Если она останется, что-то случится. Что именно она не знала, потому что видела только темноту. И эта, будто затягивающая в себя, темнота ее безумно пугала.
Как только ей показалось, что путь свободен она выглянула из своего убежища и тут же была схвачена за плечо, железной рукой. По крайней мере, именно так ей показалось.

Больше всего пареньку хотелось высказать противной тетке все, что он о ней думает, в том числе, кто тут, по его мнению, настоящие оккупанты, и удрать. Но это значило бы потерять единственного постоянного клиента: пусть Трындычиха и платила гроши, но платила исправно. По крайней мере, с тех пор как хозяин в доме захворал сухоткой.
— Уважаемая, не подскажешь ли, где тут дом стрелка Шейна?
Петша так и подскочил на месте. Он не заметил, как двое незнакомцев приблизились со стороны города и теперь стояли посреди Гусятникова переулка, потерянно оглядываясь по сторонам. Смотрелись они здесь так же уместно, как жемчужина и кинжал в навозной куче. За один плащ, на который спадали длинные смоляные волосы пожилого господина, можно было купить верховую лошадь с упряжью в придачу. Платье державшегося чуть позади гиганта выглядело скромнее, но Петша не сомневался — этот смог бы уложить ту самую лошадь ударом кулака промеж ушей, а если бы он все-таки вздумал взгромоздиться на животное, то его сапоги с чудными стальными носами волочились бы по земле.
Паренек покрепче прижал к телу скрытое под одеждой сокровище, потихоньку пятясь от вооруженных мужчин. Трындычиха, приметив богатый меховой плащ одного и здоровенный меч другого, изобразила приветливую улыбку, подпорченную гнилыми зубами:
— Ах, светлый господин, я буду рада услужить вам, чем смогу. Поверьте, никто, кроме меня, не знает округу лучше. Это народец вниз по улице — мусор, нанесенный войной. Не то что мы, коренные жители…
— Дай языку отдохнуть, женщина, — нетерпеливо прервал Трындычихин фонтан пожилой в мехах. — Дом Шейна, где он?
Трындычиха оскорбленно поджала губы, встопорщив немаленькие усы:
— Есть тут у нас один Шейн. По бабам неплохо стреляет.
— Где? — прогудел из-под низко надвинутого капюшона второй незнакомец, высоченный, как башня ратуши.
— А вот пусть сынок его покажет, вражье семя, — Трындычиха обличающе ткнула пальцем в Петшу и с грохотом захлопнула окно.
Еще одна сосулька разлетелась вдребезги о крыльцо. Вгляды чужаков скрестились на рыжем мальчишке. Петша развернулся и бросился бежать. Он знал, что это глупо. В округе их отца недолюбливали. Любой указал бы незнакомцам дорогу, надеясь на худшее. Но меч так и жег кожу через изношенную рубашку, будто прося побыстрее спрятать в надежном месте. Мальчик уже собирался нырнуть в ближайшую подворотню, когда огромная черная птица свалилась откуда-то сверху с хриплым карканьем. Петша пригнулся, уворачиваясь от нацеленных в лицо когтей. Ноги запнулись друг о друга и — бац! — он растянулся на земле, выпустив меч. Клинок глухо брякнулся рядом, разоблачая преступника. В отчаянии мальчик застонал и закрыл глаза.
— Эй, ты не расшибся? — чья-то рука тронула за плечо, потянула, помогая подняться.