обозначить так: «Либо ты загадываешь три желания, либо все близкие тебе люди и ближайшее окружение умрут в страшных муках». Представим же, что в очередной части этой занимательной истории в качестве нового хозяина-жертвы джинна выступил мизантроп Валера…

***

Свет уличных фонарей освещал дорогу впереди, по правую руку ютилась тень, преследовавшая его по бордюру, а мерный звук шагов раздавался в тихой аллее. Профессор Занудкин очень спешил домой. И не для того, чтобы соскучившаяся супруга поцеловала его в щеку пахнущими от проб борща губами, и не для того, чтобы провести время до отхода на боковую перед экраном телевизора (как было известно коллегам профессора у него не было ни жены, ни телевизора). Причина спешки ученого мужа заключалась в том, что лежало в его портфеле. Кое-что тяжелое, но при этом небольшое по размерам. И очень ценное для мировой исторической науки.

Когда в институт привезли статую бога Ахура-Мазда, то волнение распространилось в стенах заведения. Далеко не каждый день на исследование и музейную оценку привозили статую персидского бога, покровителя и заступника всех униженных и оскорбленных. Всё, что нужно было Занудкину — изучить древние письмена на постаменте Ахуры-Мазда. Если бы это удалось сделать, то научную работу профессора можно было бы считать законченой. Коллеги не только из университета, но и по всему миру умерли бы от зависти. А там гляди и мировая слава, деньги, машины, девушки. Особенно профессора интересовали деньги и девушки. Нужно было лишь получить пропуск в аудиторию, куда перенесли статую и разрешение на проведение исследования. Так как природа одарила профессора не только странной фамилией, но и соответствующим ей характером, то разрешений он не получил и потому в один прекрасный, но жутко одинокий для университета вечер, просто пробрался в аудиторию и принялся фотографировать статую со всех ракурсов. Какого же было его удивление, когда случайно прикоснувшись к одной из букв, Занудкин активировал секретный механизм внутри статуи. Поверхность, изображавшая лицо бога разделилась, и обе части отъехали в сторону. Внутри находился небольшой объемный шестиугольный, скорее всего выточенный из камня. На верхней грани находились буквы, переплетающиеся символы, знаки неизвестные профессору. Дрожь подобная той, которая одолевала его во время чтения далеко не научных журналов, пронеслась по организму. Едва владея рукой, Занудкин извлек находку из недр статуи, привел механизм в первоначальное состояние и побежал домой.

Ещё пара проулков и по левую руку появятся каменные коробки зданий. Там в одной из этих коробок, на седьмом этаже был кусочек рая для профессора. Там и только там он будет в безопасности и сможет уединиться с каменным шестиугольником.

Очередной поворот по воле судьбы и ленивых электриков не освещался, и полностью погруженный в свои мысли Занудкин на полном ходу влетел в молодого человека, который в этот момент выходил из поворота. Так как пальцы профессора всю дорогу находились на застежке портфеля, то после столкновения он машинально дернул рукой, и содержимое кейса вывалилось на дорогу. К разбросанным бумагам ученого добавились продукты питания, которые молодой человек нес в большом пакете-майке. Темнота, суматоха, злость — всё это не позволило никому из участников аварии заметить, что во время падения шестиугольника его верхняя грань раскрылась, и едва зазвенев, на асфальт выкатился ограненный и явно драгоценный камень, по цвету напоминавший рубин. Излишние телодвижения так свойственные барахтающимся в темноте и собственных вещах людям загнали камень под одну из вещей молодого человека. Как только беспокойство улеглось, прозвучали последние выкрики о слепоте и кривоногости каждого из присутствующих, Занудкин и молодой человек направились в разные стороны.

***

Валера не любил людей. Порой эта нелюбовь переходила в сильнейшую ненависть, а та, в свою очередь приводила к головным болям. Потому Валере не помогали таблетки. От людей, на его взгляд, было только одно средство обезболивания. А именно просторный газенваген под крышу наполненный каким-нибудь ядовитым испарением. Лишь прогулки в темное время суток унимали головную боль и заставляли пусть не улыбаться, но хотя бы радоваться некоторым моментам в жизни. Обычно под вечер на улице было мало народу, и потому Валера мог спокойно прогуляться до любимого магазина, где без лишних вопросов закомплексованная продавщица-гот быстро скидывала купленное в пакет-майку. Но в этот вечер звезды были явно не на стороне Валеры…

Стоило лишь на мгновение призадуматься о убогости человека, как на него вылетел старый лысеющий хмырь и мало того, что выбил пакет из рук, так ещё и начал обзывать всяческими ругательными на его взгляд словами. Около десяти минут возни и Валера готов был взять в руки автомат Калашникова, чтобы нашпиговать ненавистного старикашку свинцов калибра 7,62. Дорога домой уже не могла вернуть настроение и чувство спокойствия.

Валера ворвался в квартиру и, залетев на кухню, яростно принялся разбрасывать купленные продукты по соответствующим полкам. Из свернутого в трубку и помятого журнала с судоку на пол выпал какой-то красный камень.

— А это что за хрень? — Валера поднял камень и принялся рассматривать.

Камень переливался тонами от алого до темно-красного. Центр камня вообще был бордовым. При этом создавалось впечатление, что внутрь запихнули сгусток кровавой харкоты больного туберкулезом человека. Медленно-медленно эта смесь переливалась. Валера поближе поднес камень и от сосредоточенности слегка приоткрыл рот. Поток теплого воздуха вырвался из легких и обдал кристалл, который тот час среагировал на выдох. Поверхность начала нагреваться, вначале лаская руки теплыми волнами, а затем обдавая нестерпимым жаром.

— Твою мать, — вскрикнул Валера, его рука разжалась и камень вновь опустился на пол кухни.

Только в этот раз он раскололся на две равные части. Освободившиеся харкота растеклась по полу и через мгновение подобно воде в закипающем чайнике начала пузыриться. При этом сгусток увеличивался в размерах и все ближе начал подбираться к ногам Валеры. Тот перескочил через кухонный стол и окинул взглядом помещение в поисках чего-нибудь, что остановило бы темно-кровавый сгусток. Один из образовавшихся пузырей не лопнул, как остальные, а принялся расти. Через пару секунд он увеличился вдвое, а через пять секунд Валера увидел, что внутри раздутого пузыря кто-то или что-то шевелится. Пузырь лопнул, забрызгав ошметками поверхность плиты и холодильника, а из образовавшегося кратера наружу начало выползать нечто. Подобно пузырям нечто увеличивалось в размерах и, наконец, приняло форму человека. Существо, правда, больше походило на демона из фильмов-ужастиков или жертву неудачного генетического эксперимента. В руках Валеры уже находился разделочный нож, и потому смелость чуточку влилась в сердце молодого человека.

— Наконец-то, — на вполне понятном русском языке произнесло чудище, как только выпрямилось и похрустело шейными позвонками.

— Кто ты? — задал банальный для всех американских ужастиков и триллеров вопрос Валера.

— Я джинн, — гордо произнесло нечто, — А ты мой хозяин!

Рука с ножом невольно опустилась.

— Три желания значит? — быстро сообразил Валера, — И ты исполнишь любое?

— Всё, что пожелаешь, — показав два ряда желтых клыков (то бишь улыбнувшись) ответил джинн.

— Неужели всё так просто? — хотя рука и была уже почти расслаблена, мозг Валеры продолжал анализировать происходящее и искать пути возможного отступления.

Джинн расхохотался. Его хриплый смех отразился от стен и приглушил слух. А от смрадного запаха, который распространился вокруг, хотелось опорожнить желудок оральным методом.

— Ничего так просто не дается. Ты меня призвал, значит, ты должен исполнить предсказание.

— Какое еще предсказание? — Валера подошел к джинну поближе и, стараясь не дышать, принялся разглядывать.

На джинна, которого видел Валера в американских мультфильмах этот не походил. Никакого хвоста в виде сперматозоида, милой улыбки и пизьей бородки. Перед Валерой стоял кусок гнилого мяса натянутый на крепкий остов. Непонятно откуда взявшиеся мышцы рельефно выпирали вперед. На некоторых частях тела были нанесены письмена, больше похожие на арабский алфавит. От плечей вверх устремлялись вверх два отростка, подобно жвалам насекомых или половине клешни рака. Картину дополняли растущие к затылку рога, под которыми находились блестящие желтые глаза. В общем, ничего хорошего от джинна можно было не ожидать.

— Я исполняю желания, забирая в обмен душу. Чтобы обрести вечную жизнь, мне нужно исполнить три желания человека, пробудившего меня ото сна. Как только ты загадаешь третье желание, врата между мирами откроются, и нескончаемое число джиннов ринется в ваш мир, чтобы захватить его.

Голос Джинна сделался сладким и мечтательным. Если бы не хрипота и запах гнили, то ему вполне можно было читать детям сказки перед сном. Однако его намерения не очень-то понравились Валере.

— А без забирания души никак нельзя? — Валера отбросил бесполезный нож, и лишь изредка бросая взгляд в сторону джинна, направился в гостиную.

— Какой ты хитрый, — вновь расхохотался джинн, как только они пересекли порог гостиной. — Правила есть правила. И даже я не в силах их нарушить.

— Понятно, — протянул Валера и, потирая кончик носа указательным пальцем правой руки, принялся о чем-то думать.

— Какое твое первое желание? — спросил джинн.

— А если я ничего не захочу загадывать? — в лучших традициях коренного населения Одессы ответил Валера.

— Тогда твои знакомые и родственники начнут умирать медленной смертью. Кто-то из них загадает желание, кто-то сам станет объектом желаний других. В любом случае тебе лучше не играть со мной, мальчишка!

— Хах, — только и мог ответить Валера.

Бывшие некогда желтыми глаза джинна налились кровью, а письмена на теле начали искрить, что твоя розетка.

— Ты смеешься надо мной? — воскликнул джинн.

— Я смеюсь над твоими угрозами, — похихикивая про себя, сказал Валера. — Они смешны и в принципе не реализуемы. Друзей у меня нет, из родни только непонятная тетка под Ростовом, на которую мне глубоко насрать. Точно также мне насрать мне на окружающих людей, так как я их ненавижу. Убить меня ты не сможешь, так как если я не загадаю трех желаний, ты получишь хер собачий, а не контроль над нашим миром. Ты можешь меня пытать, доставлять мне адские муки, но предупреждаю, что я давно подумываю о том, чтобы покончить с собой. Так что твои старания лишь доставят мне небывалое удовольствие. В любом случае ты ничего не сможешь мне сделать. Вот так вот.

Ошеломленный джин сел на край дивана и обхватил голову руками. За всё время, что он общался с людьми, ни один смертный не посмел перечить джинну. У каждого имелись слабые места, надавив на которые можно было вертеть людьми, как ему хотелось. Но теперь… Джинн взглянул в сторону Валеры. На лице у того не было ничего. Абсолютно. Прежний страх и чувство оторванности от реальности ушли глубоко внутрь, где и находились всё это время. Взамен на лицо была одета маска безразличия ко всему происходящему. Наверняка про таких и говорят, что им даже черт не страшен.

— И что же делать? — робко спросил джинн, погасив искры на символах, разбросанных по телу.

— Не знаю, — плечи Валеры поднялись и опустились. — Я бы хотел, чтобы вы уничтожили всех на этой мерзкой планете. Но при этом чтобы душу не забирать. Это точно невозможно?

Джинн разочарованно покачал головой и сделал жест рукой, который мог означать, что «dura lex set lex».

— Ну что же, — Валера поднялся с дивана и слегка брезгливо, но всё же похлопал джинна по плечу. — Парень ты вроде неплохой, от вони мы тебя избавим. Будем вместе жить. Благо, что у тебя есть что рассказать. Ты пока посиди телевизор посмотри, а я пойду, ужин приготовлю. Ты яйца в прожаренном состояний любишь?

— Нет, люблю, когда можно кусочком хлеба помакать, — ответил джинн и, включив телевизор, погрузился в Дом 2.