Посрамленный слесарь

Хрипков Николай /Иванович

БЫЛЬ

Эту историю рассказал Игорь Мельчук. Он тогда еще жил в Ленинграде, каждый год приезжал в Новосибирск, где читал в университете спецкурс по структурной лингвистике. Наверно, филологи старших поколений еще помнят учебники по русскому языку Галкиной-Федорук. В сталинские времена ей привелось посидеть в лагерях, потом была реабилитация. Она вернулась в Москву, где в университете Ломоносова преподавала историю русского языка и одновременно писала докторскую диссертацию. Тема диссертации была весьма любопытной — «Московское просторечие ХУП века». Защита была при закрытых дверях, но несмотря на это, зал был полон, хотя женщин и студентов не пустили. То и дело из зала доносился гомерический хохот. Защита продолжалась несколько часов, видимо, слушателям никак не хотелось расставаться с диссертанткой. Наконец, защита благополучно закончилась. Двери настежь. Выходит Галкина-Федорук. В фойе ее встречают студенты, поздравляют, целуют. Надарили ей цветов полную охапку. А надо сказать, что была она низенького роста, несколько полноватой. И вот эту охапку она обняла обеими руками, идет на выход. И ничего из-за цветов впереди себя не видит. Выходит, неподалеку стоит «Волга», которая должна была отвезти ее на банкет. Галкина-Федорук идет к машине. А на пути между крыльцом и машиной открыт канализационный люк. Она же идет прямо на него. Ей кричат про него, но она ничего не слышит, оглушенная триумфальной защитой. И проходит рядышком-рядышком с этой дырой. Упасть не упала, но когда проходила мимо, наступила на горочку камешков, которые и посыпались вниз. А в это время в люке слесарь что-то ремонтирует. И вот весь этот мусор сыпется ему на голову и зашиворот. Такого нахальства, конечно, он стерпеть не мог. Быстро выбирается наружу, видит удаляющуюся женскую фигуру.

— Ах, ты такая-рассякая!

И обкладывает ее трехэтажным матом. Галкина-Федорук бросает охапку цветов, поворачивается.

— А знаете, молодой человек! Вот это выражение неверно прозвучало в ваших устах!

И выдает ему верные выражения одно за другим в течение минут пяти. Слесарь видит перед собой интеллигентную женщину и слышит такое, что за всю жизнь ему не доводилось слышать в самых грязных пивнушках. Совершенно очумевший, он теряет контроль над собой и летит вниз. В результате несколько переломов. И вот лежит наш слесарь в больничке, залечивает производственные раны и приходит к нему Галкина-Федорук. С фруктами-соками, разумеется. Ругает себя, просит прощения и обещает полностью восстановить нанесенный ему ущерб. На что слесарь с досадой машет рукой и кричит:

— Да не надо мне от вас никаких денег! Ни копейки! Я даже сам вам буду отдавать зарплату, если вы хотя бы раз в неделю будете приходить ко мне в больницу.

— Да зачем же? — удивляется она.

— Ну, чтобы … выражаться! Как тогда, у этого колодца!