Тыква

Сидит Илья, стало быть, Муромец. Ну, не совсем тот, богатырь великорусский (потому как ноне качков развелось, как грязи — тьфу! Прости ты, Господи!), сидит и тыкву чешет. И прикговаривает:

— Ах, ты, тыква, моя тыква! Ты хорошая моя, тыквулька, тыквулечка, тыквулешечка!

И челку ей расчесал и височки. Гладенько так, как у невестушки!

А к осени выросла тыква большущая-пребольшущая. Вот такущая! Нет! Больше даже! Сорвал ее Илюшенька и повез, стало быть, на районный конкурс «Краски осени». А поскольку постольку в автобус не мог с ней пролезть, повез ее на грузовике. А это пятьсот рубликов фьють, а удобств никаких. Ну, ничо! Зато на выставке все вокруг тыквы ходят.

— Ни хрена себе тыква! — восхищаются. — Какая большущая-пребольшущая! Надо же такую отрастить!

А некоторые субтильные дамочки, увидев тыкву, впадали в раж и непременно старались забраться на тыкву.

— Раз она такая большущая-пребольшущая, то и всё остальное должно быть ого-го!

Секьюрити не успевали этих особишек отгонять от экспоната. Получил Ильюшечка от организантов почетную грамоту и ценный приз — фильтр питьевой воды китайского производства.

Вот как дела заворачиваются-делаются! Выходит, что тыкву надо чесать почаще, постарательнее! Вот так-то, господа хорошие! Ну, нет расчески али кто свистанул из сослуживцев, дык пятерней вот так дык-дык-дык! Глядишь и у вас тыква будет ого-го! А то!

С ТОСКОЮ Я ГЛЯЖУ

С тоскою я гляжу на наше поколение. Его будущее ясно мне, как ясный день. Вот этот наркоман лет через пять салазки загнет, правда, до этого утащив всё ценное из родительского дома. Вот эта… ну, как бы это сказать поделикатнее? Ну, сами понимаете! Со всеми будет ать-ать-ать. Вот этот матершинник, тупее тупого, водку хлещет еще со школьной и на школьной скамье. Будет вылитый папа. Работать через пень колоду и каждый вечер жену со всеми выскребышами вокруг дома с топором гонять. С тоскою я гляжу. А поколение ли?

— Чего вытаращился? Что зенки пялишь? Умный что ли, в натуре?

И в лоб мне. И ногами в бутсах и кроссовках по ногам и по почкам.

Лежу я. Воздух со свистом вырывается из легких. Разбили что-то внутри, паразиты. И не гляжу. Не на что глядеть! Не на чего!

А прохожие проходят мимо и радуются:

— Смотрите! Нажрался как свинья!

СЛОВО О ПОЛКАХ РАДЕТЕЛЕЙ НАРОДНЫХ

Жила-была огромадная страна. И жила бы себе и кондовела, если бы не того самого, не Дума. А там сидят и думу умную думают, как бы народ свой осчастливить и от разных вредных привычек его отучить.

— Пьет народишко. Тьфу на него трижды! Наступить на горло его пьяной песни надобноть широкой депутатской стопой!

И подняли цену на его горькую застольную-заугольную да такую, что как только народ глянул, так захохотал и по полу закатался. А потом пошел на радости и выпил все медицинские настойки на спирту, тормозные жидкости, размораживатели, репелленты, дихлофосы, бензин, керосин, синильную кислоту и дешевую зубную пасту. И стал мереть, как мухи.

— Вот это мы дали стране угля! — восхитились думцы. — Курят у нас, дымят как паровозы. А ну-ка цены поднять и запретить!

Поглядел народ на цены, хитро усмехнулся и пошел выкурил всю прадедовскую махорку, которую тот не успел прокурить между боями Великой Отечественной войны. Потом в ход пошел дешевый чай в пакетиках. Если его с луковой шелухой смешать, так шибает в мозга! А после вырубили сады, вывели картофельные и овощные поля и всё засадили табаком. Сидит народ, гель от тараканов пьет, самосадом дымит и фиги вверх крутит.

— Хороший у нас народ! — восхитились радетели. — Только зажирел шибковато. А ну-кось!

И как приподняли цены на квадратный метр, на воду, на газ, на свет, на обои, на потолок, на пол, на спальные супружеские лежбища. А народишко-то у нас не хилый! Разыскали где-то землянки, что остались от эпохи индустриализации, и окопы второй мировой, и в ус себе не дует. Похохатывает, попивает да самосадиком дымит. И фигушки крутит и жесты всякие неприличные наверх показывает.

— Вот, мол, вам! Фиг вы нас голыми руками за голые задницы возьмете!

Ну, народ, блин!

Схватились тут радетели.

— Ну, ё-моё! Куршавель ты мой куршавый! Что ж мы раньше не дотумкали? Надо было сразу кислород перекрыть!

Пошли они всем гуртом, все четыреста пятьдесят гавриков, а по дороге к ним сенаторы, министры и прочие высоко стоящие члены присоединились.

И как всем гуртом навалились на вентиль и перекрыли его. Народишко утром просыпается, тут и так голова болит. Да еще и дышать нечем. Но нашелся и среди них трезвомыслящий, хотя и понедельник.

— А зачем он нам кислород-то нужон? Эт для них, для отцов и радетелей наших — дай Бог им здоровья и хороших деточек! А нам-то пошто барское добро переводить. И углекислым газом подышим!