Всамделишная история Лота и Авраама

Всамделишная история Лота и Авраама

Посвящается

Буртман Полине Аароновне.

Маленькой еврейской женщине.

Моей школьной учительнице.

А не замахнуться ли нам с вами, товарищи, на Авраама, нашего, на патриарха. Ну, не так, чтобы, на него непосредственно, а на племянника евойного, Лота…

Того самого праведника, коий причастным оказался к истреблению городов библейских.

Во-первЫх строках, сказать надобно, что все эти древнееврейские патриархи, пророки, да праведники — народ суровый и в деяниях своих не постижимый. Как чего учудят, так ученым да толкователям библейским, потом, вовек не разобраться.

Вот, к примеру, Авраам. Надоело старику жить в Египте, решил уйти в землю Ханаанскую. Это мы в Египет отдыхать на недельку, на ол-инклюзив, за большие деньги, изредка сподвигаемся, а ему, хрену старому, надоело! Обстановку решил сменить…

И ладно бы, просто, — собрался да иди, так ведь нет, на дорогу ему деньжат срубить по лёгкому захотелось. Пошел к фараону (Ого! Он, оказывается к фараону вхож) и предложил честный обмен: я, мол, тебе жену свою возлюбленную Сарочку, а ты мне скарбов, да добра всякого взамен. Ну, еврей, что возьмешь…

Не понятно, чем фараон думал, когда бабку старую забирал, только Авраам одним выстрелом и от старухи избавился и добра всякого в достатке поимел. А именно: много рабов и скота, и шатров для погонщиков своих и тканей всяческих, чтобы прикрыть тощие чресла свои…

Представляется, у них, там, такой разговор вышел:

— Уйду я от тебя, фараон. Душа свободы просит. А, чтобы не скучал, оставлю тебе самое дорогое, что есть у меня. От сердца отрываю. Да забирай, не сумлевайся, она у меня баба справная.

— Да ты охренел, старый дурак!? У меня молодых телок — полный гарем, девать некуда! А тут еще твою бабку содержать? Иди на хрен, а не то, велю голову отрубить. Да старуху свою забирай!

Но не учел фараон, что Авраам не кто-нибудь, а целый праотец всего еврейского народа, то есть, из всех евреев — самый главный. Не было у египтянина перед патриархом шансов. Библия умалчивает как именно праотец фараону голову морочил, а только, втюхал-таки супругу свою престарелую, а добро отжатое, караваном вывозил.

А бедный фараон до того околпачен был стариком, что еще уговаривал:

— А то, может, не ходи, пока. Через пару сотен лет с Моисеем пошел бы, и со всеми вашими…

— Нет, не досуг мне Моисея ждать. Я ж не молодею, и теперь, когда Сарочка у тебя, мне с молодыми наложницами надо народ иудейский замутить.

И ударился он оземь и обернулся… Ой. Нет. Это вообще не от сюда. Это Иван-дурак о землю русскую ударяется и обращается в добра молодца, ликом ладного да девкам любого. А бедному еврею и удариться-то не о что. Кругом пустыня египетская.

О чем это я? А, ну, короче, с пристраиванием Сары фараону, ничего не вышло. Бог (иудейский бог, не египетский, если что) вразумил фараона и вернул он Сару, по месту назначения, Аврааму. Но старик огорчаться не стал, ибо все скарбы, что он калымом за Сару получил, ему же остались. Я ж говорю — нет у египтянина перед евреем шансов. Еврей завсегда обманет.

И собрался Авраам с людьми своими в дорогу дальнюю. А конкретно, народу вот сколько было: сам патриарх с супружницей Сарой, рабы, рабыни и наложницы евойные, племянник Лот с женою, с дочерьми и с рабами, а также многочисленный крупный и мелкий скот. Ну, и ещё шатры, горшки, кастрюли, ткани и прочего добра без счета.

Причём, любопытно, что у Лота добра и скота оказалось ничуть не меньше, чем у самого Авраама. Ну, с партиархом понятно, а, вот как Лот все это обрел, книга Бытие умалчивает.

Так же не лишен любопытства тот факт, что жена Лота была безымянная. Не то, чтобы совсем, но в Библии её имя не упоминается.

Бывало Лот к жене обращается:

Он: — Эй, ты, как там тебя?

Она: — Да, все женой Лота кличут.

Он: — Ну что за народ, совсем без фантазии. Ну так и быть, и я тебя так звать буду…

Ну вот, идет, стало быть, весь этот сброд по пустыне, направляя стопы свои в землю Ханаанскую в поисках места, где бы осесть. Идет и замечает некоторый дискомфорт: скота и добра всякого много, погонщики ругаются, где чьи верблюды разобрать не могут. Путаница, одним словом. Почесал Авраам тыкву и говорит Лоту:

— Отделись же от меня. Если ты налево, то я направо, а если ты направо, то я налево.

А поскольку, они проходили тогда через окрестности города Содома, Лот решил там и остаться. А Авраам двинулся дальше в землю Ханаанскую, ну или Фелистимлянскую. Не суть.

С этого момента пути их разошлись и не встречались они более, за исключением одного случая. Когда Лот плотно обосновался в Содоме, пришла беда нежданная: напал на город злой царь Кедорлаомер (лучше уж такое имя, чем совсем без оного, как жена Лота). Разграбил, а жителей в плен взял. А с ними и Лота с семьёй. Прознал об этом Авраам, разгневался, вооружил рабов своих и погоню возглавил. Догнал, врагов истребил, пленных освободил, награбленное вернул. Красавчик!

И зажил Лот с семьей во вновь отстроенном Содоме. А Содом, надо сказать, город богатый, дома сплошь каменные (ну, не деревянные-же, в пустыне-то). А состав семьи Лота — следующий: Сам, жена безымянная и две дочери, тоже, конечно, безымянные. Семейное это у них что-ли…

Жители же Содома с жиру бесятся да в грехе и разврате грязнут. И дошли слухи о разврате этом аж до самого бога. Огорчился бог и послал двух ангелов своих удостовериться.

Пришли они к дому Лота, поскольку он был один, известный им праведник, и говорят:

— Вот ежели найдем в городе, как минимум, десять праведников, пощадим город. А нет, истребим весь, как есть!

— Да вы зайдите в дом, гости дорогие, вкусите с дороги, чем бог послал. Не на голодный же желудок правосудие вершить.

— Некогда нам тут хлеба твои пресные вкушать а, впрочем… Давай. Небось, когда ангелы сыты, и дело скорее спорится.

Зашли в дом, закусили с устатку, отдыхают.

А тем временем все городское население собралось перед домом Лота. Прослышали, что новые люди в город пришли, городок-то маленький. И говорят Лоту, вышедшему на крыльцо:

— Выведи гостей своих, дабы око наше зреть могло их. И выдай их нам, дабы мы познали их.

— Вы что несёте? Чего зреть, кого познать?

— Ну мы же древние содомиты и говорим с тобой по древне-садомитски.

— Говорите по-человечески. Не понятно ничего.

— Ну вот мы и говорим, покажи, мол, ангелов, познать их хотим.

— Вы дебилы? Чего их знать? Ангелов не видали?

— Да как-то не доводилось. Яви их нам. А познать — значит вдуть. Ну, мы же садомиты…

— Нет ангелов не дам. Гости они мои. Хотите дочерей моих девственных («дщерей» по-вашему)?

— Дщерей твоих нам даром не нать! Веди тех, что с крыльями. Они нам по нраву!

Тут уже у ангелов терпение лопнуло. Поразили они всех любителей «познать» слепотой.

— Какие десять праведников? — молвят — всех к ногтю! А ты, Лот, забирай свою семью, да дщерей (слово уж больно прикольное) не забудь, и уматывай из города. Мы его сейчас серой жечь будем. Да смотри не оглядывайся и домашним своим не вели!

Видит Лот — дело серьёзное, раз на сборы время не дают. Схватил что попало и бежать.

И пролил Господь на Содом дождем серу и огонь, а заодно и на Гоморру и ещё на три города. Всего пять городов попали под раздачу, ну, видно, чтоб два раза не ходить.

А Лот с супругой да с дщерьми, к тому времени уж далеко были и не пострадали. Но дура-баба, жена Лота оглянулась и превратилась с соляной столб. Так и стоит это столб в пустыне синайской, как безымянный памятник безымянной женщине.

Оставив позади себя в прах и пепел обращенные останки любителей «познать», взошел Лот на гору и обосновался со дщерьми во пещере.

Почему «во пещере» — не понятно, поскольку рядом был город не затронутый серой и огнем.

Так вот, поселились они втроём (Лот да две его дочери), стало быть, в пещере и стали утраченное в пожаре добро, вновь наживать.

А дочери, хоть и безымянные, но те ещё шалавы…

Тут надобно оговориться. Когда Лот предлагал «дочерей своих девственных» жителям Содома, он слукавил, девственными они не были, ибо каждая имела мужа. И Лот предупреждал зятьёв о намерении бога уничтожить город, но те не поверили и погибли.

И вот эти вдовушки живут с папашей в пещере, в город ходить он им не велит, к себе в пещеру водить мужиков не разрешает. Просто тиран домашний. А душа женская любви требует и чувств возвышенных. И вот, чтобы не терять квалификацию, решили девушки соблазнить папашку:

— Вот ты мужиков водить не велишь, сам без жены остался, вон она столбом стоит. А между тем, род продолжать надо. Нужны же праведники в этом мире грешников. Посему, кончай бороду чесать, и давай-ка познай нас.

— Ишь каких слов в Содоме нахватались… А впрочем, дело это благое и богоугодное.

Словом, купился папаша на «продолжение рода». И понесли от него дочери, и не остановился род праведный. И, может, только благодаря этому кровосмешению и существует поныне.

Внимательный читатель может задаться вопросом: Чего же это Господь, взлюбивший детей своих — человеков, то потопом их топит, то огнем жжет. Ну, подумаешь, накосячили немного, так, чего же сразу крайние меры принимать? Своих детей воспитывать надо, объяснять что благо, а что худо.

Или вот ещё: пошто тогда нельзя было в противоестественные связи вступать, а теперь — пожалуйста? И чуть-что, тебя уже серой не жгут и, даже пальцем не грозят, а, напротив, всячески потворствуют. Шутка ли: священники однополые браки регестрируют.

А я отвечу, что время тогда было дикое и решения требовались скорые да радикальные. Ведь, чуть только стоит богу отвернуться, дети его сразу во грех входят: поклоняться правильному богу прекращают. Или ещё того хуже — сотворяют себе кумиров и молятся кому ни попадя. Словом, за людишками нужен был глаз да глаз!

Другое дело — теперь! Демократия! Уровень сознания, опять-же, на высоте. Теперь ангелы с расчехленными крыльями по городам не шляются, кто-чего нагрешил не вынюхивают. Теперь для этого специально обученные люди есть. С этим прекрасно справляются склочные старушки.

Да и богу хвататься за огонь или воду теперь не с руки: самому интересно, чем это все кончится…