Пелагия Герасимовна

Пелагия Герасимовна лежала в постели. В последнее время она стала позволять себе подолгу валяться под одеялом. Спешить было некуда: старый болгарский дом, построенный буквой «г», продан, бескрайние виноградники давно засохли, а зерно от мякины на току отделяет электровеялка. К слову, в последнее время старушке и вовсе нечего делать. Технический прогресс лишил всех радостей жизни. Готовит мультиварка, подогревает микроволновка, да и дочка суетится возле мамы. А в Пелагии Герасимовне, вопреки возрасту, текла изрядно приправленная перцем болгарская кровь, а порой и старческий маразм. Она все же решила встать, как-никак двенадцать дня. Резко вскочив с постели, старушка побежала в туалет отталкивая на своем пути дочку Дору, которая как раз шла будить разленившуюся маму.

— Уйди! Бегом-бегом, нет сил, — кричала Пелагия Герасимовна, вталкиваясь в туалет. Мочевой пузырь с годами стал никудышным. Еще более усугубляло ситуацию привычка подолгу терпеть, а потом быстро бежать.

— Мама, ну чего опять так долго ждала, — сказала Дора вдогонку старушке. В ответ послышалось недовольное ворчание.

После того, как с утренними процедурами было покончено, Пелагия Герасимовна надела полинявшее зеленное платье. Немного подумав, поверх зеленного надела синее в павлинье перо. Далее последовали ритузы, не забыла про пояс «от радикулита» и платок. Завершала этот гардероб старая безрукавка из овечьей шкуры, которая помнила еще переселение болгар в Бессарабию в 1812 г.

Нахлобучив на лоб махровый платок, она села на кровать, сложив руки на животе. Высушенные склерозом нейроны генерировали идеи.

— Искам нещу вкусну(1)! — мечтательно сказала старушка на болгарском.

Она встала, прошлась по комнате. Потрогала пальцем землю в вазонах с цветами — мокрая. Поглядела на телевизор, пыли нет, дочь уже вытерла. Снова села на кровать. Определенно делать было нечего.

— Искам да ям(2)! — грозно сказала Пелагия Герасимовна.

— Что будешь овсянку или картошечку? — спросила заботливо дочь.

— Не хочу эту гадость, искам нешту вкусну(3)!

— Мама, но тебе нельзя. Доктор запретил эту гадость есть. У тебя ведь поджелудочная, у тебя печень, а желудок? — объясняла дочка, как маленькому ребенку.

— У тебя тоже есть поджелудочная, печень и желудок, но тебе же можно! Искам да ям! — ныла старушка.

Настроение Пелагии Герасимовны с утра не задалось. Она была голодная, злая, да еще и пенсию на три дня задерживали.

— Мне 80 лет, я взрослая. Что хочу то и ем! — не унималась она.

— Мама, нам твое «хочу» слишком дорого обходится во время лечения, — с улыбкой сказала Дора.

Осознав, что простые доводы не действуют, Пелагия Герасимовна решила применить свое тайное оружие. Раньше она начинала плакать и дочка уступала. Но очень быстро Дора привыкла к стенаниям старушки и перестала угождать ее гастрономическим желаниям. Тогда она придумала новую уловку.

Пелагия Герасимовна, как сидела, уперлась руками о колени, подалась телом вперед, надула щеки и выпучила жалостливо глаза, чем стала подобна пучеглазому пекинесу, который хочет в туалет, но боится гадить на хозяйский ковер. После занятия позы, которая по мнению Пелагии Герасимовны должна была прорубить путь к сердцу дочери, она издала последний свой аргумент.

— И-и-и, — заскулила Пелагии Герасимовна на высоте ультразвука.

— Мама нет!

— И-и-и, — еще выше взяла ноту женщина. Почувствовав, что и этого мало старушка стала причитать.

— Искаш да умра! Умра!(4) И-и-и, — пучила глаза женщина.

— Ну что ты такое говоришь? — возмущалась дочь .

— Да, искате, да умра. Ты хочешь, чтобы я умерла. Поэтому не готовишь, что я хочу. Искам да ям! Искате да умра.(5) И-и-и-и!

Но дочь было не сломить.

— Все звоню Ване.

— Какому Ване?

— Внуку твоему.

На лице старушки отобразился ужас.

— Нет, нет, только не Ване, — заговорщицки сказал Пелагия Герасимовна, — он ругаться будет.

Ваня был не абы кем, а студентом шестого курса медицинского университета. И, как полагается, подлечивал понемногу родственников. Все, что говорил внук, опровержению не подлежало.

— Алло, сынок.

— Да, — шёпотом ответил сын.

— Ты покушал?

— Да.

— Ты на занятиях?

— Да.

— А бабушка опять не слушается, — сказала Дора.

— Предательница, ябеда, вырастила дочку, — бубнила себе под нос обиженно женщина.

— Ты ей говорила, что будет обострение?

— Говорила.

— Угрожала врачами?

— Угрожала.

— Ох, — вздохнул внук. Подобные разговоры, в последнее время, происходили часто. — Ну что тогда поделаешь. Приготовь ей что хочет. От нервов ее больше вреда. Как помирать станет, дашь омепразол и панкреатин. Пока сама не поймет, не втемяшишь.

— Хорошо, сынок. Ты кушай там смотри!

— Кушаю мам, кушаю. И передай, пусть не балуется. Все не могу говорить, я на занятиях.

— Что, что он сказал? — спросила Пелагия Герасимовна. Закусив нижнюю губу, она ждала приговор.

— Сказал, что бы дала тебе поесть то, что ты хочешь..

— Ой как хорошо, — захлопала в ладоши женщина. От прежнего пучеглазого создания не осталось и следа, — Мой Ванюшка, любит бабушку. Знает, что ей надо, — не могла нарадоваться на внука старушка.

Пелагия Герасимовна быстренько засеменила на кухню. Села за стол. Она стала нервно постукивать пальцами по столешнице, всем своим видом выражая нетерпение от ожидания предстоящего деликатеса. Дора достала из тумбочки желтый полиэтиленовый брикет, разорвала упаковку и высыпала содержимое в миску.

— Приправки не жалей. Сыпь всю, — командовала старушка.

— Нет, Ваня сказал без приправы.

— Ну ладно, но хотя бы четвертинку и масло то налей, — жалобно попросила Пелагия Герасимовна

— Хорошо, — сжалилась дочка.

После чего Дора залила кипятком вермишель и накрыла тарелкой.

Через пять минут Пелагия Герасимовна нагнулась над миской и потянула носом аромат. Маленькие седые усики над верхней губой задрожали от удовольствия.

— Мммм, мивинка. Ням-ням, — воскликнула старушка и громко засербала юшку.

Она ритмичными взмахами ложки забрасывала в беззубый рот вермишель быстрого приготовления и думала о своем спасителе Ване.

К вечеру, у Пелагии Герасимовны разболелся живот.

— Дора! Дора! — кричала низким болезненным голосом старушка. — Умирам. Були, ма були(6).

— Что? — раздраженно спросила дочка.

— Були! Булииии! ШИ УМРААААА…., — не уставала повторять Пелагия Герасимовна, хватаясь за живот.

— Может еще «мивины»? — предложила Дора.

— Нет, умирам. Таблетку, срочно дай мне таблетку, — просила страждущая.

После таблетки омепразола и панкреатина Пелагия Герасимовна мирно уснула с довольным выражением лица. Следующее утро началось со слов.

— Искам нещу да ям… .

…..

1. Хочу что-то вкусненькое.

(бессарабский диалект болгарского языка)

2.Хочу есть.

3.Хочу что-то вкусное.

4. Хочешь, чтобы я умерла! Умерла!

5. Ты хочешь, чтобы я умерла. Поэтому ты не готовишь то, что я хочу. Хочешь, чтобы я умерла.

6. Умираю. Болит, у меня болит.