Резиновый автобус

SEX NON STOP

• Цилиндр таил таинственную темную глубину. Он застыл, онемел в ожидании, он ждал неистово. «Когда же? Когда же?» — вопила жаждующая глубина.

И вот он явился, твердый, стальной, прямой стержень. Почувствовав близость вожделенной глубины, он стал еще более стальным, весь набух и напрягся. Сначала он приближался медленно. Но его терпения хватило ненадолго. И едва круглым краем стальной стержень коснулся краев отверстия, он сорвался и в возбуждении ринулся вперед. В первый раз он дошел лишь до середины цилиндра. Восторженно чвакнул и ринулся назад. Но покидать цилиндр он не хотел. И тут же снова устремился вниз. И так раз за разом, всё быстрее и быстрее, всё глубже и глубже. Звуки поршня становились всё более резкими и звонкими. Цилиндр постанывал, и эти постанывания: «Еще! Еще! Не останавливайся! Глубже! Глубже! Давай! Давай!» приводили поршень в еще большее исступление. Теперь он летал, ввергался, как в бездну, из которой его нельзя было вытянуть никакой силой. Всё гудело, стонало, звенело. Жвакало машинное масло, сначала каплями изливаясь поверх цилиндра, а потом хлынув из него потоком. Цилиндр в экстазе издал долгий тонкий вопль. А поршень завыл и откинулся назад, вверх. С него стекали последние капли масла.

— Ну, блин! Неужели поршневая полетела?

Хлопнула дверка. Наружу выбрался пузатый стриженный дядька.

Он пнул ногой колесо, грязно выругался. И открыл капот.

— Ну, я так и знал! Всё забрызгало маслом. Ну, сейчас пое…ся!

2. Всё случилось быстро и неожиданно, хотя этого и следовало ожидать. Он долго висел на длинном вялом шнуре, уныло свесив вниз два стальных штырька. А она, круглая, белая, с двумя черненькими отверстиями, знала, что он придет, он не может не прийти. В этом его предназначение, чтобы прийти к ней и проникнуть в нее. Без нее он ничто.

И вот настал этот миг. Он был схвачен уверенной рукой и направлен.

В нее два его штырька вошли быстро, хотя и не без усилия. Ее отверстия плотно обхватили его штырьки. И тут же блаженная искра скользнула через нее к ним. О! и тут же загудело. Его штырьки замерли, им было хорошо! Быть здесь их предназначение. Она и он — единое целое. Это… это так великолепно! Он был очень груб. Нетерпелив, порывист.