Надоело

Надоело.

Ну честно слово, мне надоело скрываться. Все время эти прятки, тут притворись верным, тут счастливым. Нет, конечно, от меня большую часть требовалось просто покорное молчание, но иногда на душе становилось так тоскливо, словно драные кошки скребли всеми когтями. И что я, по вашему, в такие моменты должен был сохранять безмолвие?

На-до-е-ло!

Тем более, что я вины в содеянном мной не вижу. Когда Константин пришел домой и отдохнул, я выждал наилучший момент. Мне пришлось ползти к нему, изображая из себя дикого хищника в момент охоты. А я, между прочим, французский бульдог в каком уже поколении! Во мне, можно сказать, аристократические крови! Да чего уж там, прапрапрапрадедушка шурина моей двоюродной сестры был потомком королевских псов! И какие, скажите на милость, после таких заслуг, охотничьи игры?

Ах да, простите, я отвлекся. Так вот Константин сидел, как обычно, за компьютером, уткнувшись в монитор не только глазами, но и всем сознанием, иначе как можно объяснить, что он столь невнимательно отнесся к самому любимому, разумеется после своих родителей, существу в этом мире. Впрочем, я его не виню. Он ведь должен зарабатывать на жизнь, развиваться в конце концов. Ему итак выпала ужасная доля родиться представителем учительской породы. И я ни в коем случае не хочу сказать, что дети, коих Константину приходиться обучать, плохие. Скорее наоборот, дети — прекрасные создания, но на них нужно такое количество воли и силы, которыми могут обладать сильнейшие мира сего.

Например, я.

Вот вам наглядный пример: когда Константина посещает его сестра, — одна единственная, ведь организмы их столь слабы, что люди не могут родить более трех отпрысков за раз — именно я принимаю на себя психологическую нагрузку в виде племянника моего хозяина. Часами я нахожу для него занятия, отдавая лучшие минуты своей жизни на то, чтобы грудью, ну хорошо, пузом, закрыть друга от внимания сорванца. Не буду спорить, большую часть времени я получаю удовольствие, но сами подумайте, сколько нужно умственного труда, чтобы разработать схему, по которой, пусть даже она будет динамически изменяться, малыш всегда будет занят мной, а не Константином. Правда, бывают дни, когда и я уже не в силах помогать хозяину. В конце концов, я не стремлюсь стать сверхсуществом, кое мне часто напоминает племянник хозяина — даже спустя несколько часов игр, Алеша — так зовут этого мальца — полон сил и желания бегать, что-то ломать и кричать так громко, что уши сводит, а нос теряет свой острый нюх. Потому мне и жаль Константина. Как представлю, что он каждый день окружен толпами подобных тайфунов и смерчей, набитых шумом и криками, сразу просыпается что-то отеческое к моему хозяину. Вместе с тем распирает и гордость, ибо только могучий может выдержать такие испытания. Недаром говорят: каков пес, таков и хозяин. Не трудно догадаться, что Константин еще не дорос до моего уровня закалки характера, но я вижу, как он превращается в гиганта мысли, способного с поднятой головой встречать любые неприятности на своем пути.

В такого, как я.

Так вот, как все было. Представьте себе, Константин порядочно отдохнул, а его нервы должны были снизойти до состояния меланхоличности ко всему происходящему. Ну и как вы думаете он отреагировал на мое откровение? Ему, можно сказать, открылась тайна вселенной, а он, вместо радостного ликования, замер на несколько секунд. Я, как и положено, не растерялся и после своего напоминания о необходимости перекусить, добавил уточняющий вопрос: "ну так что?". Реакция Константина меня поразила до глубины души — дернувшись в противоположную от меня сторону, он, опрокинув стул, со всего маху налетел на шкаф. Замечу, что в процессе этих действий мой хозяин отпустил пару таких оборотов речи, за которые даже взрослому человеку должно быть стыдно. Я склонен считать, что именно чувство стыда его настигло, когда он сполз по шкафу на пол, уверяя самого себя о необходимости отпуска, ибо от этой работы он уже "глюки ловит". Сейчас ко мне приходит осознание ошибочности моего дальнейшего поведения, но в тот момент во мне кричала обида, надрываясь о противоречии, ведь я полностью осознавал, что мыслил, а значит и существовал. Согласно этой аксиоме, ваш покорный слуга просто не мог быть каким-то глюком. Об этом я ему и сообщил прямым текстом, добавив один из оборотов, использованный им ранее. В свое оправдание замечу: мне стыдно и по сей момент за те слова.

Хотя, никакие мои извинения не вернут того момента обратно, дабы я мог его изменить, обдумав.

Кстати, хозяин, как ни странно, словно отрезвел после таких слов. Он взглянул на меня, протер глаза кулаками и молвил:

— Ты чего это, Толик? Говорить научился?

Признаться, я сперва испугался, что после моих утвердительных слов, Константин броситься бегать и прыгать от мысли, что у него есть говорящий пес, показывая коего, он сможет заработать огромное количество денег, но, к счастью, после паузы из его уст вылетело продолжение:

— Это ж тебя нельзя никому показывать, ато сболтнешь лишнего при незнакомых личностях, и все — прости прощай наше с тобой пребывание в спокойной жизни. Мало того, что будут доставать всякие журналюги и писаки, так могут и тебя отобрать! Захотят там опыты ставить, или чего еще страшнее придумают!

Хозяин поднял голову, и его взгляд переместился на меня, в глазах читалась мольба о том, чтобы я завилял хвостиком и доказал, что ему все же это показалось. Хоть мне и было неприятно рушить его надежду, но я продолжил говорить:

— Да, я умею говорить. К твоему сведению, все млекопитающие умеют говорить на человеческом языке, а дельфины, например, так вообще дальше пошли.

Увидев, как его глаза округляются, превращаясь в блюдца, я поспешил продолжить:

— Ты, главное, не волнуйся. Об этом никто, кроме тебя, не узнает. Все будет хорошо.

— Как же, как же, не волнуйся. — его взгляд скользнул по мне и поднялся к потолку. — Вот что мне теперь делать, как не волноваться и паниковать?

Ответ моментально созрел в моей голове и, не спросив разрешения, тут же воплотил себя в звук.

— Можно перекусить, а уже потом на сытый желудок и остывшую голову рассуждать о дальнейших планах.

Константин нахмурился, а я, зная, как нужно вести себя, когда он недоволен, завилял своим хвостом. Признаю, хвост у меня небольшой, но пользоваться я им научился мастерски. В конце концов, главное не размер, а умение пользоваться.

Как я и ожидал, мои действия положительно повлияли на хозяина, тем более, что моего терпения оставалось совсем немного. Сами посудите, я не был накормлен с отставанием более получаса от расписания, а подобную грубость в отношении меня Костя допускал лишь в редких случаях, имея на то важные основания.

Поев, а так же угостив меня маленьким кусочком котлеты, за чт получил от меня благодарственное "спасибо", после чего поперхнулся, хозяин откинулся на стуле и взглянул на меня. Он молчал несколько минут, отчего я даже начал волноваться, но все же заговорил:

— И давно ты можешь общаться со мной на равных?

— Примерно с года. Нас, знаешь ли, не обучают в школах, мы просто учимся вас понимать. Хотя в моем случае сильно помогла твоя библиотека. Знал бы ты каких трудов стоило мне доставать некоторые книги с полок.

— Ты читаешь мои книги?

— А что, если я пес, то не могу интересоваться литературой?

— Собачье сердце тогда зачем разорвал?

Константин приподнял праву бровь, что означало его легкую сердитость. Как правило, после данного жеста следовало строгое наказание, посему я поспешил ретироваться в его глазах.

— Но это же бред полнейший! Мало того, что они сделали из пса не самого приятного человека, так еще и сказали, что вел он себя, как, простите, шавка какая-то! И ладно бы в сюжете использовалась кошка, ибо такое поведение вполне в духе этих разгильдяев, так нет, нужно порочить имя тех, кто издревле считался другом человека! Эта писанина несла в себе настолько возмутительный бред, что я не выдержал! — не заметив за собой, я забрался на стол, сел и, опираясь одной лапой, размахивал другой, словно заправский литературный критик.

Высказав все, я замолчал. Комнату наполнила тишина, в которой каждый из нас задумался о своем. К сожалению, в тот момент в мою голову мысли лезли слишком большим стадом, застревая на входе, разрывая друг друга на куски, отчего в мозгах моих творился полнейший сумбур.

Константин первым нарушил это броуновское движение, хлопнув себя по коленям и сказав:

— Пора поужинать!

После этого он поднялся со стула и направился в сторону кухни, а я поймал себя на том, что виляю хвостом, как юный щенок, но мне было не то, что не стыдно, а даже приятно.