карлсон вернулся

Карлсон вернулся

Томас Андерсон лежал на диване, наблюдая за движением облаков за окном. Окно было распахнуто настежь, втягивая в комнату калейдоскоп запахов и звуков.

С колокольни Святого Патрика доносились заунывные звуки колокола…

Лениво пошевелив ногой в дырявом носке, Томас смахнул назойливую муху, потрогал двухдневную щетину на лице. Бриться не хотелось. «Карина хоть и была дурой, но без нее все-таки скучно», — подумал он. Совсем уже было решив заснуть, Томас повернулся на бок.

За окном раздался вдруг странный звук дребезжащего мотора, и в комнату влетел какой-то взъерошенный рыжий мужик в полосатой футболке и детских штанах с лямками.

— Посадку давай!!! — заорал он так, что любимый хомяк Томаса, сидящий в банке, пукнул и описался.

Мотор влетевшего мужика издал звук подавившейся собаки и, чихнув, отрубился.

Толстяк плюхнулся в кресло и, икнув перегаром, уставился на Томаса.

— Привет, Мал…. Ох, е-мое, как нас меняет время! — прогундосил он.

— Карлсон, это ты?! — произнес наконец обалдевший Томас.

— Да, я это, я, ну, узнал, наконец…

На Томаса смотрел довольно потрепанный мужичок среднего роста с растрепанной рыжей шевелюрой и в дырявой полосатой футболке.

— Ну, чего удивляешься, тебя тоже не узнать, время, брат, никого не щадит… Как у тебя, Малыш, насчет заправки? Ты понимаешь, летать становится все тяжелее, мотор, мать его, не тянет.

— Слушай, Карлсон, а варенья-то у меня нет!

— Какое, на фиг, варенье! У меня от него чуть диабет не случился. Нее, Малыш, я теперь не этим заправляюсь.

— А чем? — спросил Томас.

— Как — чем? Ну, ты даешь! Портвейном! Можно водкой, но на водке движок плохо тянет. И вообще, будь мне матерью… Ох, я самый больной человек в мире, — загундосил он, устраиваясь поудобнее в кресле.

«Хорош сынок» — подумал Томас, идя к холодильнику.

Выпив залпом бутылку портвейна и сожрав увесистый кусок колбасы, Карлсон вытянулся в кресле.

— Со мной не соскучишься, Малыш, — произнес он и захрапел…

У Томаса возникло ощущение нереальности происходящего, и рыжий мужик, храпящий сейчас в его кресле, походил, скорее, на бомжа, чем на Карлсона.

Раздался звонок в дверь, и Томас поплелся открывать. Это пришла домработница фрекен Нобель.

— Томас, я забыла ключи, — прогудела она, — а вы опять прокурили всю квартиру.

Фрекен Нобель направилась в его комнату, по пути задев широким бедром зеркало стоявшего в прихожей шкафа. Зеркало печально завибрировало. Томас шел за ней, думая о Карлсоне, который сейчас храпит в его кресле.

Но в кресле никого не было.

— Я начну уборку с вашей комнаты, — пробасила фрекен Нобель, — можете пока пройти на кухню.

Томас сидел на кухне и чесал затылок. « Может и не было никакого Карлсона, может все ему приснилось?».

В это время за окном затрещал мопедным треском мотор, и кухня наполнилась едким дымом. Сбив по пути два вазона с цветами, влетел Карлсон.

— Я уже подумал, что ты мне приснился, — сказал Томас.

— Слушай, Малыш, это что там за тетка в твоей комнате?

— Да это домработница — фрекен Нобель. Ох и вредная тетка, я тебе скажу.

— Малыш, я уже, конечно, не тот, что раньше, но пошалить до сих пор люблю. Ты, как, не против?

— Карлсон, только без членовредительства и землетрясений, договорились?

— Окей, Малыш, — прогнусавил Карлсон. — Но сначала нужно заправиться. Что там у тебя в холодильнике?

В холодильнике оставалась только бутылка водки. Томас достал ее и посмотрел на Карлсона. Карлсон сглотнул слюну, посмотрел на Томаса.

— Эх, попадешь к вам в дом, научишься пить всякую гадость. Давай, тащи ее сюда….

Через пятнадцать секунд взъерошенный Карлсон вытер рот рукавом футболки и встал со стула покачиваясь.

— Представление начинается! — проскрипел он и направился к шкафу.

Фрекен Нобель, что-то напевая себе под нос вышла с пылесосом в коридор. Подойдя к шкафу, она стала с удовольствием разглядывать себя в зеркало, поправляя прическу и поворачивая свои крупные формы из стороны в сторону. «Лаванда, горная лаванда….» — фальшиво гудела она русскую песню.

В шкафу раздался странный шорох. Фрекен Нобель прислушалась. В это время дверца шкафа распахнулась, коридор наполнился треском и дымом и, чуть не сбив домработницу с ног, из его чрева вылетел полосатый мужик. С криком — «Эх мать твою за ногу!» — он скрылся в комнате, где, заложив крутой вираж и в очередной раз заставив описаться успокоившегося было хомяка, зацепился ногой за гардину. Гардина не заставила себя долго ждать и с треском потянула за собой карниз. За секунду до того, как падающий карниз разбил банку, из нее пулей вылетел ошалевший хомяк и, не хуже Карлсона, пролетев по воздуху, какая на лету, шлепнулся в широкое декольте фрекен Нобель.

Завопив как пассажирский локомотив, фрекен Нобель бросилась на кухню, по дороге пытаясь вытащить хомяка из декольте. Споткнувшись о ногу хохотавшего Томаса и пролетев пару метров, домработница рухнула на кухонный пол с чавкающим звуком резиновой куклы из сексшопа. Хомяк, чудом не раздавленный огромной грудью фрекен Нобель, выскочил из декольте и в ужасе забился под холодильник.

…Домработница лежала распластавшись на полу, похожая на морскую звезду-мутанта… Карлсона нигде не было.

Позже, сидя у открытого окна, Томас любовался звездами и ждал Карлсона, точно зная, что тот обязательно вернется еще раз и скажет: «Со мной не соскучишься, Малыш!».

Дмитрий Савельев 23.04.2012 г.