Как раз нет. Мартин Иден — портрет Лондона, просто кое где изменены имена, и он так же как и Иден в своё время настрадался от редакторов, отсюда и это высказывание. В то время в литературе США было тоже что мы имее сейчас. Только в место фентези там была сладкая. без углов романтическая литра. Били форматы, запрещённые темы и т. д. А он был первым кто начал писать реальность такой, какая она есть. И точно так же как в Идене, его долго не хотели печатать, не платили за опубликеованные в журналах рассказы, пока не него не наткнулся единственный в США издатель, который был не просто издатель, а умеющий видеть на несколько шагов вперёд. И тогда те, кто критиковали Лондона, на перегонки бросились печатать то, что совсем недавно критиковали и высмеивали.
МС: Вообще-то я обратилась к вам, т.к. по словам Граменицкой вы одно из малого количества российских издательств, занимающихся продвижением авторов на рынке, то есть распространением в магазины, рекламой в инфо-лит-порталах и прочее.
Для исправления ошибок достаточно корректора или редактора, они всё равно писать не умеют. Зачем же мне писателю тратить на это время? Не царское это дело.
Да же если смотреть с коммерческой точки зрения, сначала деньги вкладываются, а потом ожидается прибыль. На устану ставить в пример наших врагов США, там при каждой школе кружки писателей. И там действительно учат. Они культивируют почву, на которой растут таланты, и потому они сейчас лидируют и имеют весьма положительный баланс. А вот у меня сын в университете учится. на факультете гуманитарном и даже не пахнет ничем подобным. Там даже библиотека работает с 8:00 до 17:00. Нонсенс, хотя в коммерции они ой как сильны. Плату за учёбу повышают после каждого семестра.
У нас эта совковость во всём. Это болезнь не только искусства. Взять деньги и ничего не дать взамен — вот коммерция по Российски. Я об этом.
Я тебя понимаю, Лена. Тири не права в том, что сослалась на тебя. Этого нельзя делать. Ты там проработала и не по наслышке знаешь как это тяжело. Но лвинную долю дивидентдов получают не писатель, и не ты — рядовой сотрудник. Писатель тут воьще ничего не получает и не получит. Он тольк платит, А за что скажи?
Интересно, чем всё закончится? По моему эта система на столько прогнила, что скоро эти издательства посыпятся как труха. Меня удивляет позиция правительства в этом вопросе. Тут два варианта либо дураки, либо специально делают. Хотя как окинешь думу взглядом, сразу напрашивается первый вариант.
Так, что самое смешное, они сами и породили этот отток авторов, своим чванством. Сначала они сами создали ажиотаж, печатая всех кому не лень было марать бумагу, а потом вдруг с усмешкой всех поголовно окрестили графоманами и недоумаками. Ну и ладно. Все развернулись и ушли в Ридеро и в подобные платформы. Хотя Ридеро и подобные тоже не сделает литературу высокой. Они лишь облегчили, упростили путь к читателю, но читатель уже устал от литературного беспредела, созданного издателями до Ридеро и др. Теперь нужно много времени, что бы ситуация изменилась. В таком огромном потоке трудно найти действительно стоящие вещи. Ну и как то так…
В этом то и трагедия. Лондон прошёл все тяготы, как и описано в Мартине Идене и был совершенно прав в отношении редакторов и критиков, это я взял из его биографии которую читаю в эти самые минуты. Доходило до того, что ему просто не платили за рассказы, что мы имеем и сеейчас, как в порядке вещей. Ох… евшие от своей важности издатели и редакторы журналов. Для которых писатель стал рабом на плантции, вкалывающий для их благополучия. Эти бездари считающие себя господами, хозяевами литературы.
Лен, ну сгласись, что тут на лицо простое выкачивание денег. Редакция ещё палец о палец не ударила, а уже сто штук им подавай. Да ну. Я понимаю — не нра не ешь, но это возмущает. Во всяком случае меня. Это же политика всего издательства. а не отдельного сотрудника. Так ведь?
Строчки, в которых Дженсен воздает должное Джеку, заслуживают того, чтобы привести их полностью:
«Общение с Джеком было освежающим, полезным и плодотворным. Он никогда не прикидывал:
стоит ли еще рисковать, будет ли от этого польза? Он просто был всегда тут как тут, готовый обойти весь лагерь, если нечего читать; подсобить везти сани с дровами; на два дня исчезнуть в поисках пачки табаку, если видел, что мы раздражаемся по пустякам от нехватки курева. Будь то крупная услуга или пустяковая, прошеная или непрошеная, он предоставлял в твое распоряжение не только себя, но и все свое имущество. Лицо его освещалось никогда не меркнущей улыбкой».
«Не одну долгую ночь, когда всех других уже одолевал сон, просиживали мы с Джеком перед пылающими еловыми поленьями и говорили, говорила часами. Лениво развалясь, он сидел у грубо сложенной печки, отсветы огня играли на его лице, освещая мужественные, красивые черты. Что это был за превосходный экземпляр человеческой породы! У него было чистое, полное радости, нежное, незлобивое сердце — сердце юноши, но без тени свойственного юности эгоизма. Он выглядел старше своих двадцати лет: тело гибкое и сильное, открытая у ворота. шея, копна спутанных волос — они падали ему на лоб, и он, занятый оживленной беседой, нетерпеливо отбрасывал их назад. Чуткий рот — впрочем, он был способен принять и суровые, властные очертания; лучезарная улыбка; взгляд, нередко устремленный куда-то в глубь себя. Лицо художника и мечтателя, но очерченное сильными штрихами, выдающими силу воли и безграничную энергию. Не комнатный житель, а человек вольных просторов — словом, настоящий человек, мужчина. Он был одержим жаждой правды. К религии, к экономике, ко всему на свете он подходил с одной меркой: «Что такое правда?» В голове его рождались великие идеи. Встретившись с ним, нельзя было не ощутить всей силы воздействия незаурядного интеллекта. Он смотрел на жизнь с непоколебимой уверенностью, оставаясь спокойным и невозмутимым перед лицом смерти».
Это говрит о Лондоне его спутник по пути к Клондайку Харгрейв.
Спасибо. Обязательно прочитаю. Я очень люблю читать, но Лондон мой кумир, мой бог если хотите. В эти минуты читаю его биографию. Это глыба. И как писатель, и как человек. Хотел бы я хоть на йоту походить на него. Вот честно и не стыжусь этого. Пока вся его жизнь полностью совпадает с жизнью Мартина Идена.
Не выкручивайтесь.
Эдвин Маркгэм назвал Лондона когда-то частицей юности, отваги и героизма на земле. С его уходом еще один светоч мира погас.
Как раз нет. Мартин Иден — портрет Лондона, просто кое где изменены имена, и он так же как и Иден в своё время настрадался от редакторов, отсюда и это высказывание. В то время в литературе США было тоже что мы имее сейчас. Только в место фентези там была сладкая. без углов романтическая литра. Били форматы, запрещённые темы и т. д. А он был первым кто начал писать реальность такой, какая она есть. И точно так же как в Идене, его долго не хотели печатать, не платили за опубликеованные в журналах рассказы, пока не него не наткнулся единственный в США издатель, который был не просто издатель, а умеющий видеть на несколько шагов вперёд. И тогда те, кто критиковали Лондона, на перегонки бросились печатать то, что совсем недавно критиковали и высмеивали.
Но собирая урожай, они забывают удобрять почву, а потом ещё и возмущаются, почему урожай скудный. Они сами губят тот гумус. на котором растут таланты.
Жаль, что до дела не доходит.
Для исправления ошибок достаточно корректора или редактора, они всё равно писать не умеют. Зачем же мне писателю тратить на это время? Не царское это дело.
Да же если смотреть с коммерческой точки зрения, сначала деньги вкладываются, а потом ожидается прибыль. На устану ставить в пример наших врагов США, там при каждой школе кружки писателей. И там действительно учат. Они культивируют почву, на которой растут таланты, и потому они сейчас лидируют и имеют весьма положительный баланс. А вот у меня сын в университете учится. на факультете гуманитарном и даже не пахнет ничем подобным. Там даже библиотека работает с 8:00 до 17:00. Нонсенс, хотя в коммерции они ой как сильны. Плату за учёбу повышают после каждого семестра.
У нас эта совковость во всём. Это болезнь не только искусства. Взять деньги и ничего не дать взамен — вот коммерция по Российски. Я об этом.
Я тебя понимаю, Лена. Тири не права в том, что сослалась на тебя. Этого нельзя делать. Ты там проработала и не по наслышке знаешь как это тяжело. Но лвинную долю дивидентдов получают не писатель, и не ты — рядовой сотрудник. Писатель тут воьще ничего не получает и не получит. Он тольк платит, А за что скажи?
Я как раз не о деньгах. Тут сознание нации формируется. И формируется явно не в ту сторону.
Надеюсь теперь вы сможете сказать пару слов… Или только ошибки исправлять можете?
Борис, вы снова иронизируете.
Интересно, чем всё закончится? По моему эта система на столько прогнила, что скоро эти издательства посыпятся как труха. Меня удивляет позиция правительства в этом вопросе. Тут два варианта либо дураки, либо специально делают. Хотя как окинешь думу взглядом, сразу напрашивается первый вариант.
Так, что самое смешное, они сами и породили этот отток авторов, своим чванством. Сначала они сами создали ажиотаж, печатая всех кому не лень было марать бумагу, а потом вдруг с усмешкой всех поголовно окрестили графоманами и недоумаками. Ну и ладно. Все развернулись и ушли в Ридеро и в подобные платформы. Хотя Ридеро и подобные тоже не сделает литературу высокой. Они лишь облегчили, упростили путь к читателю, но читатель уже устал от литературного беспредела, созданного издателями до Ридеро и др. Теперь нужно много времени, что бы ситуация изменилась. В таком огромном потоке трудно найти действительно стоящие вещи. Ну и как то так…
В этом то и трагедия. Лондон прошёл все тяготы, как и описано в Мартине Идене и был совершенно прав в отношении редакторов и критиков, это я взял из его биографии которую читаю в эти самые минуты. Доходило до того, что ему просто не платили за рассказы, что мы имеем и сеейчас, как в порядке вещей. Ох… евшие от своей важности издатели и редакторы журналов. Для которых писатель стал рабом на плантции, вкалывающий для их благополучия. Эти бездари считающие себя господами, хозяевами литературы.
Я с этим и не спорю. Каждому своё. Я об его отношении к окололитератуным кругам.
Лен, ну сгласись, что тут на лицо простое выкачивание денег. Редакция ещё палец о палец не ударила, а уже сто штук им подавай. Да ну. Я понимаю — не нра не ешь, но это возмущает. Во всяком случае меня. Это же политика всего издательства. а не отдельного сотрудника. Так ведь?
Строчки, в которых Дженсен воздает должное Джеку, заслуживают того, чтобы привести их полностью:
«Общение с Джеком было освежающим, полезным и плодотворным. Он никогда не прикидывал:
стоит ли еще рисковать, будет ли от этого польза? Он просто был всегда тут как тут, готовый обойти весь лагерь, если нечего читать; подсобить везти сани с дровами; на два дня исчезнуть в поисках пачки табаку, если видел, что мы раздражаемся по пустякам от нехватки курева. Будь то крупная услуга или пустяковая, прошеная или непрошеная, он предоставлял в твое распоряжение не только себя, но и все свое имущество. Лицо его освещалось никогда не меркнущей улыбкой».
Ну не может такой человек врать.
«Не одну долгую ночь, когда всех других уже одолевал сон, просиживали мы с Джеком перед пылающими еловыми поленьями и говорили, говорила часами. Лениво развалясь, он сидел у грубо сложенной печки, отсветы огня играли на его лице, освещая мужественные, красивые черты. Что это был за превосходный экземпляр человеческой породы! У него было чистое, полное радости, нежное, незлобивое сердце — сердце юноши, но без тени свойственного юности эгоизма. Он выглядел старше своих двадцати лет: тело гибкое и сильное, открытая у ворота. шея, копна спутанных волос — они падали ему на лоб, и он, занятый оживленной беседой, нетерпеливо отбрасывал их назад. Чуткий рот — впрочем, он был способен принять и суровые, властные очертания; лучезарная улыбка; взгляд, нередко устремленный куда-то в глубь себя. Лицо художника и мечтателя, но очерченное сильными штрихами, выдающими силу воли и безграничную энергию. Не комнатный житель, а человек вольных просторов — словом, настоящий человек, мужчина. Он был одержим жаждой правды. К религии, к экономике, ко всему на свете он подходил с одной меркой: «Что такое правда?» В голове его рождались великие идеи. Встретившись с ним, нельзя было не ощутить всей силы воздействия незаурядного интеллекта. Он смотрел на жизнь с непоколебимой уверенностью, оставаясь спокойным и невозмутимым перед лицом смерти».
Это говрит о Лондоне его спутник по пути к Клондайку Харгрейв.
Спасибо. Обязательно прочитаю. Я очень люблю читать, но Лондон мой кумир, мой бог если хотите. В эти минуты читаю его биографию. Это глыба. И как писатель, и как человек. Хотел бы я хоть на йоту походить на него. Вот честно и не стыжусь этого. Пока вся его жизнь полностью совпадает с жизнью Мартина Идена.