Как Антошка полюбил Пушкина

Как Антошка полюбил Пушкина

ПОЧТИ БЫЛЬ

Двести лет минуло с того времени, когда на литературную арену России, подобно вихрю ворвался новый поэт, необычный яркий, в котором многие прозрели гения. И с тех пор и до нынешних времен он занимает первое место на поэтическом Олимпе.

Всю дорогу Антошка недовольно ворчал, не слушая Веру Петровну, классную руководительницу. Такой маленький ворчливый и очень противный стиричок, которому всё не нравится.

— И дался нам ваш музей, да еще и с заповедником. Лучше бы на игровые автоматы с войнушками свозили! Или в зоопарк. А еще лучше в Дисней-ленд! Вот там клёво!

— Ребята! Мы подъезжаем к Михайловскому, усадьбе-заповеднику великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, — громко объявила Вера Сергеевна. — Только прошу вас: не шумите!

Ребята вышли из автобуса.

— Какая изумительная природа!

— Сколько здесь деревьев! Многие из них еще помнят Пушкина. Своей рукой он ласкал их кору.

— Деревья как деревья, — проворчал Антошка. — Вот невидаль какая!

— А это дом усадьба. Какой он красивый и поэтичный!

— Дом как дом. И ничего в нем особенного нет. У нас в городе есть и покрасивше дома. И вон какие большие! А тут подумаешь! Невидаль какая!

Бурчал Антошка.

Они зашли вовнутрь.

— Ничего руками не трогать! Не бегать и не шуметь!

— А чего тут трогать! Больно нужно!

— Это рабочий кабинет Александр Сергеевич.

Девчонки заахали, заохали. Как красиво! Да неужели на этом кресле сидел Пушкин? Да неужели за этим столом он писал! Вот невидаль какая! Антошка вон тоже сидит и пишет всякие задачки и упражнения и двойки случается получает. Но почему-то никто не восхищается партой, за которой он сидит. И зачем он только согласился на эту дурацкую экскурсию. Сидел бы сейчас дома, мочил бы монстров, а не бродил бы среди этой древней мебели!

— Да! Я очень древний! Это ты прав! Твоему прадедушке в прадедушки гожусь!

Антошка вздрогнул и оглянулся.

— Кто это? Это ты, Дениска? Ну, кончай! Вылезь! Где ты там спрятался: хорош прикалываться!

— Я тебе не Дениска! Я письменный стол, возле которого ты стоишь. Видишь, какой я красавец! Сколько часов просидел за мной Александр Сергеевич! Никогда не забуду про это! А сколько он гениальных вещей написал на мне. Ну, и разумеется, со мной. Я тоже, можно сказать, соавтор. Кстати, ты книжки читаешь, Антошка?

— Как же!

— И Пушкина?

— Ну, задают же наизусть.

— Что-нибудь прочитай пушкинское!

— А… ну, это… а вот! Вспомнил! «Ласточка с весною в сене к нам летит» … Ну, в стогу ночевала, а потом прилетела к нам.

— Антошка! Антошка! Варвар ты!

— Что обзываться? А вы в правду живой? Или там в вас что-то вмонтировали?

— Ну, а как же! Тепло человека, его душа передается вещам, которые он любит. И становятся частью его внутреннего мира. А тем более такой человек, как Пушкин! Солнце русской поэзии! Вот видишь эту чернильницу?

— Чер… Как вы сказали?

— Откуда ему знать, что такое чернильница? — запищало что-то рядом.

Антошка повернулся.

— Обо мне Пушкин целое стихотворение написал. Длинное такое. Давайте прочитаю. Отрывок только! Оно мне так нравится! Очень. Как и всё, что Пушкин написал, макая в меня гусиным пером.

— Гусиным пером? — удивился Антошко. — Зачем пером куда-то макать? Не пойму!

В кабинете заскрипело и засмеялось.

— Да ладно! Чего вы смеетесь? — раздалось с книжной полки. — Откуда молодому человеку знать, что веками люди писали гусиными перьями. Поэтому и ножичек до сих пор называется перочинным. Самые гениальные шедевры созданы не на компьютере и не авторучкой написаны, а гусиным пером. Вот так-то!

Антошка восхитился:

— Круто! Попрошу бабульку выслать мне гусиных перьев. Она у меня в деревне живет. Вот только не знаю, держит ли она гусей.

— Ой, ну, обо мне же послушайте!

Подруга думы праздной,

Чернильница моя,

Мой век разнообразный

Тобой украсил я…

В минуты вдохновенья

К тебе я прибегал

И музу призывал

На пир воображенья…

Сокровища мои

На дне твоим таятся.

Тебя я посвятил

Занятиям досуга

И с ленью примирил:

Она твоя подруга…

С глупцов сорвав одежду,

Я весело клеймил

Зоила и невежду

Пятном твоих чернил…

Но их не разводил

Ни тайной злости пеной,

Ни ядом клеветы.

И сердца простоты

Ни лестью, ни изменой

Не замарала ты…

Беспечный сын природы,

Пока златые годы

В забвенье трачу я,

Со мною неразлучно

Живи благополучно

Наперсница моя…

Взыскательного света

Очей не привлекай,

Но верного поэта

Друзьям напоминай.

— Как здорово! — воскликнул Антошка. — А можно я к вам еще приду?

— Конечно же, можно! Мы рады всем, кто любит Пушкина!

— Ура! — закричал Антошка.

И бросился искать своих товарищей.