Кто-то долго и настойчиво зазвонил в дверь. Открывать не хотелось, да и мама запретила выходить до ее возвращения. Но звонок просто разрывал тишину квартиры, и я подошел к двери.

— Генка, открывай, — раздался голос, — знаю, что ты дома!

Понятно, это мой друг Сашка пришел, как-то неудобно ему говорить, что мне выходить нельзя.

— Открывай! Я твои шаги слышал! Ты, что не хочешь меня видеть? – настойчиво продолжил он.

— Да хочу! Просто мне мама не велела никому открывать.

— И даже мне?

— Тебе особенно…

— Генка, я входить не буду, давай так поговорим, твоя мамка не узнает.

И опять звонок в дверь, еще и ногой стучит.

— Ну, чего тебе? – дверь открывать все таки пришлось, иначе соседка наша тетя Валя заругается, она шум не любит.

— Ты должен мне помочь! – решительно заявил Сашка.

— А что случилось?

— Пока ничего, но может и прямо сегодня, — Сашка перешел на шепот, — я утону!

— С чего это вдруг? – я чуть не присел от такого заявления.

— Ну, ты же не хочешь помочь, и мама тебе не разрешает мне даже дверь открыть! –заговорил Сашка, обиженным голосом.

— Ты же знаешь мою маму, она считает, что ты плохо влияешь на меня, — попробовал я объяснить ему.

— Нормально я на тебя влияю, — надулся Сашка, — не хочешь дружить со мной, так и скажи, а то заладил – мама, мама…

— Ну, ты, что? Хочу дружить!

— Ладно, Ген, я не обидчивый! А раз ты мне друг, то помоги!

— Что надо сделать? – мне стало жаль его, он хороший, только вечно в разные истории попадает и меня туда втягивает.

— В нашем пруду лежат затонувшие сокровища, я точно знаю, — затолкав меня в квартиру, продолжил он шептать.

— Какие сокровища? Ты, что, с ума сошел?

— Самые настоящие сокровища, — заверил меня Сашка, — я о них в одной книге прочитал.

— Вот так и прочитал? Вот, до тебя никто этого не видел, а ты, вдруг, прочитал?

— Я глазастый и смекалистый, так моя бабушка всегда говорила.

— А еще твоя бабушка говорила, что ты фантазер и врун!

— Генка, ты опять начинаешь? Ну, почему ты не веришь мне?

— Ну, ладно, расскажи по подробней, — миролюбиво уступил ему я.

— Ну, так, вот, наш поселок был захвачен французами из армии Наполеона. А когда они отступили, то часть награбленного золота в нашем пруду утопили, не смогли все с собой унести. Вот об этом я и прочитал в книге, а потом проверил все факты и понял, это говорилось о нашем поселке, и о нашем пруду.

— Ну и что ты хочешь сделать? – осторожно поинтересовался я, все еще сомневаясь в правдивости его слов.

— Да, все очень просто! Мой дядя на рыбалку собрался, лодку резиновую надул уже. Давай мы ее возьмем, отплывем немного от берега и попробуем сокровища найти.

— Саш, даже не знаю, сомневаюсь я как-то! А ты точно знаешь, ну, куда они золото бросили? Там дно все илом покрыто, мы, что его руками раскапывать будем? –мне стало любопытно.

Мы с Сашкой давно мечтали найти что-нибудь ценное, а тут – золото, пусть даже не золото, а монеты какие-нибудь в железной коробочке или подсвечники серебряные, но то же интересно!

— А ты, значит, у своего дяди спросил разрешения, чтобы лодку взять?

— Нет, а зачем? Мы же быстро смотаемся на пруд и вернем лодку, он ничего не заметит. Да и раньше вечера он на рыбалку не пойдет, моя тетя его дрова колоть заставила. Пока наколет, пока отдохнет, время много пройдет.

— Ну, не знаю… Сокровища найти, конечно, интересно, но мама…

— А что мама? Мама то же, наверное, не прям сейчас придет. Ты мне друг или нет?

— Друг, — вздохнул я и, одев кроссовки, закрыл дверь на ключ, мама действительно придет не скоро, а сокровища найти хочется.

Мы быстро дошли до Сашкиного дома и осторожно пробрались во двор. Сашкин дядя колол дрова возле сарая, а надутая лодка лежала на боку, прислоненная к забору, около нее лежала свернутая веревка.

— Веревка зачем? – тихо поинтересовался я у Сашки.

— А я что, в воду без страховки полезу?

Возразить ему я не успел, дядя перестал махать топором и оглянулся, словно что-то услышал.

– Тише ты, слон, — присев за куст смородины, зашипел на меня Сашка, — ходи тише, все дело провалишь!

Я не стал спорить, просто махнул рукой, и мы стали ждать, когда его дядя опять начнет колоть дрова. Подкравшись к лодке, Сашка засунул веревку за пояс шорт, а лодку мы потихоньку взвалили на свои спины и понесли.

— Тяжело как! – тут же воскликнул я.

— Ничего, дотащим, — заверил меня Сашка, — а ты думал, сокровища просто так достаются?

Пыхтя и отдуваясь, мы все таки дошли до пруда и, сбросив лодку, еще долго отдыхали, сидя на зеленой траве.

— Ну, все, хватит рассиживаться, вставай!

Сашка забросил веревку в лодку и решительно взялся за борт, я помог подтащить лодку к воде и тут мы поняли, что забыли взять весла.

— Ерунда, — тут же заверил меня Сашка, — отломаем палки подлиней, и будем отталкиваться от дна, нормально будет.

Столкнув лодку на воду, мы залезли в нее, и начали по очереди опускать палки в воду и отталкиваться. Это было не просто, палки застревали в иле, лодка не плыла, а поворачивалась в стороны, пока мы не догадались отталкиваться одновременно.

— Хватит плыть, не на середину же пруда они забросили свое добро, давай начнем здесь искать, — скомандовал Сашка.

Скинув футболку и шорты, он обвязал веревку вокруг себя.

— Держи один конец, а я нырну!

— Саш, может, не надо?

— Надо! Мы же с тобой давно хотели попробовать клад найти. Ты забыл? А тут такой шанс!

Обреченно вздохнув, я взялся за веревку, чтобы в случае чего, вытянуть его, а Сашка, присев на край лодки, плавно соскользнул в воду. Вода вокруг лодки скоро стала темно-коричневой, Сашка все нырял и нырял, до тех пор, пока совсем не замерз и не понял, что в иле невозможно ничего найти,, кроме ракушек и камней.

— Все, вылезаю, устал, — посиневшими губами, проговорил Сашка, подплыв к лодке, — давай меня вытаскивай.

Я молча смотрел на него, не понимая, как это сделать. Встать в резиновой лодке нельзя, а сидя как помочь?

— Руку давай! – Сашка уже начал стучать зубами.

Бросив веревку, я схватил его руку и потянул, а он попробовал опереться на край лодки и подпрыгнуть, чтобы залезть, но лодка накренилась. Я отпустил его руку.

— Генка, ты что!

— Ничего! Не хочу утонуть, я плаваю плохо! Как сокровища искать, ты быстро придумал, а как в лодку обратно залезть, вот об этом, не подумал? – испугался я.

— Давай, тогда я просто схвачусь за лодку и поплыву за ней, а ты палкой отталкивайся, – предложил Сашка.

Кое как усевшись в лодке, я понял, что что на берег мы попадем не скоро. Одному толкать лодку, да еще с Сашкой, который усердно бултыхал ногами взади лодки, раскачивая ее, было тяжело, но все же лодка понемногу продвигалась к берегу. И вдруг палка, провалившись куда-то, застряла.

— Сто-о-ой! – закричал я, но Сашка, ничего не слыша, изображал мотор, рыча и брызгаясь.

Лодка, набравшая скорость благодаря Сашкиным стараниям, быстро отплыла от палки. Я навалился на один край, но руки разжать не успел и съехал в воду, опрокинув и лодку. Нас вытащили быстро. Сашкин дядя все таки заметил, что лодка пропала, и пошел искать ее. Услышав крик, он прибежал и увидел меня, схватившегося за палку торчащую из воды, и Сашку, держащего палку с другой стороны, к берегу один он не поплыл. Влетело нам сильно, но я на Сашку не обиделся. Клад мы не нашли, зато нашли затянутую илом переднюю часть самолета, который упал в пруд во время войны. В ней и застряла палка. Самолет потом вытащили трактором и отдали в музей. А Сашка по прежнему приходит к нам в гости, особенно когда мамы нет дома…

По легенде, чтобы вытащить Самайна, нужно чтобы сильная ведьма принесла три жертвы. И последнюю в день Хэллуина. Не хватило времени дописать, реаль постоянно мешает.

Зашнуровав берца, я закинул рюкзак на спину и вышел из дома. Небо хмурилось, истекая дождем. Накинув капюшон на голову, я нехотя побрел вдоль пустынной улицы. Сбоку сразу взвились небольшие смерчи, я отшвырнул их ногой. Сейчас приспешники Самайна не опасны, они слабеют при дневном свете и максимум, что могут сделать, это впиться зубами в ногу. Я дотронулся до кармана куртки, шприц с антидотом на месте, значит, их яда бояться нечего. Надо перейти улицу, на той стороне есть проход, по которому можно сократить путь. Но сделав несколько шагов по треснувшему асфальту, вдруг почувствовал внутри себя еле ощутимую дрожь. Мое внутреннее чутье, раньше чем мои глаза и слух, предупредило об опасности. И точно, из дома, на нижнем этаже которого располагалось когда-то кафе, вышло несколько покачивающихся людей со странными выражениями лиц и безвольно повисшими руками вдоль тела. Бежать было уже поздно, они быстро среагируют на движение, и, скинув рюкзак, я привычно достал маску из шкуры козы и надел ее. Самайн поднял зомби, значит, он сейчас смотрит через их глаза, пытаясь понять сколько еще осталось нас, живых. Я научился его обманывать: зомби, почему-то, видят окружающие их вещи размытыми, и, если надеть маску из шкуры умершего животного, маскировочный халат, то примут за своего, главное, сунуть руки в карманы, чтобы какой-нибудь полуразвалившийся скелет не почувствовал человеческое тепло. Ничего, пока Самайна не вытащили в наш мир, еще есть время вернуть все назад. Подволакивая ноги, спотыкаясь, пятеро зомби равнодушно прошли мимо меня. Пожалуй, не буду снимать маску, так надежней, а то с следующий раз могу и не успеть надеть. Дойдя до узкой улочки, я остановился и прислушался. Только шорох какой-то бумаги, гонимой ветром, нарушал тишину между высотными домами. Я проверил свои запасы. Мел, соль, пузатые пузырьки со святой водой, вроде, все на месте, можно идти дальше. Жалко клинок Ангела не могу пока призывать, вот с ним точно нечего бояться. Звуки моих шагов гулко раздавались в тишине прохода, и, вдруг, я уловил какой-то странный скрип, заставивший меня замереть, раньше, чем с крыши сорвались ведьмы и понеслись на меня. Присесть, открыть, достать, вот три заветных движения, которые спасают жизнь, этому я хорошо научился. Святую воду я выплескивал на ведьм, стараясь попасть в лицо. Первые из них с дикими воплями растаяли прямо передо мной, остальные, прорычав проклятия, улетели, понимая, что им меня не достать. Надо скорее уходить отсюда, и, прижимаясь к стене, я продолжил свой путь, настороженно поглядывая по сторонам, и перешагивая кости тех, кто подготовился к выходу на улицу, не так хорошо как я. Добравшись до перекрестка, я свернул к больнице, где оставшиеся люди организовали нечто вроде круглосуточного пункта помощи. Обогнув центральное здание, я снял маску и толкнул дверь с табличкой «Начальное обучение», несколько пар глаз испуганно взглянули на меня.

— Здравствуйте, я ваш новый инструктор по выживанию, — представился я.

На мое приветствие никто не отозвался, и, подойдя к столу, я начал выкладывать все то, что приходилось теперь ежедневно носить с собой.

— А где наш старый инструктор? – робко прозвучал тонкий, детский голосок.

— Не знаю, и не уполномочен отвечать на такие вопросы.

— Мы выживем?

— Я в это точно верю, но многое зависит от вас самих, – уверенным голосом начал я, но потом замолчал.

Люди сейчас хотели услышать не об этом, а о том, когда найдут ведьму, захотевшую сломать печать апокалипсиса, для того, чтобы выпустить Самайна.

— Самое главное – не стать третьей жертвой ведьмы, и тогда мы точно победим, — после паузы продолжил я, — а для этого надо: первое – всегда носить с собой мел, чтобы в нужное время нарисовать дьявольскую ловушку. Сейчас покажу как!

И привычно начертив круг, я принялся выводить в нем пентаграмму и символы, и правда надеясь, что никто из них не станет третьей жертвой…

Да, пожалуй соглашусь с этим. Будет время переделаю.

Изредка вздрагивая прозрачными крыльями, пронизанными голубыми прожилками, девочка медленно шла по лесу, осторожно перешагивая изогнутые, узловатые корни деревьев, и старалась не споткнуться и не уронить чашку с зелеными листьями. Она искала его. Иногда останавливаясь, девушка прислушивалась к лесной тишине, но ничего кроме треска сучьев под чьими-то лапами и хлопанья крыльев ночных птиц, слышно не было. Но вдруг, она уловила приглушенный стон, наполненный болью, и хриплое дыхание. Она торопливо заспешила огибая кусты, пробираясь под поваленными деревьями, и, наконец, выйдя на поляну перед скалой, замерла и прошептала: «Лиу»…

Стон прекратился, вместо него послышалось шумное сопение.

— Это я, Хелли, – проговорила девочка дрожащим голосом.

— Ты думаешь, я не узнал тебя по запаху? Или по тому, как ты спотыкаешься в темноте? – выдохнул кто-то. — Зачем пришла?

— Хочу помочь тебе…

— Нет! Если кто-нибудь узнает, тебе этого не простят!

— Никто не узнает! Я дождалась пока все уснут и выбралась из деревни. А когда тебе станет полегче, ты просто уйдешь в свой мир, — девочка немного замялась, но потом продолжила: — А если кто-нибудь узнает, то я уйду с тобой.

— Ты не должна так поступать, да и почему ты решила, что я возьму тебя с собой…

— А как я должна поступать? – Хелли сделала вид, что не расслышала вторую половину ответа.

Но Лиу замолчал, и девушка, не выдержав, побежала через поляну, натыкаясь на камни и вскрикивая, когда попадала ногой на острые колючки, упавшие с дерева боа, к еле заметной маленькой пещере. Перед входом остановилась. Ее сердце сильно стучало и она хотела сначала немного успокоиться, чтобы принять верное решение. Но опять раздался стон и Хелли, поставив чашку на землю, осторожно шагнула в пещеру.

— Я зажгу огонь, — скорее утвердила, чем спросила девушка.

И, нащупав когда-то оставленный ею факел, зажгла его, прищелкнув пальцами. Дрожащий огонь выхватил из темноты вытянутую голову с маленькими ушками и почти человеческим носом с красными, измученными глазами, в которых отражалась боль. Открыв рот и обнажив свои маленькие зубы-шипы, дракон лежал, тяжело дыша. Когтистой лапой Лиу зажимал рану, из которой сочилась кровь.

— Да, дело оказывается, еще хуже, чем я думала, — пробормотала девушка и воткнула факел в углубление в стене.

Потом взяла чашку, расплескав при этом немного зелья, в котором она замочила листья, и подошла к дракону.

— Но все таки я рад, что ты пришла, — дракон медленно убрал лапу и, ласково взглянув на девочку, улыбнулся.

— Постарайся не шевелиться, тебе немного пожжет, но потом станет легче, — поставив опять чашку на землю, Хелли сначала приложила руку к груди дракона и постаралась передать ему немного своей силы, той, что принадлежала ей по праву рождения, чтобы дракон смог быстрее восстановиться.

Дракон лишь усмехнулся.

— Что тебя развеселило? – девочка отдернула руку и стала накладывать листья на рану дракона.

— А помнишь, как мы встретились? – дракон не хотел говорить ей, что глупо давать силу тому, кто и так силен и живет в сказочном мире.

Хелли сосредоточилась на листьях, делая вид, что не слышит Лиу.

— Я вспоминал это сегодня, — продолжил дракон, морщась от все усиливающего жжения, — ты упала с дерева, и лежала, свернувшись калачиком, потому что сильно стукнулась коленом и не могла встать. Я услышал, как ты плачешь, и подошел посмотреть, и очень удивился, ведь никто из людей не решается приходить сюда, на границу наших миров, а тут ребенок! Я наклонился, чтобы понюхать тебя.

— А я вытянула руку, пытаясь защититься, ведь я подумала, что ты сейчас проглотишь меня.

— А я подумал, что ты хочешь погладить меня и прикоснулся носом к твоей ладони, а ты завизжала так, что у меня зазвенело в ушах.

Они рассмеялись, а потом замолчали, размышляя каждый о своем.

— Потом я рассказал тебе о своем мире, и, однажды, ты захотела увидеть его.

— Да, помню! – оживилась Хелли и хихикнула. – Я спряталась за большим камнем, что загораживал раньше вход в пещеру и ждала почти пол дня! А когда ты открыл проход в свой мир, то внезапно выскочила и вцепилась в твой хвост. Ты не успел ничего понять, и сам пронес меня через портал, правда, потом долго злился на меня.

— А потом ты захотела иметь крылышки как у эльфов. Помнишь, как увидела их танцующих у костра?

— Мне иногда снится, как я танцую там, с ними на поляне…

— И с тех пор у тебя за спиной появились эльфийские крылышки, правда, летать на них ты не можешь, для тебя это всего лишь украшение. До сих пор не понимаю, как тебе удалось уговорить меня сделать тебе это?

— Труднее было потом объяснить моей семье откуда у меня взялись крылья, и не пришитые к платью. Хотя, в моей деревне и привыкли к разным странностям, но такое видели впервые. Мне сильно влетело тогда, и запретили общаться с тобой.

Хелли закончила прикладывать листья, а оставшийся отвар вылила на язык дракона и осторожно прижала его рот рукой, чтобы он не выплюнул его.

— Знаю, что не вкусно, но выпить надо, — девочка погладила дракона между ушей и, наконец, решилась спросить: — Кто тебя так?

— Твой отец, — тихо проговорил дракон и, зевнув, положил голову на лапы, — он нашел меня там, на горе, подкрался и выстрелил.

— Поспи, — улыбка пропала с лица Хелли, — я побуду с тобой.

Дракон быстро уснул, сказалось действие зелья, а Хелли, погасив факел, переместилась к входу в пещеру. Подперев голову кулачком, она вспоминала о том, как сидела крепко вцепившись в шею Лиу и визжала от удовольствия, наблюдая как земля становится маленькой, а рядом с ними появляются облака. Как она захотела купаться, и, заплыв на середину озера, сделала вид, что начала тонуть. Лиу, смешно шлепая по воде лапами и хвостом, бросился ее спасать, хотя драконы не любят воду, и еще о многом другом, что было только у них…

Но вот темнота стала уходить с макушек деревьев, уступая место розовато-алым всплескам зари.

— Лиу! – закричала Хелли в темноту пещеры.

Послышался громкое зевание, шорох и, хромая, дракон вышел к девочке.

— Ты, что, совсем не спала?

— Нет, думала, о нас. Отец собирает людей, чтобы на заре устроить на тебя облаву. Я слышала, как он говорил об этом бабушке, когда просил сделать ее зелье смерти для драконов, — горестно вздохнула Хелли. — Почему люди так не любят тебя?

— Не знаю, — помрачнел дракон, — может потому, что люди вообще не любят того, чего не понимают?

— И меня дома не понимают, — прошептала девочка, но дракон все же услышал ее.

— Если пойдешь со мной, обратно не вернешься. Я надолго закрою проход и тебе придется жить в моем мире.

— Я знаю, — Хелли было тяжело принять решение, но она понимала, что уже не сможет без их игр и долгих, откровенных бесед, без всего того, что было у них и не было в ее семье.

Как только луч солнца коснулся облаков, дракон открыл портал и взял Хелли за руку, и они пошли: девочка с прозрачными крыльями, пронизанными голубыми прожилками и зеленовато-бурый дракон со шрамом, две одиноких души, так хорошо, почему-то, понявших друг друга….

Блиииин! Тыкнула не туда! Выскочила какая-то жалоба. Надеюсь, это не навредит тебе? Извиняюсь, очень, глазки уже не так хорошо видят...

Некоторые строки захотелось запомнить, прям вот засели в голове.

Да, иногда ты бываешь и былым, и пушистым, но всегда справедливым и честным.   —

"64jH1RyB8AQ"

"Zmk4yYndfM0"

Смахнув пушинки тополя и пустив рябь по воде, теплый ветерок качнул прутья ивняка, нависшие над водой, и спрятался в длинных листьях осоки. Их тихий шорох и кваканье лягушачьего хора окунули меня в воспоминания. Сколько времени прошло с тех пор, когда я последний раз была здесь? Совсем не хочу вспоминать! Хотя тут ничего не изменилось, и кажется, что вот сейчас одна девчонка, босиком и в смешном сарафане, прибежит купаться сюда, на камешки. Это место называли так потому, что речное дно около берега было усыпано круглой и белой галькой. Откуда взялись здесь морские камни? Для меня это так и осталось загадкой, и разве это важно? Нет, важно то, что прийдя сюда я попадала в совсем другой мир. Здесь солнце, почему-то светило ярче, трава была зеленее, а ветер так пах сладковатой свежестью, что сразу хотелось рассмеяться и крикнуть: «Э-ге-гей!». Потом прислушаться к тишине, и понять, что я одна. Только я, река и тишина, но тишина не в привычном понимании, а наполненная симфонией звуков, в которой нет места городскому шуму. Всплеск воды, это рыба выпрыгивает за комарами, тихое кряканье, утка вывела смешных, желтовато-коричневых утят поплавать, резкий вскрик чайки, парящий в поиске добычи, и раскатистое прищелкивание с переливчатым свистом соловья в прибрежных зарослях кустов. Замерев, я старалась запомнить непривычные звуки, с удивлением наблюдая, как стрекоза, поблескивая голубоватыми, слюдяными крылышками, покачивается на большом листе лопуха, совсем не боясь меня. Воздух на речном берегу пропах тиной, и, вдохнув его, я внезапно поняла — счастье, быть здесь какое это счастье! Тут же, сбросив одежду, прилегла на траву и, раскинув руки в стороны, посмотрела на облака, бегущие по синему небу, и на белую полоску, оставленную самолетом, летящим куда-то. Прогрев кожу на солнце, я с разбегу ворвалась в прохладную воду реки, напугав шустрых мальков, плавающих у берега. Зажав нос, нырнула с головой и с визгом выскочила обратно, смеясь, закрыла глаза, чтобы брызги не попали в них и зашлепала руками по воде. А потом поплыла. Сначала к пахучим цветкам кувшинки, потом на другой берег реки к тарзанке, привязанной к толстому, корявому суку вяза. А, еще, просто по течению реки… Устав, выбралась на берег и снова упала на мягкую траву под теплые лучи солнца, и провалилась в мир наслаждения и покоя, лишь изредка нарушаемый жужжанием пчел над желтыми одуванчиками…

Хотя, честно сказать, мне немного лестно. Ты всегда строго и по факту высказывался о работах. Прочитав этот твой коментарий, я поняла, что немного подросла, в литературном плане.