Канатоходец над жирными клоунами

Канатоходец над жирными клоунами

«Хватит! Пощади! Довольно!»

Из коллективного обращения

заваленных золотом поклонников

к Виктору Пелевину

«Глупое животное, золота

не может быть слишком много!»

Царь Мидас

— Смотри-ка, лежит как ни в чем не бывало. Подъем, салага!

— А что такое?

— Да вот прошел слушок, что ты вовсе не принцесса, а портовая шлюха!

— Брешут люди. А если это Машка накидывает, так то не я был, а мой распутный близнец. Я за него не в ответе. Самому 300 драхм должен.

— Думаешь, отбрехался? На словах ты ситный мастер, а на деле — shit disaster!

— Я отказываюсь продолжать диалог в таком тоне.

— Возомнил, что я тут с тобой диалоги пришел разговаривать? Поднимай свой дряблый зад! Зубчатые колеса прокрастинации перемололи не одно поколение ленивых гениев.

— Куда опять?

— Дела зовут.

— Но я же только вчера достроил свою пирамиду! У меня нет сил.

— И кому она на хрен нужна?

— Стойте, я что-то не расслышал спросонья: «на хрен нужна»? Но ведь пирамиды — главное чудо нашей цивилизации!

— Огромные, древние. А твою из-за забора не видно.

— Вот Машка говорила, что главное не размер.

— Да и платить тебе никто за это не будет.

— Но она же прекрасна!

— Машка?

— Травишь что ли? Пирамида моя.

— Во-первых, это субъективно. А во-вторых, допустим, на нее и посмотрят: кому-то понравится, кому-то нет; но денег-то тебе в любом случае никто не заплатит. Маслом ее не обмажешь и в рот не впихнёшь.

— И что мне делать?

— Копать выгребную яму.

— Боже, зачем?

— Есть заказ. Платят налом.

— Спасибо, что не калом. Но я не хочу копать яму!

— Тебя никто не спрашивает, твое мнение вообще никого не интересует.

— Но я и не умею!

— Не можешь — научим; не хочешь — заставим!

— Это клише.

— Будь здоров!

— Что?

— Ты, вроде, чихнул.

— Да, спасибо.

— В общем, бери лопату, собирайся.

— Но почему именно выгребную яму?

— Другой работы на рынке труда нет.

— Но это же каменный век! Как же канализация, водопровод?

— Может, ты ещё… виадуки умеешь строить? Ты, часом, не из этих? С такими на зоне знаешь, что делают?

— Да я и к водопроводу не знаю как подступиться.

— Поэтому копай выгребную яму.

— Но я в том смысле, что канализацию должен строить специалист.

— Но он и получит деньги.

— Резонно.

— Ты издеваешься или такой тупой? Если он получит деньги, значит ты их не получишь и помрешь с голоду!

— И поэтому нужно строить выгребные ямы вместо канализации?

— Именно! Это наши рабочие места! И мы не отдадим их какой-то там технологии!

— Всё это замечательно, я очень уважаю ваш труд. Вообще, любой физический труд… Но мне кажется, что будет лучше, если специалисты будут заниматься каждый своим делом. Так цивилизация будет развиваться быстрее.

— Ты упертый, я понял. И в чем ты специалист, умник?

— В пирамидах.

— Опять — двадцать пять! Вернулись на круги своя!

— Это штамп.

— Ты жука раздавил?

— Хм… Да.

— Но он же священный!

— Это одна из обязанностей строителя пирамид — давить священных жуков.

— Для чего, матерь божья?!

— Чтобы вы проснулись.

— А, проповедуешь… На словах ты царь горы, а на деле — «Песняры»!

— Потомки рассудят.

— У тебя мания величия.

— Ты так говоришь, потому что ещё дремлешь. Выпей кофейку.

— Я лучше пива. Оно запах выгребной ямы перешибает…

— О, это ваше легендарное крафтовое выгребное пиво… У меня из-за него все ранние пирамиды получались кривыми. Помимо того, от него пузо растет. Столько лет ушло, чтобы его бросить…

— Вот в чем твоя проблема — ты не пьешь! Иначе смотрел бы на вещи проще!

— Не сомневаюсь…

— Вот только рожу кривить не надо, особенно когда за яму примешься: у нас в профсоюзе этого вые… выпендрежа не любят. Веди себя поскромнее.

— Я ещё не давал своего согласия.

— А его никто и не спрашивает! Знаешь, кто согласится заместо тебя? Твой голод! Он гораздо менее разборчивый.

— Тут твоя правда, спорить не буду.

— И не начинай даже, бери лопату.

— Ты ведь не отстанешь… Но почему ты ко мне прицепился? Тебе-то что за дело?

— Что?! Что значит — дело? Лежит тут, значит, на небо любуется, пирамидки свои строит непонятные — непорядок! Каждый должен работать! Все должны быть при деле и на виду. А то расползлись тут по канавам да пещерам и крамолу продуцируют. Вообще, скажи спасибо, что я главному смотрителю на твои художества загадочные не стуканул. Я даже не уверен, что они легальные. Бери лопату, тебе говорят!

— Хорошо, допустим, я бы более понятные пирамиды строил, более ровные и гладкие, ты бы от меня отстал?

— А за них бы платили?

— Твою-то мать… Давай свою лопату.

— Ты хоть знаешь, малахольный, каким концом её держать?

— Узким. Фу! Она воняет!

— А ты как думал? Всё ещё не понял, на какое дело идем?

— Тупое и бессмы…

— Священное! Пророк учит, что копать выгребную яму в поте спины своей и вдыхая вонь дланей своих — Святая и Почетная обязанность каждого…

— Но ваш так называемый…

— …а если ты что-то вякнешь против Пророка, я тебя пере… у лопатой и утоплю в выгребной яме за наглый экстремизм и оскорбление чувств верующих!

— Видимо долго я провозился с последней башней, мир переменился за это время неузнаваемо и необратимо: когда это банальное высказывание своего мнения стало преступным?

— Погунди ещё… На словах ты акробат, а пойдешь служить в стройбат!

— Скорей канатоходец из «Заратустры», но боюсь такая отсылка плохо считается.

— У смотрителей каждая ссылка считается. Три ослушания — ссылка. Три ссылки — усекновение. Таков закон.

— Сраные скрижали!

— ЧТО?!

— Извини, но у меня постоянно включено автоопределение отсутствия у человека мозгов, и оно начинает пронзительно звенеть при первой же угрозе. Чертовски отвлекает!

— Когда моё терпение иссякнет, ты почувствуешь сразу. Звенеть вообще не перестанет.

— Вот мы и километра не прошли, а воняет уже так невыносимо…

— Идем, идем. Хватит ныть и стонать. Долой вялый штрудель! Держись, бодрый штуцер!

— Мне страшно становится, когда ты начинаешь жонглировать звучными германизмами.

— Это не я, это прораб придумал.

— Ещё один добрый человек…

— Вот она, родимая. Неказистая, но привычная.

— Но я полагал, что мы хотя бы новую яму копать будем…

— Новые места исследовать слишком дорого, долго и опасно — вдруг зыбучие пески, оползни или там… сели?

— Понимаю, все специалисты, способные на разработку недр, уже сели…

— Ха!

— Слишком умные были? Образованные?

— Не положено! Да и не надо нам никаких разработок. Не, мы полезем в старую, разведанную, родную. Будем расширять и углублять!

— Лять! Не, мужик, я передумал, забирай свою лопату, я сваливаю.

— Будешь лежать и умирать с голода?

— Пойду новую пирамиду строить, ещё выше прежней. Авось, кто и покормит… Я, один хрен, без этого не могу. Я без строительства никчемен. Ну, а вам удачи, конечно, и трудовых подвигов…

— Сволочь ты, я ж для тебя стараюсь!

— Тебе просто приятно так думать — добавляет значимости, но позволь уж мне самому разобраться со своей, так сказать, экзистенцией…

— А теперь, ушлёпок, слушай, что будет с твоей экзистенцией прямо сейчас…

— Кстати, вы в курсе того, что это очень глупое предубеждение, дескать, нельзя бить женщин. На самом деле нельзя бить никого. Это же очевидно. Ау! Прямо в ухо!

— Одна жопа рода.

— Что, прости?

— Одна же порода, говорю. Крошится.

— В ухе всё ещё звенит.

— «Колокольчик динь-динь-динь!» Я предупреждал.

— Садисты вы все, нравится вам людей мучить…

— Чертова лопата, братан, пососи же!

— Что?!

— Пассатижи, говорю, передай!

— Долбаное ухо, неужели это теперь навсегда?

— На, выброси, тут какие-то ошметки бумаги.

— Видимо, кто-то подтерся рукописью.

— Не читай, вдруг крамола какая…

— А может, что полезное? Так:

«Человек с завидным упорством превращает свою единственную, уникальную, священную жизнь в говно…»

— О, это прям по теме!

— «…Потому что ему скучно, маетно, хочется невнятного: «раззудись плечо», разгул масштаба массового психоза, «от души, братан», с членовредительством и далекоидущими последствиями, на меньшее он не согласен, на меньшее и сил жалко и времени. Homo S. как сёрфер — на миг застыл на гребне волны, и ух! — вниз, ко дну, где самый чад и разврат. Жить по уму — зашквар, пацаны не поймут и девки забудут — посчитают задротом и фриком. Кому нужен резон, когда чувства ещё не перебродили, не разрушили свою, а ещё лучше — чужую жизнь…»

— Делу — умных, разврату — нас!

— «…Чувства — это искрящий провод; разум — изолента, но зачем нужна защита, когда неймется в волю подрыгать конечностями, вкусить все прелести из бочки удовольствий. То, что содержимое бочки давно забродило и начало подгнивать — так это ещё лучше: развезет и утопит все мысли, а вместе с ними и сомнения, и грусть. Дубиной по башке, чтоб не думала, а приказала ногам идти в пляс — последнюю рубашку прогуливаем!»

— А мужик знал дело, почитай ещё!

— «…Жизнь — это жестокая сука, которая постоянно выкручивает твои яйца в расчете на то, что ты заорешь благим матом и вприпрыжку побежишь реализовывать свою элементарную биологическую программу. Но если ты не собираешься уподобляться примитивным животным и существовать лишь в соответствии и согласии с базовыми инстинктами, придется изощряться в играх разума, чтобы эту суку обмануть. Для того ум, собственно, и существует…»

— Что сука — несомненно. Но дальше как на уроке биологии: душилово!

— «…Ум кует бесконечную дурную цепь, где мысли как звенья сменяют друг друга, каждая новая присасывается к кончику предыдущей по любой случайной ассоциации, тянет одеяло на себя, уходит куда-то вбок, но всё равно не может порвать эту липкую, вязкую цепочку. И даже если тебе самому противна, почти непереносима эта самовлюбленная, зацикленная рефлексия, то, чтобы начать новую, свежую, оригинальную канву, видимо, надо ждать до упора, до измора или звать другого ткача или кузнеца…»

— Не, заумь какая-то пошла. Погоди, вот ещё листки почти целые, глянь туда!

— Хм, забавно: «…Эго необходимо как завеса, чтобы скрыть противоречия, чтобы избежать когнитивного диссонанса между реальностью и своими представлениями о ней. Так называемая «личность» вырастает на этом самообмане как на грибнице, хотя делает вид, что верит в свою любовь к правде и объективности…»

— Не, знаешь, мне что-то разонравилось. Бросай эту подтирку, работать пора.

— Да нет, дослушай: «…При наличии выбора мозг всегда предпочтет фантазию, а не реальность. Правда жестокая, страшная и неприятная. А самообман эротичен, горделив и сладок…»

— Сказал же, прекращай! В самом деле, ересь какая-то, как бы нас за нее…

— «Человек ограничен тем, что его мозг предрасположен думать то, что он привык думать, и делать то, что он привык делать. И всю жизнь он так и будет ходить по замкнутому кругу своих представлений и стереотипов, если только не произойдет какой-то системный сбой…»

— Всё это вранье и клевета на духа Святого, учение Пророка, это я тебе официально заявляю. И если не прекратишь распространять крамолу…

— Цыц! Дай подумать.

— А копать кто будет?

— Тихо!

— Я тебе по-хорошему говорю, выбрось ты эту погань, а лучше сожги.

— Да, всё. Вот что, дружок ситный. Слушай внимательно, больше повторять не буду. Я всё для себя решил. Можете делать, что хотите. Избейте меня, хоть убейте, утопите в вашей злоΣ@учей выгребной яме. Но я буду заниматься своим делом. Не зайдет с пирамидами, построю ещё что. А с вами мне не по пути. Ваша упоротость, конечно — моё почтение, но по мне всё это — унылая похмельная клоунада в полупустом сарае за три копейки годовых. А что касается иссохшей мумии вашего Пророка…

Примечание старшего архивариуса:

Продолжение текста засекречено Генеральной инквизиционной палатой и является неотъемлемым элементом уголовного дела №1234-ИС о распространении ереси и оскорблении Священного имени Пророка.

V.V.

2018, 2022