Путаны. Рассказ

Время давно перевалило за полночь. В стойле уснул скот, за окном свистит ледяной ветер. Балгынбай не спит этой ночью. Он увлёкся чтением. Исторический роман унес его на сотни веков назад, за тысячи километров в теплые края. Тусклый свет слабой лампочки и треск пылающих дров лишь сопутствовали погружению в бездонный мир художественной литературы. Он читал о жрицах любви. Эти богини любви не только знали толк в плотских утехах и обладали совершенным телом, но и были интересными собеседницами. Еще больше его привлекло свободолюбие и независимость от моральных принципов. Балгынбай наконец закрыл книгу. Он начал думать о проститутках. Он читал разные истории о них в глянцевых журналах. У каждой из них своя судьба, свой нрав, свои мечты. Балгынбай принял решение снять девушку, когда будет в городе.

Летом он покинул родной аул и поехал в город к брату. Откровенные наряды городских девушек растеребили его глубокую душу. В общем-то, не только душу. Брат Максут не был мечтателем, он был прямолинейным и чрезвычайно «четким». «Ну что братишка, в ауле, я знаю, с бабами напряг. Если есть желание опустошить баллоны, скажи» поинтересовался он. Правда, оказалось он недавно «отмазывал кореша от мусаров» и напряг у него был с деньгами. Но учитывая то, что он нигде не работал, финансовый напряг у него был непрерывный. Они договорились вечером посетить местных путан. Максут спросил, сколько у него денег. Сумма Балгынбая оказалась очень даже достаточной даже на элитную шлюху. Но Максут решил гулять по полной. «Бабла хватает. Пойдем сначала пивка попьем» сказал он. Балгынбай решил, что все должно быть как в американском кино. Он надел темный костюм с галстуком.

— Ты куда-то еще идешь? — спросил Максут.

— Нет. — ответил Балгынбай. Максут только удивился. Но не стал расспрашивать.

Они пошли в кабак. Максут рассказал как он лихо крутит дела, как много у него влиятельных друзей и хороших знакомых. Но мечтатель его не слушал, наевшись шашлыка, слега опьянев он фантазировал. Какие они проститутки. Наверное, как в кино — ярко накрашены, в высоких сапогах и в коротких лакированных юбках. Кого он выберет. Грудастую брюнетку хохотушку, рыжую бестию или хрупкую и женственную блондинку. Просидели они почти три часа. Балгынбай оставил в кабаке почти половину денег. Он даже щедро вознаградил официанток чаевыми. Они вышли пошли пешком. Брат вел переулками-закоулками. Вдруг он резко остановился и сказал «Брат, займи мне денег. Мне очень надо. Ты не бойся, на бабу у тебя хватит». Брат занял. Вот они дошли до какой-то неприметной сауны. Максут нажал на звонок. Женщина с очень недобрым лицом отворила тяжелую металлическую дверь и с презрением в голосе поинтересовалась, чего хотят достопочтенные ночные гости. Вот они вошли. Балгынбай стал совсем трезвый, и даже сердце заколотилось. Маскут стал расспрашивать и договариваться. Наконец переговоры закончились. Баба Зина несколько раз крикнула «девочки». По лестнице ведущей наверх начали спускаться «феи». Их было только двое. Одна полная, небрежна причёсана. Не молодая, очень полная и не красивая. Она повернула несуразную голову к подруге и обнажая золотые коронки пошутила «смотри к нам жених, только без цветов, скотина». В этот момент Балгынбай осознал, что костюм и галстук были непростительной глупостью. Вторая была маленького роста, слега сутулая, стриженная почти под полубокс. Она смотрела дерзко испытующе. На ней был спортивный костюм и походка у нее была как у борца. Балгынбай умоляющим взглядом посмотрел на брата и прошептал «а можно отказаться?».

Максут посмотрел в глаза Балгынбая и увидел разочарование. Максут на секунду опустил глаза и задумался. Он понял свою ошибку, но предугадать какие будут здесь девушки, он не мог. Девушки часто менялись в этой сауне. Не каждая могла стерпеть скверный характер бабы Зины. Тем временем путаны развернулись и начали уходить. Поднимаясь по лестнице одна из них запела:

Видно не судьба, видно не судьба,

Видно нет любви, видно нет любви...

Это пела полная девушка с коронками. Голос у нее был женственный и красивый. Пышногрудая хохотушка… Совсем не такой себе ее представлял Балгынбай. У него начало все гореть внутри. Он посмотрел на себя глазами проституток. Как было бы обидно ему, если бы им так побрезговали. И как выгладил он в этом костюме. Но разве можно лечь в постель с женщиной из жалости? Девушки уже скрылись, а он стоял задумчивый и смотрел на лестницу. Максут посмотрел на грустное лицо брата и понял, что его охватывает меланхолия. Он снисходительно улыбнулся и потеребил Балганбая за плечо.

— Балга, есть и другие места. Ты что пьян? — бодро спросил Максут.

— Да лучше бы был пьян, — ответил Балга.

— Да это разве проблема? — весело произнес Максут, — тут неподалеку есть отличное местечко.

Они вышли на улицу. Царила тихая ночь. Балгынбай вдохнул прохладный ночной воздух, и как будто бы грусть смягчилась и начала рассеиваться. Покурив, они двинулись в путь. Они шли, рассекая ночные дворы и переулки. Два брата — прагматичный горожанин, живущий одним днем и сельский мечтатель, жаждущий душевных и физических наслаждений. Шли молча, каждый думал о своем. Балгынбай смотрел на окна многоэтажных домов. В каждом окне своя жизнь, своя история, свои страсти и драма. Вон за теми красными занавесками тускло горит свет. Возможно, это счастливый муж окунулся в омут страсти вместе с женой красавицей. А может быть и не с женой, а с пылкой любовницей. Интересно, стены между соседями тонкие думал Балгынбай. Балгынбай сам строил свой дом в ауле. Ради экономии материалов стены между комнатами он построил тонкими и дорого за это поплатился. Любой шорох и скрип был слышан из соседних комнат. В один из прекрасных дней женился младший брат Балгынбая и поселился в одной из этих комнат. Ночи Балгынбая превратились в сплошные муки.

Они прошлись несколько кварталов. Засверкали неоновые огни ресторанов, магазинов, баров и гостиниц.

— Нам туда, — сказал Максут, показывая на кафе с большими окнами.

Сверху ярко горело название кафе «Надежда». "Все— таки не все еще потеряно«, — прошептал Балгынбай. Он вспомнил где-то когда-то услышанные слова «любовь умирает первой, последней умирает надежда! А похоть не умирает, не умирает никогда!». Они вошли. Народу было не много. Максут выбрал столик возле окна. За столиком напротив сидели две женщины средних лет и толстый спесивый мужчина. Усадив брата, Максут отправился к барной стойке. Балгынбай стал рассматривать кафе. На окнах были красивые бордовые занавески, на столах скатерть такого же цвета, на потолке огромная кованая люстра. Тихо играла мелодичная музыка. Стены украшены картинами в стиле Валеджио. Царящая здесь атмосфера пришлась ему по душе. Интересный должно быть человек-владелец кафе.

Красивый атлетический сложенный бармен крепко пожал руку Максуту. Они по-братски обнялись, начали шутить и смеяться. Затем бармен поднял трубки и позвонил. Минуты спустя появилась миловидная девушка с русыми кудрями и большими красивыми серыми глазами. На вид ей было лет тридцать. Прекрасный возраст для женщины. Она не была худа как девушки для глянца, но и полной ее назовешь. Лицо у нее было строгое и красивое, груди круглые и упругие, бедра чуть шире плеч. Она увидела на Максута и улыбнулась, будто встретила знакомого человека с великолепным чувством юмора. Максут поцеловал ее в щеку и предложил присесть. Это была Света, студенческая любовь Максута. У них была большая любовь. Никто из круга друзей не сомневался, что они станут мужем и женой. Но судьба— злодейка обрушила несчастье на голову Светы. Погиб ее отец и семья осталась без кормильца. Света бросила учебу и устроилась на работу. Надо было ставить на ноги младшего брата и сестрёнку. Она стала редко видеться с Максутом. Максут думал это временное испытание и не терял надежды, пока не узнал, что Света выходит замуж. Это был один из тяжелейших ударов судьбы, которые выдержал Максут. Он был приглашен на свадьбу, и не было на свадьбе людей несчастнее Светы и Максута. Слезы несчастья лились рекой из глаз красавицы. Максут был очень пьян. Он был очень пьян несколько недель. Муж Светы был благовоспитанный влиятельный человек с большими связями. Света не смогла быть верной и завела любовника и не одного любовника. Не прошло и полгода, брак прекратил свое существование. Муж оставил ей квартиру и это кафе.

Неисправимый лгун и плут Максут начал рассказывать ей, что пытается запустить свой бизнес и пришел обсудить дела с будущим партнером. Света посмотрела на Балгынбая и на мгновение задержала на нем взгляд. Аккуратно причесанный приятный молодой человек с добродушным лицом. На крепком теле хорошо сидит деловой костюм. Балгынбай сидел, положив огромные кулаки на стол, будто держал перед собой две кружки пива и с заметным интересом рассматривал картины. Света легко определила, что это сельский парень. Нравилось ей наблюдать, как ловко врет Максут. Она смотрела на него, как учительница смотрит на ученика, который делает вид, что он готовился к уроку.

Наконец Максут вернулся к брату. Он сказал Балгынбаю, что он здесь уважаемый человек и сегодня они гуляют за счет заведения. В этот момент появилась одетая с иголочки роскошная дама. На ней была черная прозрачная туника. Шелковистые черные волосы аккуратно собраны в хвостик. Она шла, уверенно и энергично сверкая крепкими бедрами, хвостик на голове слегка подпрыгивал. Красивые ноги уверенно держались на высоких каблуках. Взгляд притягивал не типичный для местных жителей загар. Вероятно, приобрела на заграничном курорте. «Ох и козочка» подумал Балгынбай. «Светааааа привеееет! Знаешь чооооо?» растягивая слова начала блеять козочка. «Мда уж» сказал Балгынбай. Его раздражали подобные манеры городских девушек.

Максут достал сигареты и закурил. Тут же ловко подскочила официантка и заявила, что здесь не курят, оштрафуют. Максут ласково улыбнулся и громко сказал: «Включите сумму штрафа в счет. Нет. Подождите, включите двойную сумму. Мой друг тоже желает закурить!». В ту же секунду курицы за соседним столиком перестали кудахтать, жирный мужик хрюкнул от изумления. Он вынул из кармана пиджака сигареты намереваясь доказать что крутизны в нем не меньше. Но одна из куриц схватила его за руку и сказала «Зая, прошу, не кури при мне. Будь культурнее». Зая вернул пачку на место. «Балгынбай, ты когда-нибудь видел культурных хрюкающих зайцев?» — сострил Максут. Они оба засмеялись. К Балгынбаю вернулось бодрость духа и желание постичь радости коммерческой любви. Они просидели несколько часов, опрокидывая рюмку за рюмкой, закуривая сигарету за сигаретой. Убедившись, что Балгынбай пьян, Максут предложил идти дальше. Он опасался, что Балгынбая одолевает сон и предложил идти немедля. Балгынбай почувствовал, что ноги стали ватные, но сознание было достаточно ясным для посещения сластолюбивых дам. Глубокой ночью они прибыли в гостиницу Шахерезада. Максут знал, что девушек здесь намного больше, к тому же Балгынбай изрядно выпил, и каждая из них будет казаться, по крайне мере не уродиной. Администраторша провела их в комнату с девушками. Их было достаточно много. Девушки были и моложе и привлекательнее. Балгынбай выбрал девушку среднего роста, с приятными, радующими мужские взоры формами. Прямые распущенные волосы ниспадали почти до поясницы. Ярко накрашенные пухлые губы, игривый вкрадчивый взгляд, пьянящий аромат не оставили и капли сомнения. «Шахерезада.Это она» замечтался Балгынбай. Но было еще одно препятствие. Девушка категорически отказывалась идти с выпившим мужчиной. Харизматичный лжец включил обаяние и начал сочинять историю на ходу. "Мой друг сегодня получил ученую степень. Перед вами будущий ученый ядерщик. Мы прибыли после грандиозного застолья. Он даже переодеться не успел«, — словно пел Максут. Но девушка была неумолима. В итоге Максут совершил самоотверженный героический поступок. Он взял деньги у брата, вынул из своего кармана взятые в долг у него же деньги, сложил их вместе и сунул в руку Шахерезады. Сумма вышла в два с половиной раза больше чем просила девушка. Балгынбай чувствовал неловкость и стоял молча. Девушка взяла его за руку и увела. Балгынбай шел следом за путаной по длинному коридору, шатаясь как береза на ветру. Ноги стали совсем непослушные, вокруг все становилось мутным и вязким. Наконец они пришли. Он сбросил с себя костюм, сел на кровать и начал пытаться избавиться от галстука. Девушка стояла перед зеркалом спиной к нему. Когда он посмотрел на нее, она уже снимала лифчик. Балгынбай начал чувствовать, что сознание его покидает. Неужели я потерплю крах. И вот уже обнаженные груди приближались к нему. Он протянул правую руку и прикоснулся к левой груди девушки. Она взяла его левую руку и положила на правую грудь и слегка прижала. Откинув длинные волосы назад, она положила руки ему на плечи. Она нежно толкнула его. Тело Балгынбая медленно опустилось, и девушка начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Как это ни печально но он уже спал...

В комнату ворвалась вульгарно накрашенная толстая девушка. На ней был свадебный наряд — лицо ее было полно решимости. Вслед за ней вошла еще одна девушка. Она была в спортивном костюме, и держала кастет в левой руке. Балгынбай соскочил с кровати, оттолкнул толстуху и выбежал в коридор. Все вокруг плыло — длинный узкий коридор раскачивался как вагон на неровных рельсах. Спотыкаясь и ударяясь плечами об стены, он добежал до края коридора и увидел лестницу ведущую вниз. Балгынбай наступил на первую ступеньку, но не удержался на ногах и, кувыркаясь, покатился вниз. Боли он не чувствовал. Его охватил дикий страх и неудержимое желание бежать из этого зловещего места. Он встал на ноги и увидел старуху с очень недобрым лицом. Следом по лестнице уже спускались невеста и девушка-боец. В этом помещении был выход наружу и Балгынбай бросился к двери, но старуха преградила ему путь. Он оглянулся и получил удар кастетом по лицу. У него жутко разболелась голова. Он схватился руками за голову и присел на корточки. «Подписывай!» — услышал он голос боевой девушки с короткой стрижкой. Балгынбай подписал листок и отдал. С «Этого момента объявляю вас мужем и женой!» — торжественно произнес женский голос. Он сжал ладонями виски и сидел, не поднимая головы. Кто-то начал его теребить за плечо:

— Балгынбай, Балга! Балга, вставай! Вставай! — будил его Максут.

Он открыл глаза и увидел лицо брата.

— Максут, как я рад тебя видеть, — простонал Балгынбай.

— Ну, еще бы! Знаешь, сколько я тебя тащил вчера? Ну ладно, об этом потом. Я пошел по делам, закройся.

Максут спешно надел обувь и вышел. Балгынбай поднял голову, она была тяжела как наковальня и болела, как будто по ней всю ночь стучал кузнец. «Приснится же такое», — подумал он и посмотрел воспаленными глазами на часы. Был почти полдень. Балгынбай закрыл дверь и опять повалился на кровать, при этом опасаясь страшных сновидений.

Куда же пошел Максут? Он пошел гулять в парк со Светой. На улице стояла прекрасная погода. Прошлой ночью, притащив брата домой, он попил чай и всю ночь не могу уснуть. Он думал о ней. За те годы, которые он провел без нее, было много девушек. Но разве могли они заменить Светина глубокие глаза, ее теплую улыбку, нежность ее рук? Разве был он хоть на минуту счастлив в объятиях других? Возможно, и был, но лишь в те минуты тогда, когда был пьян и весел. Света делала его счастливым даже, тогда когда ему был грустно. Любовь сметает с пути все сомнения, ломает гордость и сглаживает обиду. Даже неустрашимые воины и бывалые полководцы становятся ручными зверьками и смотрят щенячьими на любимых ими женщин. И Макуст в эту ночь переступил через гордость и обиду.

Прошла неделя. Еще неделя и Балгынбаю надо возвращаться в аул. Все время он проводил за чтением. Балгынбай вышел на балкон поглядеть на девушек и подышать воздухом. Немного постояв, он вернулся в квартиру и пошел на кухню поставить чайник на огонь. Но до кухни не дошел — кто-то позвонил в дверь. Он отворил дверь и потерял дар речи. Перед ним стояла девушка неземной красоты: ясные голубые глаза, сочные губы, роскошные волнистые волосы-все было совершенным. Девушка с великим возмущением начала говорить:

— Электрика я видимо не дождусь, но мужчины-то должны быть в этом доме! Вы можете мне помочь или нет?

— Ммммм-могу, — кое-как выдавил Балгынбай. — Что случилось?

— Я уже два часа сижу без электричества.

— Ужасно! Я вам помогу, — еле скрывая радость, сказал Балгынбай.

Она повела Балгыбая к себе. Балгыбая шел следом и любовался совершенным телом. Шелковистый халат не мог скрыть ее округлые ягодицы и в меру развитые мышцы бедер и голени. Она не семенила как «козочка» в кафе, движения у нее были плавные и неторопливые как у хищной кошки. «Просто пантера», — прошептал Балгынбай глядя на черные волнистые локоны.

Балгынбай быстро обнаружил причину.

— У вас выбило автомат, — сказал Балгынбай и объяснил принцип работы автоматического выключателя. Он щелкнул пальцем выключатель и свет в квартире появился.

— Спасибо вам большое! Я очень вам признательна, — начала тараторить пантера.

— Не стоит благодарности.

— Знаете, у меня еще одна к вам просьба. Мне подарили дорогую французскую люстру. Не могли бы вы ее установить? Я в долгу не останусь. — говорила пантера не отрывая взгляд от лица Балгынбая. Балгынбай начал чувствовать, что вызвал интерес у роскошной мадам.

— Почему бы не помочь? — деловитым басом сказал он.

В хорошо обставленной гостиной он увидел большую картину написанную маслом. Она изображала бегущую по песчаному берегу нагую девушку. Пантера заметила, что взгляд его застыл на картине: «ну надо же и к искусству неравнодушен», — подумала она.

— Кстати, меня зовут Марлен, — сказала она.

— Красивое. А меня Балгынбай.

Девушка улыбнулась и ничего не сказала.

Пока Балгынбай снимал старую люстру стоя на табуретке, пантера металась из комнаты в комнату. Периодически он поглядывал на нее. Он заметил, как она несколько раз проскочила в прозрачном черном пеньюаре. И ничего кроме отточенных изгибов и манящих выпуклостей под пеньюаром не было. Балгынбай понял, что она затевает игру. Перед тем как съесть жертву, кошка любит с ней поиграть.

Она подошла, держа в руках люстру. На ней был тот же красный шелковистый халат.

— Держите, Балгынбай, — сказала она, протягивая люстру. Но не успел Балгынбай схватить люстру. Она намеренно разжала пальцы, и люстра полетела навстречу к паркету. В ушах застыл звон бьющего стекла. Они оба молча смотрели друг на друга.

— Балгынбай, что вы наделали? Знаете, сколько это стоит? — начало было Марлен. Балгынбай молча спрыгнул со стула и взял на руки кошку.

— Отпустите, что вы делаете? — с возмущением шептала она.

— Лучше скажите, где у вас спальня, — приказным тоном сказал Балгынбай.

— Сейчас налево, потом прямо, — послушно ответила Марлен.

И окутал их обоих ураган страсти… Все нравилось Балгынбаю в этой женщине: ее гибкое тело, низкий, но в тоже время женственный голос, запах кожи, игривый взгляд и даже скрип ее кровати.

Обессиливший Балгынбай лежал и задумчивым взглядом глядел на потолок. Марлен лежала рядом, положив голову ему на грудь, и разглядывала его лицо.

— О чем же вы думаете? — нежным шепотом спросила она.

— Думаю, как буду расплачиваться за люстру, — ответил Балгынбай.

— Знаете, я хотела поменять все розетки и выключатели на новые. Отработаете трудом, и я вам прощу люстру, — пошутила Марлен.

— А новые розетки французские? — поддел ее Балгынбай и они засмеялись.

Но разве может так невероятно повезти Балгынбаю? За дверью спальной стоял и подслушивал огромный лысый мужчина в кожаной куртке-муж Марлен.

«Через пять минут поедем! Поторопись!» — крикнул водитель автобуса.

— Ах да, я чуть не забыл, — сказал Макуст и вынул из кармана конверт. — Это соседка просила тебе передать.

— Спасибо, брат, — ответил Балгынбай.

Старенький «пазик» оставляя за собой густой столб пыли, мчал Балгынбая в родной аул. Балгынбай кое-как раскрыл конверт загипсованной рукой и пробежался по строкам щурясь подбитыми глазами:

Дорогой Балгынбай, я жажду встречи с Вами. При первой же возможности возвращайтесь в город. Душа моя томится в ожидании. Тело стонет от тоски по вашим крепким рукам. Безутешно буду Вас ждать. Ваша жрица любви, Марлен.

Балгынбай улыбнулся обнажив поредевшие зубы, аккуратно сложил письмо и бережно положил в карман...