Логика

Ночную тишину разорвал громкий крик:

— Твою мать! — и далее: — Проспали! Подъем!..

Все обитатели далеко не просторной трешки, где проживали старшие и младшие Кушнаревы, вскочили и, сталкиваясь там и сям, начали что-то судорожно искать — одежду, выключатель, путь в сортир… Короче, что кому было нужнее в этот неприятный момент. Параллельно шел громкий обмен мнениями о причинах случившегося. В какой-то момент это закончилось тем, что Валерка крикнул отцу:

— Да харэ лаяться! Пап, беги в гараж и давай к подъезду, а мы с Настькой с чемоданами к тебе выскочим.

С железной логикой никто из родственников спорить не стал, и Петр Гаврилович, наскоро сунув в задний карман трикушек пачку сигарет и накинув куртку, выскочил за дверь. Сноха в этот момент уже выбегала из ванной.

— Валера, я ж успею накра…

— В жопу! Одевайся, а краситься будешь в самолете!

Авторитет мужа в такой момент, да еще и при свекрови, не мог подвергаться сомнению, и Настя быстро шмыгнула в комнату. Антонина Павловна не преминула довольно хмыкнуть, но обращать на это внимания сейчас ни у кого не было желания. Казалось, прошла вечность. Проверка — на всякий случай! — денег-билетов-ваучеров-всегопрочего заняла несколько секунд, и все двинули в коридор.

— Присядем… на дорожку? — тихо спросила мать и заискивающе поглядела на сына.

Валера вздохнул — против примет не попрешь! Сели. Встали.

— Все, двинули.

Сын чмокнул мать в щеку и, схватив два чемодана, вывалился из квартиры, наплевав на то, какой эффект открывшаяся дверь их квартиры произведет на площадке. Сноха и свекровь обменялись прикосновениями щек, и Настя с сумочкой и тяжелым вздохом двинула вслед за мужем. Антонина Павловна посмотрела, как Кушнаревы-младшие заходят в лифт, перекрестила их «на дорогу» и закрыла дверь.

Кушнарев-старший проявил чудеса резвости, вследствие чего машина была уже у подъезда. Увидев в проеме подъезда сына, Петр Гаврилович с сожалением посмотрел на только что закуренный «Парламент», который взамен привычной «Примы» ему изредка подкидывал Валерий, вдавил башмаком сигарету в грязный асфальт и открыл багажник.

Поехали.

— Пап, давай быстрей! — Валера смотрел на часы. — До конца регистрации двадцать минут, опоздаем — пипец. А ехать…

— А коли ГАИ? Я и так жму с «форда», что могу, но по сторонам смотреть тоже надо, — буркнул отец.

Настя, сидевшая на заднем сиденье, давно уяснила, что логика в семье Кушнаревых переходила из поколения в поколение, и есть моменты, когда влазить со своими советами не стоит. А вот со зрением порой был швах.

— Так вон… вон же… — только и успела промолвить она, но свекор-отец, на мгновение позже увидевший в ночи яркий жилет, уже давил на тормоз. Но мгновения, судя по всему, и не хватило, и светящаяся полосатая палка уже показывала «направление главного удара».

— Твою мать..! — Валера закрыл лицо руками.

— Щас, щас, я быстро… — голос Петра Гавриловича уже летел вслед за хозяином по пути к инспектору ГИБДД.

Настя же думала о том, что первая же поездка в Турцию может сорваться. «Вот старый хрен…»

— Инспектор ДПС старший лейтенант Лосев, — представился гаишник. — Ну и куда ж так мчишь, батя? Ночь на дворе. Не дай Бог…

— Слушай, лейтенант…

— Старший лейтенант! И на «вы», если можно, мы ведь с вами не родственники и не выпивали вчера. Или выпивали? — ухмыльнулся совсем не логичный и как бы хитрый старлей.

— Да-да, старший лейтенант, извините. То есть нет, не выпивали, и я не выпивал. Я сына со снохой в аэропорт везу, проспали, вот и мчу. Виноват, конечно, знаю, но пойми… поймите, да — у них это первый раз, накопили, и если опоздают…

— И сколько осталось до вылета?

— До регистрации двадцать… было двадцать минут, сейчас меньше, — Кушнарев-старший пытался посмотреть на часы, но в какой-то момент понял, что не помнит точно, во сколько там у младших вся эта их трихомудия.

— Что он там на часы показывает? — спросил Валера. Они с женой пытались через заднее стекло определить, о чем идет разговор возле машины ДПС, к которой успел ускакать Петр Гаврилович. — Может, пойти денег предложить? Ты далеко деньги убрала?

— Цыц, — огрызнулась Настя. — Сиди. Незачем еще про деньги вспоминать. За это сейчас садят.

Поведение мужа после этих слов полностью убедило Настю в том, что она не только научилась применять логику во внутрисемейных разговорах, но и быстро уяснила, кто обычно командует внутри этих самых семей.

Инспектор меж тем продолжал лениво светить фонариком на документы и беседовать с Петром Гавриловичем.

— Так до регистрации двадцать минут? У-у, отец, зря спешил. Там регистрация идет часа два-три, все можно успеть. Может, до конца регистрации?

Собеседник почесал голову.

— Ну да, наверно до конца регистрации. Но сейчас-то уже меньше!

— Иван, — из патрульной машины по «громкой» на всю округу раздался вопль, — надо в аэропорт скататься.

Лосев, подпрыгнув, сматерился и повернулся к машине, вытянув голову в ее сторону — типа зачем?

— Дорожное там, по ходу — с пострадавшим, — продолжал вещать кто-то из автомобиля. — Мы самые ближние…

— Вот черт! — инспектор сложил документы и протянул их Кушнареву-старшему. Но в последний момент отвел их от протянутой руки и прислонил к нижней губе.

— Много чемоданов?

— А? — не понял Петр Гаврилович.

— Чемоданов, говорю, много у ребят твоих?

— А-а, два, да, два. А что?

— Слава, — Лосев махнул рукой напарнику. — Подъезжай сюда, — и повернулся к Кушнареву-старшему: — Быстро эвакуируй своих к нам на заднее, а чемоданы — в багажник. С ветерком поедут, как белые люди. Только быстро. Держи документы.

— А я? — опять не понял Петр Гаврилович.

— Ты домой езжай.

— Так я ж нарушил! Давайте, я здесь постою, вы съездите, а потом приедете и оформите, что надо…

Фамилия инспектора была не Кушнарев и он не воспитывался в семье Кушнаревых, поэтому он не мог понять цепь данных рассуждений. Гаишник с укоризной посмотрел на оппонента и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, как снова проявил себя коллега из подъехавшей машины:

— Иван, а ничего, что мы тут… а там пострадавший?

Оборванный посреди эмоций Лосев, не поворачиваясь, ответил:

— Пострадавшему вызвали «скорую», или я не прав? А я вот тут хочу почему-то людям помочь…

— А-а, логично, — напарник пошел открывать багажник. Лосев продолжил:

— Дед, ты хоть домой едь, хоть стой тут до второго пришествия, мне поровну. Но если через минуту твои с чемоданами не будут сидеть у нас, мы поругаемся.

Лишних вопросов больше никто не задавал, и через минуту машина ДПС с включенными «маяками» скрылась в темноте. Петр Гаврилович посмотрел ей вслед, потом оперся задницей на капот и прикурил. Кроме того, что гаишники решили помочь отвезти ребятишек в аэропорт, он ничего из разговора не понял.

Стало светать.

Бензина, слава Богу, было в избытке, потому замерзнуть Кушнарев-старший не боялся. Не думал он и о том, что кто-то из проезжающих мимо может его задеть — учитывая то, что поток машин постепенно увеличивался, он решил чуть-чуть отъехать от места остановки его инспектором, и теперь его неновый «форд» почти комфортно располагался на широкой обочине. Вопрос был в том, когда вернется экипаж ДПС…

В том, что они должны вернуться, Петр Гаврилович не сомневался. Вся его натура говорила об одном — так и должно быть! Он не часто попадался на нарушениях, и всегда его оформляли на месте, лишь изредка приходилось чуть подождать. Этот случай вроде ничем не выбивался из общей колеи: он снова нарушил правила, это так или иначе зафиксировано, и если он покинет место нарушения — будут последствия. Зачем ему проблемы? Уедет, а его потом найдут, и ладно, если штраф — а вдруг права отберут? И скажут, что это логично. Бес их разберет, у них там новые законы каждый день. Жена его потом на шматки распилит за то, что в сад на электричке придется ездить. И черт его знает, что за человек этот Лосев? Да, он вроде как помог сыну со снохой (эх, мобильник-то дома оставил, не позвонить, не узнать!), но что-то ведь смущало в его поведении… «Ладно, посидим еще», — подумал Петр Гаврилович.

От раздумий голова начала немного гудеть.

Прошло еще пара часов. Пачка «Парламента» начала незаметно пустеть, а под ложечкой уже начинало сосать. Мысли Кушнарева-старшего витали уже в районе домашнего холодильника, где с позавчерашнего дня томились настряпанные женой пельмени. «А чуть ниже, на дверке — он, родимая…» Петр Гаврилович аж заерзал. Надо было отвлечься, и он, с усилием проглотив невкусную слюну, сунул в рот сигарету и начал думать о том, сколько обычно может оформляться ДТП. Пусть даже с пострадавшим. И почему к нему все еще не едут. И вообще: даже если они там застряли на этом самом дорожном — вполне могли бы сообщить куда надо, и к нему сюда могла приехать другая гаишная машина. Делов-то! Разве не так?

После этого Петру Гавриловичу пришла в голову одна идея. Он огляделся по сторонам, но никаких камер, а тем более знаков, свидетельствующих о наличии средств видеофиксации, не заметил. Тогда он тихонько тронулся в сторону центра города. Проехав так пару километров, он наконец нашел то, что искал — машину ДПС.

— Кого-кого вам надо? — жующий что-то инспектор с конкретным удивлением смотрел через проем двери на явно не выспавшегося мужчину в синих трико и поношенной куртке.

— Инспектора Лосева, — голос Петра Гавриловича, как обычно, немного дрожал при общении с представителем власти. Жевание инспектора смутно что-то ему напомнило, но он тут же собрался: — Э-э… Да, он тоже инспектор… как и вы.

— Не знаю такого, — инспектор повернул голову направо, но сидящий рядом гаишник в отрицании повертел головой. Тогда инспектор снова взглянул на подошедшего, теперь уже несколько подозрительно: — А откуда он? С районов, с городняка, с области?

— Что, извините? С какого городняка?

— Ну, с горГИБДД или нет? Где работает? Он на машине был?

— А, да! — обрадовался Кушнарев-старший.

— Какая машина? — раздраженно спросил инспектор. — Какой госномер, какой бортовой?

Оппонент встал в ступор. Было понятно, что о наличии чего-то «бортового» он сейчас услышал первый раз.

— Номер… не помню, — после паузы «родил» Петр Гаврилович. — А машина — как у вас, с этими вот, с «маяками»…

В патрульной машине похихикали, потом о чем-то пошушукались. С водительской стороны снова вылезла жующая голова.

— Слушай, мужик. Ты извини — у тебя со здоровьем все нормально?

— Вроде да… — Кушнарев-старший начал было вспоминать, когда последний раз был в больнице, но гаишник не дал ему зайти в думках дальше поликлиники.

— А я вот сомневаюсь. Тебе на какого хрена этот Лосев сдался?

— Так он это… меня оформить должен был…

Взгляд инспектора остекленел. Потом голова скрылась в кабине, внутри кто-то смачно сматерился, а патрульная машина завелась и дала ходу.

«Наверно, я их своим видом напугал», — подумал Петр Гаврилович, осмотрев себя. Да, видок был еще тот — одни трикушки чего стоят! Он направился к машине. Курить пока не хотелось.

Оставался последний вариант. Пару раз Кушнарев-младший бывал в этом заведении и помнил, где оно находится, тем более, что было совсем недалеко. Удачно припарковаться с первого раза не удалось, но вот заветное место недалеко от вагончика страховщиков освободилось, и он быстренько его занял, чем вызвал определенные нервные вопли от блондинки на «мерседесе». Но сейчас ругаться совершенно не входило в его планы.

В фойе ОблГИБДД Петр Гаврилович подошел к первому попавшемуся человеку в форме и начал выяснять про инспектора Лосева. Когда речь зашла о причине поиска оного, вокруг уже стояло четверо человек в форме, и один из них невольно чесал пальцем в районе виска.

— Как вас зовут? — один из окружавших Кушнарева-старшего, в звании капитана, аккуратно взял его под руку. — Петр Гаврилович? Очень, очень приятно. Вы, наверно, думаете, что вас обязательно должны оформить? И даже могут наказать за оставление места нарушения? Нет-нет, вы не правы, — продолжал сладким голосом капитан, — вы поступили абсолютно в соответствии с законодательством, с правилами ПДД и даже в соответствии с обычной человеческой логикой. — При этих словах Кушнарев-старший невольно покивал. А капитан продолжил: — Спасибо, что вы приехали. Мы доведем всю необходимую информацию до инспектора Лосева. А вы езжайте домой и постарайтесь хорошо выспаться.

— А если меня задержат по пути, — осторожно спросил Петр Гаврилович, — и спросят про этот случай, что мне сказать? Могу ли я на вас сослаться, что вы мне разрешили?

Лицо капитана выражало искреннюю безмятежность.

— Конечно, Петр Гаврилович, — ответствовал он, — если спросят — так можете и сказать: со всем разобрался начальник главного разрешительного отдела капитан …Иванов.

Кушнарев-старший вздохнул, пожал руку капитану и направился к выходу.

За спиной кто-то проговорил:

— Прикинь, если бы сейчас здесь был кто-то с третьего этажа…

И понеслось:

— Довели мужика… надо найти этого Лосева… эх, фамилию не узнали, проверить бы…

Но Петр Гаврилович этого уже не слышал. Он выехал со стоянки и направился домой. Там его ждала обалдевшая Антонина Павловна.

— Ты где ездишь, старый пень? Уж сынок с Турции отписал, что долетели, а тебя все нет. Я тут чуть с ума не сошла, звоню ему, а телефон в комнате лежит…

— Нормально все, — отмахнулся от нее Кушнарев-старший и, закурив, уселся на кухне. Причитающую жену он больше не слушал, и она, плюнув, ушла смотреть телевизор в большую комнату. А Петр Гаврилович, дымя последним «Парламентом», подумал обо всех свои действиях, начиная с разговора с инспектором Лосевым, и не нашел в них не одного изъяна. Посверлив напоследок взглядом холодильник, он пробурчал «все правильно сделал!», после чего сунул окурок в пепельницу и пошел спать.

***

Где-то на просторах России есть памятник порядочному инспектору ДПС. А почему нет памятника порядочному водителю? Тому самому, честному и добросовестному, который может не знать всех законов, но у которого есть совесть? Разве это не было бы правильно? И… логично?