Веселая командировка

Представление в доме напротив или операция «Metaxa» в нагрузку.

— — -----------— часть первая — трудно вспоминаемая — — ------------------

Как-то все пошло не так с самого начала. То ли с утра не стой ноги все четверо встали, то ли жены перед отъездом всем четверым не дали… И погода провожала нас мерзкая, вся в весенних соплях. И проигрались чуть не в пух соседнему купе — хорошо, что играли на пиво. А пиво это не чай, его много не выпьешь. А тут еще на вокзале, пока «обезьяну водили», прихватили чужую сумку вместо своей. Или нашу прихватили… Не поймешь. В нашей, были бесполезные кому бы то ни было образцы кооперативного производства. Содержимое чужой сумки с лихвой компенсировало потерю. Кто помнит этот якобы коньяк «Метакса»? Его, конечно же, привозили из «оттуда, откудова на этикетке написано», а вот кто и как его делал в Греции — вопрос. Хоть, и не по нашей части. Та еще гадость, но смешанная с медом и отстоянная, вполне успешно делала любое застолье удавшимся.

Директор фирмочки, куда мы были откомандированы, весело потирая руки, выслушал спонтанно рассказанную историю. Успокоил и обещал помочь. И как он собирался помогать с возвращением утерянной сумки — нам оставалось только гадать. Первым этапом помощи было размещение двух бутылок импортного пойла в его сейфе. Вторым шагом — поселение нашей команды в гостинице. Собственно-то и гостиницей эту бывшую «общагу» можно было назвать с большой натяжкой. Минимум условий — четыре койки, стол, два стула… почему-то три тумбочки, шкаф для одежды. Сервис на высоте Эвереста! Серьезного вида женщина, вместившая свои нижние 160 в джинсы цыганского производства, принесла постель на своих верхних 120-ти и полотенца. Тут же достала блокнот, экономным почерком скряги переписала все имущество и инвентарные номера всего, что было в комнате. Не забыла и про графин с тремя стаканами. Впервые видел инвентарный номер на графине. У администрации явно были напряженные отношения с арифметикой — все стаканы имели порядковый номер 03!!! На наш вопрос о количестве стаканов и тумбочек, дама важно напыжила щеки и ответила тирадой, из которой следовало, что: «Усе дополнительные услуги за отдельную дополнительную плату». Ни возразить, ни согласиться мы не успели. В дверь ввалился груженный двумя сумками наш гостеприимный директор. Досадно, но в его сумках своей мы не узнали. Вытерев лысину темным платком, директор начал было слушать женщину, но вдруг она запнулась. Из толстого коричневого бумажника бизнесмена появилась сотенная купюра с лицом американской национальности. Со словами: «Шоб усе було по первому разряду!» денежка перекочевала в задний карман растянутых кооперативных джинсовых брюк, владелица которых тут же просочилась в предоставленную щель двери.

Еще не успел директор снять плащ и шляпу, как первая бутылка отыграла «танец с саблями» по кромкам стаканов в два захода. Один из нас, вроде инженер-электронщик по образованию, расположил внесенные сумки на стулья и ничем не застеленный стол оккупировали продукты в разносортных упаковках. Может из-за того, что почти не употреблял тогда, мне вдруг пришло в голову — может, не стоило уничтожать чужой алкоголь? Выдал вслух. На что директор с присущей логикой руководителя заверил, что «коньяк» — «зуб даю», контрабандный. И не смотря на то, что на вокзале он всюду, где можно было, оставил свои координаты, за «напитком» скорее всего никто не придет. А если и заявятся — снова повинуясь железной логике хозяина: «Они же его на продажу везли. Зачем же еще? Я его у них и куплю. Пусть только нашу сумку вернут!» В такой способ был исчерпан вопрос, как раз к повторному появлению дамы, с уже знакомыми габаритами 120-100-160, а с ней целый эскорт обслуги «в нумерах». Пока она о чем-то шушукалась с директором у окна, в комнате появилась посуда, радиоприемник, еще три стула, сменились занавески. Два рослых дядьки с пивными животами, постоянно оглядываясь на накрытый стол, втащили сперва холодильник, а после и телевизор. Щедрый заказчик не обделил никого. Выпивали и с дядьками, и с комендантшей, и девчонкам из обслуги назначили «как стемнеет, заходите». Почти незаметно персонал рассосался, четвертую приканчивали, когда дверь на балкон уже никто не закрывал, а директор все порывался станцевать «яблочко», и в подтверждение своего намерения разделся, оставшись в тельняшке. А как же — городок то приморский. Мы тоже не сухопутные крысы — разделись не только до тельняшек, но и до полосатых трусов. В комнате становилось душно и жарко. Потолочный светильник подтянулся с ловкостью гимнаста и вжался в потолок, пытаясь пережить дымовую завесу табачной атаки заядлых курильщиков. С первой фразой: «Ты меня уважаешь?» ноги меня сами вынесли на балкон. Здесь было достаточно прохладно, особенно в нижней части тела, защищенной семейными трусами и китайскими носками с надписью Адидас. Затянувшись раза три, я подумал, что если дело дойдет до рванья тельняшек на груди, я незаметно исчезну и отправлюсь осматривать город. Уже прикидывая пути отхода и подхода, я внимательно всмотрелся в очертания улочки внизу. Длинная траншея, обрамленная не примечательными стенами домов, была освещена тремя фонарями. Два люминисцировали в начале и конце улочки, а третий желтым пятном согревал участок обшарпанного асфальта прямо под нашим балконом. Третий этаж — не так высоко. Глазомер не подводил — девять, нет десять метров с цоколем, рядом водосточная труба оплетенная древним одичавшим виноградом. Если дойдет до силовой части программы, оденусь на балконе и тихо спущусь. Ненавижу все эти пьяные разборки. Только посетила меня эта мысль, как справа, еще вне зоны действия освещения фонаря, раздался звук, напоминающий треск костей в зубах плезиозавра из кинофильма «Миллионы лет до нашей эры». Чуть погодя в свете появился силуэт, очертаниями напоминавший фантастическое существо с шестью ногами. Забыв о холоде, но подсознательно сочувствуя содержимому своей мошонки, в которой эллипсоиды превратились в два параллелепипеда, я решил дождаться приближения странного объекта. Напрягая зрение и подключив интуицию, я все же определил принадлежность существа. Два милиционера, заломив руки довольно крупному, судя по ширине брюк, мужичку, навалились весом своих тел, на эти заломленные руки. Время от времени, задержанный встряхивался, что-то вновь жутко трещало. Ноги представителей власти, в такой момент, потешно отрывались от земли. Вскоре троица передвинулась из освещенного пятна в тень, я резво бросился в комнату. Наиболее трезвый из заседателей электронщик взглянул на меня туманно и вопросительно.

— Одевайся, пойдем посмотрим. Представление то еще, — шепнул я и резво впрыгнул в джинсы, схватил в охапку куртку и начатую бутылку, — Сигареты возьми.

Глоток согревающей влаги, затяжка — другая сигаретой и под балконом, с шарканьем возни и приглушенными матюками вновь появилась необычная группа. Но теперь превосходство явно было не на стороне служителей закона. Огромный плечистый детина, в разорванной на спине куртке, и обтягивающей эту могучую спину тельняшке, держал за головы двух щупловатых милиционеров. Фуражки они потеряли где-то еще раньше. Их руки беспомощно охлопывали почти ласкающими движениями тело исполина. В какой-то момент оба, теперь уже задержанных, дуэтом взвыли так, что в окружающих домах начали открываться окна. Неизвестно чем бы все закончилось, не распахнись окно на третьем этаже прямо напротив нашего балкона. Телосложением не меньшим, чем бушующий внизу матрос, из окна выглянула женщина с огромной чалмой из полосатого полотенца.

— Я там щазз кому-то пошумлю, я там щазз кого-то успокою… А ну ША все тама!!!

Яростный призыв скорее всего если и был услышан хрипящими от удушения милиционерами, то ответить они уж точно не могли, зато злобным зверским рыком разразился просоленный морской волк. Хотя понять или уловить смысл в этом звуке, думаю, никто бы не смог. Женщина тем временем скрылась за тюлевой занавеской, но вскоре вновь появилась в окне с белым эмалированным ведром. Выплеснутая вода шлепком накрыла «кучу малу», звуки стихли и, в ночном холодном воздухе раздалось душераздирающее:

— Шлимазлы говёные, покоя от вас нету. ЛюдЯм спать дайте, сучье племя!!!

К нашему удивлению троица прекратив возню, будучи изрядно освеженными, вдруг дружно бросилась убегать. При чем, все трое убежали в одном направлении. Мы с электронщиком докурили и, смеясь, присоединились к нашим собутыльникам. Гулять в тот вечер по городу желание поутихло.

К моему удовольствию до разорванных тельняшек не дошло. Уж и не вспомню, кто произнес первым волшебное слово шахматы. А после понеслась — «я чемпион города», «а я чемпион завода», «да я мастеров обыгрывал»… Вскоре шахматы были доставлены в номер все той же пышной женщиной, а в придачу к шахматам чайник с кипятком. Будучи не задействованы в передвижении фигур по доске, мы составили работнице гостиницы компанию в употреблении дозы алкоголя. Третий «посошок» был явно лишним, так как после него нас сморило и, мы дружно стали признаваться в любви подушкам. Уже в затуманенном сознании, сквозь наползающие объятия сна слышалось: «конем ходи»; «так кони не ходют»; «кто проиграет — тот бежит за пивом».

— — --------— часть вторая — к писанине собственно и сподвигшая — — ----------------

Представление в доме напротив.

Сколько себя помню, всегда просыпался рано. Еще не открыв глаза, с удовольствием отметил, что голова не болит (а должна была). Хотелось исполнения трех желаний — поскорее найти туалет; выпить пять… нет, лучше шесть чашек чаю; и что бы заткнулся проклятый воробей, нагло чирикающий в открытую дверь балкона. Победило первое. Уже выходя из многоместного сортира сталкиваюсь в двери с электронщиком.

— Ты директора не видел?

— Нет, а должен?

— Да, херня какая-то. Его одежда по всей комнате разбросана, туфли на подоконнике и в них его бумажник, а самого-то и нет нигде.

— Балкон открыт — вот и вышел.

— Да ну тебя…

Эхх… Какая это благоДАТЬ — ни взять, ни ДАТЬ — послепохмельный кайф. Развалиться на скрипучем, расшатанном стуле напротив открытого балкона. Придвинуть стол с чайником и чайламбурить крепкий цейлонский напиток до следующего позыва в место общественного пользования. А если рядом с чайником еще и пепельница… Мммм…

Значит, утро удалось. Хотя, не совсем — раз уж за спиной кряхтит и кашляет простывший ночью электронщик.

— Может пожрем, чё нить?

— Нее… Я чай. Чай, чай, чай и еще раз чай. Много! Что бы разбавить с вечера выпитое.

— А к чаю есть чё нить?

— А все, что найдешь, — я бросаю непритязательный взгляд на ту половину стола, куда сдвинул вчерашнюю закуску, — Вон шпроты вижу, в банке какая-то хрень — вроде ананас, вот только хлеб не наблюдаю.

Электронщик принялся за ревизию съестного, а я, допив вторую чашку, закурил и уставился взглядом, лишенным какой бы то ни было осмысленности, в залитый солнцем городской пейзаж. Собственно и пейзажа-то никакого не было. Утыканный окнами дом напротив ничем особенным внимания не заслуживал. Обычный старинный дом с высоченными окнами и явно с высоченными потолками в квартирах. Подавив подкравшийся зевок, я принял у присевшего рядом электронщика тарелку с бутербродами, искромсанным апельсином и истекающими соком ананасами. Хлеб он все же нашел…

— Перекусим и прошвырнемся по городу, — сладостно простонал сосед и вонзил зубы в лежбище шпрот на куске ржаного хлеба.

— Зачем? — нехотя поинтересовался я, раздавливая языком кусок тропического цитруса.

— А чё еще делать? Сидеть в комнате и ждать продолжения шахматной партии на пиво?

— А, да — точно… пиво. И кто продул?

— Да наши и продули. Директор оказался тот еще фрукт — три партии записал себе в актив.

— Где он все же? Так и не нашелся?

— Как видишь, — электронщик кинул взгляд через плечо.

Комната, в которой происходило ночью шахматное побоище, своим видом могла бы привести в ужас любого не посвященного. Бардак, одним словом.

— Глянь, — я тронул локтем соседа и кивнул на здание напротив.

Все, что произошло дальше в это утро достойно подробного описания.

Из нашего окна хорошо были видны два балкона четвертого этажа и окно между ними. Как раз под подоконником этого окна, это мы еще вчера заметили, висели колбасы. Есть такая примочка — повесить сырокопченую колбасу и вялить ее на ветру до жесткости автомобильной покрышки. Позже, нарезанную тонкими ломтиками, ее слегка натирают солью и подают к пиву. ММммммм… Сказка!!!

Так вот, отвлекся, — немаловажная деталь! Колбасы эти, палок пять или шесть — не помню, привязаны были к такой металлической подставке, в которую раньше вставлялся ящик с цветами. Теперь же в нем хозяйка держала какие-то банки — склянки. Сама хозяйка — мощная женщина с невероятно пышным бюстом, время от времени появлялась то в окне, то копошилась с бельем на балконе, справа от окна.

Вдруг мое внимание привлекло появление невысокого лысого мужичка на балконе слева. Мужчинка в пижамных штанах и вылинявшей, некогда цветной майке, долго всматривался в бетонное основание балкона в двух примерно метрах от него. Затем исчез на минуту и вновь вышел на балкон с детским сачком для ловли бабочек. Уж не знаю, что он там увидел, но этим самым сачком была произведена попытка вторжения на территорию балкона соседки. Как раз в то время, когда лысый карлик шерудил сачком по полу места выгула чресел дородной женщины, сама хозяйка появилась в окне. Секунда и нас оглушил дикий вопль на невероятно высоких тонах. Разобрать слова не представлялось возможным. Уж не знаю, что услышала жертва, но испугался мужик точно. С переполоху он потерял равновесие, уронил сачок и схватился рукой за первое, что подвернулось — за колбасу. Это было его ошибкой. В тот же миг крепкая рука толщиной с ногу страуса перехватила палку колбасы за противоположный конец. Мужик хватается за вторую колбасу, но реакции мадамы можно было позавидовать — и вторую палку она ловко схватила. Может и удалось бы мужичку вернуться на родной балкон, но монстр в домашнем халате резко потянула на себя свою гастрономическую собственность. Наши бутерброды застыли у рта, когда этот утренний эквилибрист, оторвавшись ногами от последней опоры, повис на двух колбасах. Яростно раскрасневшаяся женщина от натуги кричать уже не могла, лишь злобно шипела. Молчал и сосед, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в мясной натур-продукт, вроде его даже трясло, вот только знать бы — от страха перед гневом соседки, или от страха свалиться с высоты. Мы швырнули бутерброды и ринулись в открытую дверь. Но на наши попытки объяснить представительнице слабого (а слабого ли?) пола о причине вторжения соседа на ее территорию, мадам ответила звериным рыком, буквально сформированным из следующей фразы:

— Вы еще кто, недокурки хреновы, аучпфррр… атседава??!!!

Мы оторопели и осмотрелись по сторонам. Оказалось, что мы были не единственными зрителями происходящего. Внизу уже застыли с открытыми ртами несколько прохожих, из окон начали показываться жильцы домов по обе стороны улицы. С балкона слева от нас на сцену взирал крупный дяденька с широченными подтяжками поверх футболки, а с балкона справа уже фотографировали в три фотоаппарата три узкоглазые личности сильно похожие на японцев.

Между тем помимо рычания хозяйки колбасы и жалобного попискивания повисшего на этой колбасе мужичка, стали раздаваться фразы типа: «От же ж гад, милицию вызывайте!»; «Стряхните его, а мы тут примем…»; «Звоните ноль один — пусть везут лестницу!»; «Да втяните его в окно и дайте, как следоваит!»

Странно, но первой прибыла карета скорой помощи. Древний РАФик сероватого цвета, разукрашенный красными крестами резко затормозил. Из него выбрались два рослых санитара и ни секунды не мешкая, извлекли из салона брезентовые носилки. Можно было подумать, что ситуация для них штатная. Не совещаясь, дылды в белых халатах поставили носилки под окном. От вида таких приготовлений мужичек жалобно завыл и задергал худыми бледными ногами. На носилки с высоты шмякнулись два домашних шлепаца. Среди зевак прозвучало трагическое «Ойк!», от которого вой мужичка перешел в плаксивый скулеж.

Сколько бы еще держала колбасу женщина — неизвестно, но тут за ее спиной показался ейный супруг. Мигом, оценив обстановку, благоверный нырнул под мышку супруги и вцепился в обе палки колбасы, чуть пониже окаменевших женских пальцев.

Через минуту воем милицейской сирены были разбужены все еще не проснувшиеся жильцы улицы. Вид прибывших милиционеров доверия не внушал. Один был одет пониже кителя в спортивные синие брюки и домашние тапки. Второй, поеживаясь в совсем не милицейском ватнике, жевал какую-то булку и переминался на кривых ногах, обутых в вылинявшие кеды. Прибывший наряд хранителей порядка еще не успел оценить обстановку, как из конца улицы раздался громкий бой колокола. Все, кто способен был повернуть голову в этот момент, увидели пожарную машину. Я такую видел только в кино. За кабиной старого «ГАЗона», под складной лестницей сидели на боковых скамеечках четверо в зеленых касках довоенного образца. В колокол бил один из них, остальные гордо взирали на расступающихся к стенам домов зевак.

— Оперативный городок, — заметил мой приятель.

Наше шоу было прервано неожиданным образом. Позади нас, в глубине комнаты раздалось громкое «Хрясь!» Мы оглянулись — в комнату, с телом пропавшего ночью директора на плече, вторглась наша администратор гостиницы. Громко простонав, она легким движением сбросила безжизненную ношу на мою кровать, молча развернулась и уже в дверях громко просипела: «Тожа мине — палавой гигант внедомашнего секса!» Дверь снова издала «Хрясь!», мы лишь мельком глянули на принесенного спящего и, рассмеявшись, вернулись к созерцанию происходящего.

События между тем развивались стремительно. Старший пожарников, лица которого нельзя было видеть из-за фуражки и огромного мегафона, отдавал распоряжения. Команда в брезентовых костюмах шустро манипулировала какими-то лебедками и рычагами. Со скрипом выдвигалась лестница.

Между тем улица заполнилась зеваками. Со всех сторон раздавались реплики, советы, вздохи и ахи. Когда лестница коснулась стены под окном обладательницы крепчайшей в Союзе колбасы, мужичок воспрял духом и попытался закрепиться босыми ногами, на спасительной опоре. Лестницу качнуло и увело в сторону. Тут же снизу раздался шамкающий зов мегафона: «Гражданин, не трепыхайтеся, сейчас вас сымут!»

То ли от вида убежавшей лестницы, то ли от настораживающего обращения «гражданин», дяденька вдруг напрягся и попытался подтянуться на двух колбасах, но тут же встретил своей лысиной металлическую решетку подцветочника. «Увааауйй!» — взвыла жертва. «Эээхть…. Едрить!» — всколыхнулась в стоне толпа внизу.

По лестнице поднимался пожарник. Через его плечо был переброшен моток толстой веревки, в зубах зажата сигарета. Когда спасатель застыл на предпоследней ступеньке, его лицо оказалось как раз напротив ног зависшего несчастного. Дальнейшие манипуляции нас несколько удивили. Под возгласы зрителей и зычные команды человека-мегафона, он привязал веревку к своему брезентовому поясу, затем закрепил часть веревки к верхней перекладине лестницы и уже после, ловко обвязал повисшего вокруг пояса. Мы верили, что профессионал знает, что делает. Мой приятель-электронщик отвлекся и через несколько секунд снова стоял рядом с двумя стаканами. Я отпил «Метаксы», благодарно кивнул, но взгляда не отрывал от действия в доме напротив. Тем временем пожарник, обхватив ноги мужичка, потянул обреченного на спасение на себя. Вот она, где была его ошибка. Несчастный дернулся, словно от щикоток, его спаситель не удержался и, вцепившись в ноги спасаемого, повис как раз на против нас и окна на третьем этаже. Как раз того окна, из которого вчера окропили водой матроса и двух милиционеров. Картина была жутковатой, но интересной. Отрезка веревки от пояса пожарного до лестницы хватило как раз для того что бы лестница сдвинулась в сторону еще на метр с лишним. На двух колбасах!!! Висели два взрослых мужика. Нижний, уже почти стянул с верхнего пижамные брюки. По другую сторону колбас застыла с зацепеневшими руками супружеская чета, на отрез отказывающаяся расставаться со своим деликатесом. По толпе зевак внизу проплыл трагический возглас? «Ооохх, йооопть…» В этот момент в знакомом нам окне, показалась раздатчица бесплатного ночного душа для милиционеров все с той же чалмой из полотенца на голове. И в руках ее было все тоже эмалированное ведро…

Мы застыли, онемев от непредсказуемости развязки. «Ааууучььь…!!!» — раздалось из окна напротив, и поток воды окатил теперь уже несчастного пожарного. «Еиииихть…!!!» — ответила толпа внизу, превращая улицу в копошащийся муравейник. Герой в брезентовом клифте пожарника отпустил ноги, за которые держался и тут же повис на веревке, привязанной к бедному мужичку. Лестница угрожающе придвинулась к полуспущенным брюкам жертвы.

— Шо ж за плятство то такоя-я? Шо ж эта-а спать не дают пинсианэрам заслуженны-ым с вечера до утра-а-а? — подобно корабельному гудку взревела дама, громко брякнув отставленным внутрь кухни ведром.

Никто не успел среагировать на ее призыв. Еще не затихли последние нотки сирены, как уставшие руки мужичка разжались…

Двое, державшиеся за колбасу сверху, с грохотом и воплем исчезли в проеме окна. Сорвавшийся ихний сосед, пролетев мимо пожарника, описал короткую дугу и смел своим измученным телом часть зрителей вместе с двумя санитарами. Дичайшим воплем огласил пространство улицы, в разрываемом поясе пожарник. Но…

Но финал этого представления нам было не суждено увидеть.

— — -----------— часть третья, почти грустная, но успешно пережитая… — — ---------------

С неожиданно громким «Хрясь!» дверь позади нас распахнулась и резкий крик заставил нас обернуться:

— Лежать всем мордой в пол не трепыхаться руки за голову…. Ссссукииии!!!!!

Так и родить можно. Нас на балконе словно магнитом развернуло. Едва сделав шаг в комнату, оба получили по удару в живот и уже с близкого расстояния рассматривали, как кровь из разбитых губ и носов заливает давно не крашенный пол. Не успев опомниться ни от ударов, ни от падения, мы дружно взвыли от боли в заломленных за спину руках. В ушах шум возни и топот ног, правым глазом вижу только окровавленную доску пола, в левый глаз уставился срез охотничьего ружья.

Лежали мы так минут двадцать, может дольше. За это время «мордой в пол» уложили и остальных. За это же время в полусонном директоре признали своего. За это же время мы трижды услышали фразу: «Капитан, так дела не делаются!» и более трех раз прозвучал ответ: «Славик, не хипишуй, ща усё порешаем!»

Пока решалось, мы с полчаса мылись в умывальнике, еще минут столько же курили с бандитами в коридоре, пока наш Капитан-директор и Слава — хозяин «Метаксы» «перетирали нашу тему». После «перетирок» братаны-земляки долго, уже в коридоре, жали друг другу руки, дружески похлопывали нас по плечам. Бандиты для важности побряцали разносортным оружием и оставили нас живыми доживать этот один из самых необычных дней в моей жизни.

Когда вернулись в номер, то первое, что увидели — нашу сумку с образцами. Стол был уставлен оставленной нам «Метаксой» — ее, как и обещал, выкупил наш гостеприимный хозяин. Еще не допили первую, а персонал гостиницы без лишних причитаний прикладывал нам примочки и замороженные пельмени на разбитые носы и губы. Где-то после второй бутылки, я вышел на балкон с сигаретой, следом с чашкой чая мой приятель — электронщик. Осмотрев улицу, мы с изумленными улыбками переглянулись. Об утренней истории со сверхпрочной колбасой напоминало лишь мокрое пятно от воды на асфальте.

Гулять по городу уже не хотелось вовсе…