Дефективные рассказы

Записки модницы

• УТРО ДЕЛОВОЙ ДЕВУШКИ, ТО ЕСТЬ МЕНЯ

Не люблю я ночь. Потому что ночью темно, и никто меня не видит. Это так обидно. Согласитесь! Не видят, какое у меня симпатичное личико, с небольшим чуть вздернутым носиком, пухлыми губками, щечками с такими миленькими ямочками и идеально круглым подбородком. А еще у меня большие пушистые ресницы. Что с того, что они накладные! А какие у меня брови! Какие глаза! когда я посмотрю на кого-нибудь из мужчин томным взглядом, у него сразу начинается одышка и подскакивает давление. Мне даже страшно становится. Ведь так я могу убить человека. Теперь я поняла, откуда пошло выражение «убить одним взглядом».

Мне жалко таких бедняг. Но что поделаешь? Я одна, а их вон сколько, изнывающих от страсти. Приходится мириться с тем, что я многим доставляю нестерпимые мучения. И любви, которую только с большой натяжкой можно назвать платонической. Разве у платонической любви могут быть такие жадные глаза? а про мои глаза говорят: «В ваших глазах можно утонуть!» От такого комплимента они у мне становятся еще больше. Удивляюсь:

— ну, тогда вам надо хотя бы спасательный жилет приобрести. Еще утопленников мне не хватало! Или купите абонемент в плавательный бассейн «Садко». Вас научат хотя бы по-собачьи держатся на воде, пока не подоспеет спасательная служба. И учтите, я даю только полезные советы.

Не каждый может оценить моего остроумия. Мужчины думают, что если очень красивая, так обязательно глупая. Но бывают редкие исключения. Я, пожалуй, единственное исключение.

Еще мне ночь не нравится потому, что нельзя сделать сэлфи. Это так жестоко, как-то не по-человечески. Конечно, можно со вспышкой. Но почему-то я себя не узнаю на этих фотках. Некоторые вообще только для фильмов ужаса годятся. Конечно, это не я. Что может быть общего между мной и этой опухшей ведьмой из мультфильмов для детишек, которые любят ужастики. А я люблю романтические мелодрамы.

Кричу:

— Ма! Сколько?

Мама бежит к окну. Так начинается каждый мой рабочий день. По крайней мере, зимой.

За окном у нас уличный градусник. Хорошо, что не нужно бежать на улицу. Всё можно узнать, не выходя из дома. Я столько раз говорила маме, что температуру можно узнать на смартфоне. И все эти градусники — уже полный отстой и каменный век.

— Я этим вашим смартам не верю, — говорит мама. — Понавыдумывали всякой ерунды. Твой прадед без всяких градусников мог сказать, какая будет погода, не выходя из дома. Проснется. «Что-то, — говорит, — спину потянуло и суставы выворачивает. К дождю». И точно в этот день пойдет дождь. Ну, по крайней мере через день или неделю. Или снег. В общем-то это одно и то же. Ведь снег — это тот же самый дождь, только когда он сильно замерзнет. А если выпить захочет, значит, будет мороз. «Изнутри, — говорит, — надо греть организм». Никогда не ошибался. Говорит, этому на флоте научился. Там, если погоду не сумел предсказать, то пиши пропало.

Мама кричит из кухни.

— Тридцать!

— Тридцать чего: мороза или жары?

Мама заходит в спальню. У нее широко открыты глаза и рот, как у рыбы, которую вытащили на берег.

— Какая жара в январе месяце? Леночка, ты случайно не приболела? У тебя такая тяжелая работа.

— Вдруг то, что говорят о глобальном потеплении, свершилось, — отвечаю я. — Ты об этом не подумала? +

Проснешься вот так январским утром, а у тебя за окном не выброшенная елочка, а зеленая пальма или даже баобаб. Такой, какой нарисован в учебнике ботаники. Я всегда мечтаю увидеть баобаб.

Тридцать — это уже хорошо. Все-таки не сорок. И даже не пятьдесят. Иногда у нас такое случается. Если еще и ветра нет, то настоящая Хургада. Я не знаю, где это Хургада, но там, говорят, всегда жарко. Даже зимой.

Забываю, куда правильно ставить ударение в этой самой Хургаде. А может быть, это вообще безударное слово?

Можно не прятать свои красивые стройные ножки, которые, как говорят некоторые молодые люди и не совсем молодые, растут у меня прямо из ушей. Хотя они у меня растут из другого места. Про уши это преувеличение. Из ушей только у мужиков могут волосы расти. Мои ножки притягивают восхищенные взгляды даже пенсионеров. Пенсионеры — тоже люди. Им нельзя отказывать в чувстве красоты. Вот я какая гуманистка!

Надену колготки. Не парится же в рейтузах при такой… чуть не вырвалось жаре. Скажем, умеренной температуре. Когда мама увидела меня одетой, ее глаза стали как блюдца, совершенно круглые, как будто их нарисовали циркулем, разведя ножки на всю ширину. Она хотела что-то сказать, но, наверно. Подбирала литературные слова.

— А разве тебе не нужно на работу? — наконец выдохнула она. — Или у тебя отгул? Будешь сидеть дома?

— Мама! Какой отгул? Чтобы заработать отгул, у нас нужно месяц работать круглые сутки.

— Почему же ты до сих ор не одета?

— Мама! Я уже оделась. Остались лишь сапожки и красная курточка. Кстати, где моя шляпка?

Мама подозрительно смотрит на меня. Наверно, так в психиатрической больнице смотрят на пациентов.

— На мне стингеры и колготки.

Действительно, на мне колготки телесного цвета. Любимый мой колготочный цвет. Со стороны кажется, что на мне ничего нет. Полная иллюзия голых ног. Это так прикольно!

— Даже…

Тут мама вставляет слово, которое я не решаюсь привести на страницах своего дневника.

— Но на улице почти весна. Всего каких-то тридцать градусов. Ма! Ты хочешь, чтобы я вспотела? Прикажешь рейтузы надеть, а под них прабабушкины трусы с начесом. Такие сейчас только в музее древней одежды можно увидеть. Ты хочешь, чтобы я выглядела, как музейный экспонат?

Я не даю маме вставить ни одного словечка.

— В конце концов, мы же не на Чукотке живем. У нас почти средиземноморский климат. И на Чукотке давно уже не носят теплых трусов. Современные материалы очень хорошо защищают от холода.

С мамой бесполезно спорить. Она переместилась к двери, расставив ноги на ширине плеч и раскинув руки, как будто ее распяли. Наверно, она меня считает своим палачом.

— Не дам тебе убить себя! — решительно заявляет она. — Только через мой труп без нормальных трусов и рейтузов.

И действительно не пустит. Тут нужна военная хитрость. Иначе с мамой не справишься.

— У тебя на кухне молоко убежало! — кричу я. — Вот так всегда: поставишь и забудешь.

Мама бежит на кухню. Но на полдороги останавливается. До нее доходит, что ее обманули.

— Молоко! Я даже плиту не включала. И никакого молока у нас нет. Ох, какая же я дура!

Я уже выскочила. Вслед мне несутся проклятия, которые перемешиваются рыданиями типа того: «Ах, на кого же ты нас покинула? Да как мы теперь без тебя будем жить?» Как будто я ухожу не на работу, а на службу в армию, где дедовщина и все, начиная от рядового и заканчивая генералиссимусом, пристают к симпатичной девушке с недостойными предложениями. И как ей слабой и одинокой выстоять?

Остановка недалеко. Каких-то полкилометра. На улице то, что почему-то называют глагольным словом «смог». Я до сих пор не могу понять, почему. Кого и зачем смог? Это имеет какое-то отношение к дороге, окутанной белым непроницаемым облаком, дымящим трубам котельных, выхлопным газам автомобилей? Ни души. Я в гордом одиночестве стою на остановке. Или все еще сидят дома? Или еще не проснулись? Стараются урвать блаженные мгновения сна перед дневной нервотрепкой? А может быть, все уже уехали? А до следующего автобуса еще целых полчаса. Это вечность для тех, кто любит свою работу и опаздывает на нее.

Ощущение, что кто-то очень нетерпеливый своими похотливыми ледяными лапами забирается ко мне под юбку, которую мама называет набедренной повязкой. Так и хочется дать по этим наглым лапам. Может быть, мама была права на счет рейтузов? Хлопаю себя по бокам и стучу ногами. Мороз даже через каблуки щипает меня за пятки. В коленки как будто вонзили тысячи мелких, но очень острых иголок. Всем — всем есть дело до меня. Стоит мне только показаться на улице или в общественном месте, как все особи противоположного пола, забывают про все остальное. Из белого тумана выруливает такси и тормозит возле меня. Кто бы сомневался!

Пусть и не такси, но уж точно не «КАМАЗ». «КАМАЗ» — он высокий и большой. Обычно красный. От легкового автомобили! КАМАЗ» я уже давно научилась отличать. Один раз я прокатилась на «КАМАЗе». Такое ощущение, как будто паришь над землей.

— Девушка! Вам куда? В ресторан? В стриптиз-бар? — спрашивает водитель, пожилой мужчина.

Лет шестьдесят. Может быть, даже все восемьдесят. Но, увидев меня, молодеют даже долгожители. На глазах. Поэтому я всякий р аз затрудняюсь в определении возраста. Некоторые молодеют на полвека. У других бежит слюна. Они даже не замечают этого.

Я беру платочек и вытираю рот. Маленький ты мой! Девушку увидел красивую! Вон как тебя корежит!

Время тянулось так медленно. Хотелось подняться и начать подгонять его пинками. Посетители валили косяком, так что у меня не оставалось ни минуты, чтобы пофантазировать, помечтать, упиться иллюзиями, как говорит моя подруга Наташка. Она иногда так упивается, что на следующее утро стонет и бесперечь пьет воду. А ведь еще надо было обдумать, в чем пойти. Это самый главный вопрос! Глобальный!

Не скажу, что у меня совсем нет опыта свиданий. Но это было так давно, в прошлой жизни. Поэтому правильно будет сказать, что я в этом деле новичок. Как говорит Наташка, неофит. Две недели назад я познакомилась в маршрутке с одним юношей. Он мне назначил свидание возле памятника. Правда, не сказал какого. А в городе у нас много памятников. Представьте, я как дура ношусь по городу по всем памятникам. Истратила на такси почти месячную зарплату, которую я хотела потратить на пляжные тапочки.

Его я нашла возле тринадцатого памятника основателю города воеводе Сорокину. Мне это сразу не понравилось. В смысле, не памятник, а число. Несчастливое. Он сразу набросился на меня. Как лев. С руганью. Стал меня отчитывать как двоечницу.

— Чо, блин, еще через неделю не могла заявиться? Я, чо, блин, как этот памятник годами тебя должен ждать? Запарился! — орал он.

И все озирались. И конечно, решили, что это муж отчитывает свою жену. Может быть, за то, что она не купила ему пива на вечер. Никому же в голову не может прийти, что так можно кричать на первом свидании на девушку, с которой ты даже еще не целовался. Ни в руках, ни поблизости я цветов не обнаружила. Наконец он спустил пар и спросил уже спокойно:

— Куда пойдем! Только давай быстро соображай! Время, блин, деньги, особливо, когда их нет.

Я стала вспоминать названия ресторанов. Не вспомнила. Потому что в рестораны меня еще не приглашали. Он сам решил.

— Ладно! Пойдем в «Вольче логово»!

В логово? Мне представилась темная зловонная нора, где лежат обглоданные косточки. Оригинально! В логово еще меня никто не водил.

— Ну, забегаловка тут поблизости. Пивнушка. Кстати, у тебя башли есть? А то я чо-то…

— Зачем мне они?

— Ну, я имею в виду бабки.

— А! Ну, да! Есть! Она в деревне живет. Иногда приезжает, привозит мед и соленые огурчики.

— Чо? Тупая? Самая, наверно, в деревне живешь? Я имею в виду монетос. Чо тут непонятного?

— Деньги? Ну, вообще-то у нас получка будет скоро. Через две недели. Ты хочешь взять в долг?

Он стал грустным. Кстати, его звали Валерой. Как певца Меладзе, который про Сару поет.

Есть еще один. Леонтьев. Маме он нравится. Она говорит: он такой стильный. И заводной. Весь как будто на пружинах. И кучерявый как барашек. Одним словом, душка. Для меня он старый. В дедушки годится.

— А хата у тебя свободная? — спрашивает Валера. — Не на улице же на того-самого!

— Да! Мы живем вдвоем с мамой. Она сказала, чтобы я сегодня пришла пораньше, потому что она сварит свекольник. А ты любишь свекольник? Знаешь, какие у мамы замечательные свекольники!

— И у меня карандаши в стакане.

— А ты разве художник? — удивилась я. — Ой! Я еще никогда в жизни не видела живого художника.

— Ну да! — кивнул он. — Вот сейчас думаю, какую бы квартиру нам нарисовать. Ну, хотя бы уголок с занавеской. Так! Так! Так! Не мешай свободному полету мысли!

— У меня как-то не очень с рисованьем. В школе были одни тройки. Правда, иногда и двойки. Наш учитель рисования даже однажды заплакал над моим рисунком.

— Мы сейчас с тобой на пятерку нарисуем. Только где? Где? Вот я тупарь! Да вот же!

Схватил меня за руку и потянул.

— Мы в кино идем? — спросила я. — А какой фильм? Я последний раз в кинотеатре была лет… давно.

— Вот сейчас за тем вагончиком, где строители живут, я буду снимать тебя. Знаешь, какой я режиссер. Как классно снимаю всё. И главное быстро. Некоторые в роль не успеют войти, а их уже сняли.

Некоторые впадают в воспоминания, рассказывают, какими они были лихими джигитами и как объезжали нетронутых цивилизаций диких кобылиц. Такое впечатление, что все мужчины в молодости служили в кавалерии. Хотя я раньше была уверена, что такой род войск ушел в прошлое.

Наверно, они еще застали в живых Пушкина и Маяковского. И если я познакомлюсь с ними поближе, то они обязательно расскажут об этом.

Называю адрес.

— Но там же, — удивляется патриарх, — была солидная контора. Или ее тоже перекупила «Империя страсти»? Почему же я об этом ничего не знаю? Видно, начинаю стареть.

Я уверяю его, что учреждение осталось на месте. Но по его выражению лица вижу, что он мне не верит. Почему-то все считают меня легкомысленной.

Я понимаю, что совершила смертельно опасную ошибку, когда села на переднее сидение. Теперь я уверена, что эта поездка на легковом автомобиле закончится трагически.

— Пожалуйста! Следите за дорогой! — говорю я владельцу авто. — Так недолго и до беды. Вы же совсем не смотрите на дорогу! Или высадите меня сейчас же!

— Уже случилось беда. У меня разбито сердце, — воркует он, щуря глазки, которые у него и так маленькие.

Его взгляд всё время устремлен вправо и вниз. Я пытаюсь натянуть юбку на колени. При аварии даже сумочка, которая лежит у меня на коленях, не спасет. А в ремне безопасности я что-то сомневаюсь. Иначе откуда такая статистика по дорожным происшествиям? Я ставлю сумочку справа от себя, чтобы меньше пострадала косметика при аварии. А то, что она случится, я уже не сомневаюсь.

— Скинуть бы мне годков…

Я мысленно заканчиваю его фразу: шестьдесят — семьдесят. Наверно, у него уже внуки старше, чем я.

Его рука отрывается и нависает над рулем. Наверно, задумалась, куда ей дальше отправиться в путь. Я знаю дальнейший маршрут этой руки, а потому строго говорю:

— Пожалуйста! За дорогой следите!

Нет, надо было дождаться всё-таки автобуса. А теперь я не уверена, что это не последняя моя поездка. Полчаса ожидания не делают погоды, зато успела бы подвести губки, подправить ресницы и вообще заняться собой. На что катастрофически не хватает времени. Хотя вряд ли получилось с макияжем. Французско-китайская косметика почему-то зимой у нас замерзает даже при такой комфортной температуре. Когда же в конце концов у нас на Чукотке или хотя бы на Таймыре начнут делать свою качественную косметику, устойчивой к нашему климату? Размышления о качестве косметики отвлекает меня на некоторое время.

— Ё…

Дальнейшие слова водителя я приводить не буду. Тем более, с первой буквы уже понятно, что он сказал, точнее провопил. Я не какая-то сапожница, чтобы позволять себе такие выражения. Сапожница — это профессия, а не та, кто носит высокие сапоги.

Резко тормозит на обочине.

— Вылезайте, девушка! — стонет он. — Я не могу так больше! Это бесчеловечно. Как я не врезался во встречный большегруз? От нас бы осталась только железная лепешка. Я вам даже деньги дам за моральный ущерб, только покиньте машину.

Фыркаю.

— За кого вы меня принимаете? Я не такая! И мне никакого дела нет до ваших грязных помыслов.

Тут до работы каких-то полчаса быстрым шагом или легкой трусцой. Я даже не замечаю, как пролетаю это расстояние. Появляюсь вовремя. Даже остается еще пять минут, чтобы подкрасить губки, поправить тени, веки, нанести румянец.

Успела только достать косметику. Ох, тяжелая наша женская доля! Хорошо мужикам: поскреб щеки и подбородок и как огурчик. В боевой форме, готов к труду и обороне. Для женщины пять минут — это ничто. Да и час перед зеркалом — один миг. Женщине, чтобы подготовиться к выходу, приходится постоянно недосыпать. Иначе она просто ничего не успеет сделать. Жертвуешь завтраком. Если предстоит что-то важное, например, приезд начальства из областного центра, то приходится просыпаться среди ночи. А то и вообще не ложиться.

И то не успеваешь. Доделываешь на ходу, на бегу. У меня это очень хорошо получается.

Занимаю рабочее место. Рабочее место у меня плохое. То есть работа. Она мне не нравится. Сижу я на справке. Нет! Вообще-то я сижу на стуле, полумягком, с подлокотниками, оно даже крутится. Вот так бы и крутиться, чтобы все видели, какая у меня прекрасная фигурка, какие у меня стройные ножки. «Сидеть на справке» — это так говорится про работу, когда целый день даешь разного рода справки. Но крутиться мне никакой нужды нет, потому что никто моей фигуры и моих ножек не увидит и не оценит по достоинству. Вокруг меня китайская стена.

Над этой стеной возвышается только верхушка моей головы. Посетители подходят, спрашивают, я отвечаю, даю справки, направляю к нужному окошечку. Конечно, посетители разные. Подходят глухие бабушки, полуслепые дедушки, нервные тетки. Для человека с высшим образованием (ну, почти что высшим, каких-то четырех курсов не хватает), как у меня, несложная работа. Это даже несколько обижает меня. Я могла бы выполнять и более квалифицированную работу. Но даже не это важно. А важно: кто же меня заметит в этой конуре. Я сижу здесь как в тюремной камере. И видят только верхушку моей головы. Хорошо, если это будет высокий мужчина, к тому же красивый, с иномаркой и желательно дворцом на побережье моря. И чтобы он безумно и сразу влюбился в меня. И не мог бы жить без меня ни одной секунды. Да… «жигули» и «ладу-корину» не предлагать. Конечно, если этот высокий мужчина еще и поднимется на цыпочки, то он кое-что может разглядеть в разрезе моего платья. Но это, согласитесь, для мужского взора так мало.

Для заинтересованных взглядов у меня расстегнута верхняя пуговичка сорочки и шейный галстук повязан очень низко, а не под самым подбородком, как это делают мымры, стоящие на страже нравственности, потому что по опыту молодости знают прекрасно, что такое безнравственность. Если растянуть шейные позвонки и тянуться как можно выше, а потом бросить взгляд сверху, то в разрезе сорочки можно увидеть, пусть самое начало того, что сводит мужчин с ума.

Мужчины такие ленивые и нелюбопытные. Порой у меня возникает такое ощущение, что в мире остались одни старые мымры и ветхие козлы. По крайней мере, большинство моих клиентов из этой категории. Все симпатичные высокие олигархи (хотя это не обязательно,, но желательно) перебрались на «Мосфильм» или на худой конец в Голливуд, где они снимаются в окружении красавиц, которых я легко могла бы затмить.

Я поднимаю глаза и не верю им. Это он! Значит, наши мечтания и желания могут материализоваться. На белом коне (или белом «мустанге») он примчался из прекрасного далеко, где так не хватало меня для настоящей райской жизни. Я дождалась своего принца. А то как-то не хочется остаться старой девой, что случается сплошь и рядом в нашем захолустном провинциальном городишке.

Еще молодой старой девой куда ни шло. Хотя тоже ничего хорошего. Нет! Такой судьбы я себе не желаю.

— Вы, в конце концов, собираетесь работать? — спрашивает принц.

— А я что делаю?

Я поднимаю на него свои прекрасные глаза, перед чарами которых он, конечно, не устоит. Способ знакомства довольно оригинальный. Хотя мог сразу спросить: «А что вы сегодня делаете вечером? Надеюсь, что вы еще никому не успели назначить свидания?» Я закатила бы глаза и так протяжно: «Ну, ваааще-то вечерами всегда занята. И довольно было бы странно, если бы это было не так. Знаете, сколько предложений! Ах, право, не знаю, что вам сказать».

— А почему вы так разговариваете со мной?

— Нормально я с вами разговариваю.

Интересный способ знакомства. Еще никто со мной так не знакомился. Обычно сразу куда-нибудь приглашали.

Как я разговариваю? Какой загадочный принц! Но это очень увлекательно! Я люблю загадки и головоломки.

— Вы не замужем?

Ну, вот и попался на крючок моей потрясающей обаятельности. Как будто могло быть иначе.

Красота — страшная сила. Еще ни одна крепость не могла устоять перед ней. Рассыпались в обломки, в пыль, в песок. И над голой пустыней сверкало ослепительное солнце красоты.

— Вы хотите мне сейчас сделать предложение?

Вот теперь он должен упасть на колени. Одну руку прижать к сердцу, а другую протянуть ко мне. Мне не суждено этого увидеть из-за проклятой китайской стены.

— Чур! Чур меня! Разве я похож на сумасшедшего? Плохой из вас психолог.

Он необычный. Даже не знаешь, что ожидать от него дальше. Но от этого только интересней.

— Вы не артист? Ой, запамятовала, как фамилия!

— Нет! Я не артист. И в фильме «Тупой, еще тупее» снимался не я. Это даже внешне заметно.

— Мне некогда смотреть разные сериалы. Работаю допоздна. А после работы… ну, сами понимаете. Поэтому, когда я возвращаюсь домой, то валюсь с ног.

— Прогуливаете собачку или ходите на кружок вязания?

— Вас не поймешь! То вам срочно нужно, то зубки мне начинаете заговаривать. Хотите вскружить доверчивой девушке голову? У вас, конечно, богатый опыт. У нас солидное учреждение, а не служба знакомств.

— Оно и заметно. Я как зашел сюда, сразу это понял. А стоило мне увидеть вас, уже не осталось и тени сомнения.

— Что вы заметили?

— Мне сверху видно всё. Ты так и знай. То есть «вы так и знайте». А вообще это песня.

— Мы уже на «ты». Желательно бы перед этим спросить хотя бы имя.

— Зачем? — он пожал плечами. — Разве от этого что-то изменится. Что произойдет после того, как я узнаю, как вас зовут. Тем более, что я знаю ваше имя.

— Как?

— Оно же у вас на бэйджике. Ну, нормальное имя, широко распространенное.

Дура! Нет! Вообще-то я не дура! И нисколько не верю тем, кто так считает. Потому что так могут считать только очень глупые люди, которые не могут распознать умных девушек.

— Вы в данный момент пудрите щечки. И целиком и полностью предаетесь этому занятию.

— Что я должна пудрить? Мозги клиентам?

— А почему вы так со мной разговариваете? Разве я вам давал повод для того, чтобы так со мной разговаривать?

— Что вам нужно?

— Мне нужна справка.

Я беру талончик, выписываю и протягиваю ему. Он долго рассматривает талончик. Так рассматривают документ, в котором хотят найти подвод. Но что такого может быть в талончике? Или я допустила какую-нибудь ошибку? Орфографическую? Но даже при всем желании это невозможно сделать в талончике. Еще и с моим высшим образованием.

— Что-то не так, молодой человек? — спрашиваю я. — Чем вас не устраивает талончик?

— Олег.

— При чем тут Олег?

— Меня зовут Олег. Я думаю, что вам будет гораздо приятнее общаться с человеком по имени. Всё нормально. Я имею в виду талончик. Да! Вот еще! Чуть не позабыл! Я порой бываю таким забывчивым. Вы сегодня заняты вечером? Я имею в виду, свободны ли вы будете вечером? Не намечено ли у вас что-нибудь?

С этого и нужно было начинать, дорогой мой Олег. А то ходил кругами вокруг да около. А может быть, ты такой робкий и стеснительный? Вообще-то мне такие нравятся.

— В прочем, можете ничего не отвечать. Вечер у вас свободный. Вязать вы не любите и не умеете. Сериалы не смотрите. А в ресторан вас никто не приглашал. Ну, и книги вы уже все прочитали. Я имею в виду букварь.

— К вашему сведению, у меня высшее образование. Я владею иностранным языком.

— Ну, тогда я министр иностранных дел Лавров.

Шутит он или вполне серьезно? Есть такая порода молодых людей, у которых трудно отличить, когда они шутят, а когда говорят всерьез.

— Вы обманываете меня.

— С какой стати я должен вас обманывать? — удивляется он. — Какого вы о себе высокого мнения.

— Министры сюда не ходят.

Ой! Олигархи тем более. Но с этим надо смириться. Олигархов даже на всех красавиц не хватит.

Тем более, что олигархов уже давным-давно расхватали хищницы. Как я их ненавижу. Они наглые и беспринципные. И не стесняются постоянно переходить мне дорогу. В прочем, олигархи тоже хороши. Значит, не так они и умны, если выбирают таких дур.

— Сейчас я быстренько смотаюсь к окошечку. И…

Говорит Олег. И заглядывает в мои глаза. Конечно, он там утонул целиком и полностью.

— Что и?

— И того самого.

— Погодите! Что вы имеете в виду под «того-самого». Я, должна вам сказать, не из таких.

— Имею я в виду нашу приятную беседу. Мы же должны обо всем договориться. Вы о чем, кстати, подумали?

Сяс! Я тебе прямо и призналась, о чем я подумала. Женщина всегда должна оставаться загадкой. Все вы, мужики, одинаковые. Ну, не совсем чтобы. Конечно, отличаются внешностью, габаритами. У одних есть машина, у других нет. Есть и симпатичные, как этот Олег.

Он уходит. Я приподнимаюсь и гляжу ему в спину. Он стройный, высокий. Он даже очень ничего. И спереди и сзади. Конечно, я имею в виду лицо и фигуру. Надо ходить на работу. Где бы я еще познакомилась с ним? Не дома же? Хотя я как-то познакомилась на остановке. Некоторые почему-то считают остановки удобным местом для знакомства.

Так он вроде бы ничего. Даже кроссовки были на нем не сильно порванные. Но почему-то он сразу полез ко мне за разрез платья. Хотя я его об этом не просила. И никаких намеков на этот счет с моей стороны. Это меня и возмутило. Если бы не сразу, тогда другое дело. Все должно проходить в определенной последовательности. С тех пор я на остановках не знакомлюсь.

— Дочка! Мне бы талончик!

Ну, вот всегда так. Обязательно оборвут приятные мечтания на самом интересном. Моя младшая сестра Ирка в таких случаях говорит «кайф сломали». Мелкая, но разбирается.

— Сделаем!

Выстраивается целая очередь. Я даже забываю про Олега. Это хорошо, а то бы понаписала. Их что ли сегодня прорвало? И всем обязательно надо ко мне. Вон Галка сидит уже бытый час шлифует ногти. Обязательно сейчас!

— Леночка!

Я вздрагиваю. Этот голос я отличила бы среди миллионов. Его не перепутаешь ни с каким. Поднимаю голову и вижу восхитительную розу. Именно такую розу дарит безнадежно влюбленный. Хотя, почему безнадежно? У розы нежные застенчивые лепестки. Как у моей души. Тонкой, чувствительной и очень ранимой. Измена, например, меня убьет. Я тоже нежная и застенчивая. Галка вон даже к шефу клеится. Улыбается. Значит, это любовь.

Я сейчас грохнусь со стула. Голова моя кружится. Я уже ощущаю на себе его горячие нетерпеливые руки.

Я влюбилась окончательно и бесповоротно. Это произошло неожиданно даже для меня. Я прижимаю розу к груди.

— Да!

— Что да?

Он удивленно смотрит на меня. Видно, никак не ожидал. Ах, как я его понимаю!

— Согласна я.

— На что согласна?

— На всё!

Конечно, он сейчас не может поверить в свое счастья. Ожидал долгого и упорного сопротивления.

— Ну, я думаю, что официальное предложение еще делать рано. Нужна подготовительная фаза.

— Рано? Лучше рано, чем никогда.

— Я приглашаю тебя в ресторан. Если, конечно, вечером ты будешь свободна. Могу я на это надеяться?

Куда же еще приглашают красивую девушку при первом знакомстве? Конечно же, в ресторан. Хотя один лезгин ( а может быть, ногаец. Я как-то не очень различаю кавказские национальности) сразу же при первом знакомстве пригласил меня к себе в общагу. Представьте свидание в комнате, где живет несколько десятков кавказцев! Я очень ясно представила. Он, правда, сказал, что сейчас в комнате никого нет. Все на стройке. Так что часа полтора в их распоряжении имеется. Целая вечность в его глазах! Нужно только отпроситься у бугра. Пока он отпрашивался, я убежала. Думаю, спринтеры позавидовали бы мне. Я и сама не ожидала от себя такой скорости. Так поступила любая бы честная и порядочная девушка на моем месте. Сразу после знакомства ни в коем разе нельзя идти в общежитие. Это может быть только на втором этапе.

Вот от Олега мне никуда не хочется убегать. С ним не хочется расставаться. Никогда!

Вот такое у меня получилось первое свидание, после которого любая девушка потеряла бы веру в романтическую любовь. Любая! Но только не я. Для меня смысл жизни в том, чтобы любить и быть любимой.

Какие у них плохие мужья. Почему-то они их называют кобелями. Может быть, из-за щетины? Еще тогда я подумала: а зачем выходить замуж за собак? Хотя любовь…Но лучше всё-таки за хомячков. Они такие пушистые и любопытные. И едят с руки.

Это было не совсем первое свидание. А скорей второе. Потому что до него у меня уже было свидание. Правда, давно. Несколько лет назад. Когда я еще была маленькой. Я ходила в детский садик. Там был мальчик. Его звали Толя. Он был самый крупный в нашей группе. Несколько полный, но красивый. По крайней мере, мне так казалось тогда. У него были большие уши. И букву «р» он не выговаривал. От этого казался еще симпатичней. Уши и буквы — это не препятствие для любви. А влюбилась я в него, когда он подарил мне майского жука. Самого настоящего. Живого. Произошло это на прогулке. Кто-то в песочнице стряпал пирожки. Кто-то качался на качелях. Кто-то лазил в домик, ходил по бревну, которое лежало на земле и постоянно падал с него. в основном бегали и визжали. Воспитательница с няней стояли в сторонке и рассказывали друг другу, какие у них плохие мужья, потому что у них руки растут не оттуда, откуда положено.

Толя отозвал меня в сторонку. Поманил пальцем. И я послушно пошла следом за ним.

— Чо-то сяс покажу! — сказал он.

Я не хотела, чтобы он мне что-нибудь показывал. Потому что я уже знала, что показывают мальчики в этом возрасте. Мальчики оттягивали штанишки и показывали, что у них там. Чтобы увидеть, что у них там, приходилось наклоняться и долго рассматривать. Безобразие! Я недоумевала. Зачем им спереди маленький хвостик. Ну, сзади еще куда бы ни шло. А если бы они еще и хрюкали, то вообще было бы замечательно. Но мальчики уверяли, что хвостик у них вырастит и будет большим, как у папки. И если наденешь плавочки, то спереди будет бугор от хвостика.

И что с того? Значит, безобразия будет больше. Не понимаю, чем тут можно гордиться.

Толя не стал оттягивать штанишки.

— Позыль! — сказал он. — Вон чо я нашел! Круто! Никто не мог найти, а я нашел. Позыль!

Он держал в протянутой ладони спичечный коробок.

— Детям спички — не игрушка! — сказала я строгим маминым голосом. — Зачем ты их взял?

— Не спички это!

Он поднес коробок к моему уху. Там что-то шебуршалось. Неужели живые спички? Я отодвинула голову. Толя приоткрыл коробок. Сначала чуть-чуть, потом побольше. Из коробка показались черные рога. Я подумала, что это маленькая коровка, которая только что родилась. Толя нашел ее в траве и посадил в коробок. Оказывается, вон какие они маленькие, когда рождаются.

— Жук! — сказал Толя. — Бели!

Он протянул мне коробок. Но я не решилась его взять. Мне было страшно. А вдруг жуки кусаются? Я сразу влюбилась в Толю и приняла его подарок. Но мама не оценила его по достоинству. Конечно, ей же в детстве никто не дарил жуков. И такого Толи в ее детском садике не было.

— Ты эту гадость зачем принесла домой? — кричала мама. — Это же навозный жук. Он живет в навозе, грязи и питается навозом. Тогда бы и навозу для него принесла. Выбрось!

Я выпустила жука на волю. Он застыл на месте и не двигался. Не хотел со мной расставаться. Я его подтолкнула пальчиком. Он пошел по своим делам. А я навсегда запомнила этот первый подарок, который мне сделал мужчина. Пусть еще и очень маленький. И сопливый. Нос он вытирал, проведя по нему рукавом. Поэтому рукава у него шелестели.

Всё-таки я дура, что согласилась на свидание. Нет! Совсем не в том смысле, что не надо было соглашаться. Всю жизнь винила бы себя. Но надо было Олега перенести свидание на следующий день. Я как-то об этом сразу не подумала. Слишком неожиданно всё произошло. Еще лучше бы перенести свидание на следующую неделю. А я бы за это время сделала маникюр, педикюр, прическу, подкрасилась бы. А теперь придется такой чумичкой идти на свидание. Что за вечер успеешь?

Теперь придется одеваться на скорую руку. А поспешишь, как известно, людей рассмешишь.

Дома я уже была через минут пять после работы. Даже не стала дожидаться автобуса. Иначе точно бы опоздала. Добежать пешком гораздо быстрее, чем на автобусе.

— За тобой гнались? — спросила мама. — Хотя тебя даже олимпийский чемпион не догонит.

— Мне некогда! Потом всё расскажу!

Я бросилась к платяному шкафу. Уже давно нужно было купить более внушительный. Ничего подходящего не было. Я удивилась, сколько у меня всякого барахла. Многие вещи, кажется, я видела впервые. Многое надевала только один раз. В примерочной. Это вообще феномен: то, что идеально выглядит в магазине, дома произведет самое отвратное впечатление.

Я опустилась на пол в отчаянии. Конечно, если было бы лето и он пригласил меня на пляж, то можно было бы ограничиться бикини и пляжными тапочками. Но в ресторан потребуется значительно больше одежды.

Почему сейчас не лето. Мы могли бы поменять ресторан на пустынный песчаный берег. В ресторане, конечно, тепло. Но еще нужно добраться до ресторана. И все-таки правила требуют определенного дресс-кода. Обнаженные в ресторане только стриптизерши. И то не совсем.

Позвонить Олегу и сказать, что у меня жар и озноб, температура такая же, как у раскаленной сковородки. Поэтому я не смогу дойти до ресторана. А если он понесет меня, обложенную горчичниками, на руках в ресторан? Потому что для него это вопрос жизни и смерти. А если не понесет, а просто ему надоест ждать, когда у меня спадет жар и он поведет вместо меня в ресторан другую, у которой нет температуры, но зато есть стильные наряды?

Этого я не могла допустить. Как говорит мама, только через мой труп. Не дождетесь, хищницы, подарка! Успокоиться, взять себя в руки, включить воображение. безвыходных ситуаций не бывает, как любит повторять моя мама. И всё у меня получится. С таким убогим гардеробом не пошикуешь, не произведешь эффекта разорвавшейся бомбы. Хотя порой скромность оказывается более смертельным оружием, чем бомба. Кое-что у меня есть в заначке. Главное правильно выбрать имидж. Кем я должна предстать перед ним. Первое впечатление — это сто процентов успеха.

Наденем ярко-красные лакированные сапоги. Они сразу привлекут внимание к моим стройным ножкам. Которые у меня растут… Ах, да! Я уже говорила об этом. Повторяться я не люблю.

Сначала мужчины см

часыотрят на ножки, а уже потом на лицо и всё остальное. Если у тебя кривые, короткие, толстые или наоборот, как спички, ноги, то тебя уже не спасет даже самая красивая мордашка. Для мужчин это уже не имеет никакого значения. Мне говорили, что Пушкин был уверен, что в России не найдешь и пару стройных ножек.

Сапоги потянули за собой всё остальное. Оно должно быть броским и ярким. Ансамбль, одним словом. Я называю это стилем суперзвезды, от которой мужчины не могут оторвать взглядов.

Я выбираю кипенно-белую куртку. Она символизируют чистоту моих замыслов.

А теперь красную шапку, красные перчатки. Такой контраст привлечет любой мужской взгляд.

Сумку берем самую большую, самую заметную. Вот так! Вот эту! Как давно я не использовала эту сумку! Остальное не слишком вызывающее. Всё должно быть в гармонии.

И вот эта юбка чуть выше колен. С макияжем нужно быть острожной, чтобы не переборщить. Тут лучше недо, чем пере. Иначе будешь похожа на куклу, которую мордой ткнули в варенье.

Макияж у меня будет ярким, но не вызывающим. Вперед! Так! Так! Кажется, чего-то не хватает.

Не надеть ли мне леггинсы? Я их люблю. Хотя подружки говорят, что это старомодно. Но их можно понять. Они люто мне завидуют. И не могут понять, как мне удается так модно одеваться.

А еще они люто завидуют моим стройным ножкам. Ни у одной из них нет таких ножек.

С каждым сезоном популярность леггинсов нарастает. Только какие выбрать. Их у меня много, поэтому мой выбор небогат. Ой! Поэтому мне так трудно выбрать.

Из латекса? Из кожи? Или из хлопка? Это очень важно. Материал определяет фактуру. Может быть, вот эти с декорацией, перфорацией и молниями? Они у меня любимые.

Не надеть ли мне белую юбку с плотными черными колготками? Смотрится это на мне потрясающе. Но могут сказать, что у меня отсутствует вкус. Это очень опасный дуэт. Тут надо быть крайне осторожной. Всё зависит от окружения. Это вокруг старые ханжи, они воспримут меня в штыки.

Многим знаменитостям такое сочетание нравится. Его выбирает Кейт Мосс, которую считают эталоном стиля. Чем я хуже Кейт? Фигурка у меня будет даже получше.

Надеваем, не стеняясь! Костюм будут оценивать в целом, а не по частям. А еще никто не отменял красивого личика и стройной фигурки, которые компенсируют любой недостаток в одежде.

А может классический стиль?

Совершенству нет предела. А красота — кому, как не мне это знать — требует жертв. И не только физических и духовных. Тут нельзя расслабляться ни на секунду. Поддержание себя в боевой форме забирает столько времени. Меньше тратишь на сон и еду. Стоит мне оказаться перед зеркалом, и часы пролетают как минуты. Как-то я простояла ровно двенадцать часов перед зеркалом. И это не предел. Зеркало и пять минут — вещи совершенно несовместимые. Это все равно, что красавица, как я, и кирзовые сапоги.

Зеркало — чудовище, пожиратель нашего времени. Но мы любим это чудовище. Мы не проживем без него больше пяти минут. А без еды можем прожить целую неделю. Отсутствие зеркала — это страшнее любой пытки. Это невыносимо как острая зубная боль, как испанский сапог. Не путайте его с итальянскими сапогами.

Светская львица не для меня. О дочери олигарха даже речи не идет. Они ветреные. Не для меня и кинодива. Они легкомысленные и не думают о серьезных отношениях.

Взглянула на часы. Не может быть! Наверно, они сломались или решили ускорить ход. Неправда! Вы врете, часы! Но часы в отличии от нас, женщин, никогда не врут. Они не испытывают в этом никакой необходимости. Поэтому они так жестоко сердечны.

Часы могут спешить, могут отставать, могут вообще остановиться. Но обманывать они не станут. Такова их сущность. Многим, конечно, это не нравится. мне особенно.

Нужно на выход. Вот еще больше надо цвета, чтобы сразу броситься в глаза и запасть в душу. Яркие краски заряжают своей позитивной энергией. Мужчины начинают чувствовать свое первоначальное предназначение. Краски нужно варьировать, чтобы создавать новые комплексы, стильные ансамбли. Это целая наука.

Берем вот это желтое платье, на подпевках — вместительная белая сумочка, вот эти туфельки. Думаю, в ресторане жарко. А почему бы не попробовать летний топ? Зачем скрывать красивые формы своего изумительно стройного тела? Это кощунство!

Всё! Всё! Надо бежать! Я опаздываю. Несколько последних штрихов, иначе я буду чувствовать себя не в своей тарелке.

Чуть-чуть! Еще маленько! Ой! Я уже точно опоздала! И продолжаю опаздывать. Вперед! И с песней! Потому что всё во мне поет. Мне хочется прыгать, как маленькой девчонке. Мой звездный час наступил! Я уже влюблена в Олега. И кажется, безумно. Он мой принц на белом коне. Может быть, взять такси, тогда время опоздания значительно сократится?

Пешком добегу быстрее. К тому же на такси вместо свидания я могу попасть в травматологию. Такси мне просто противопоказано. таксисты, когда я сажусь рядом, теряют всякую бдительность.

О худшем не хочется думать. Тем более на пороге бесконечного счастья, которое вот-вот начнется.

Вот с легким румянцем на щечках я толкаю тяжелую дверь. Наверно, она сделана из свинца. Охранник, длинный и худой, как щепка, возникает на моем пути. Неужели еще и этот будет приставать. Это уже явно перебор. К тому же он не в моем вкусе. Его специально взяли в ресторан на откорм, я уверена в этом. Иначе почему он здесь?

Он довольно невежливо спрашивает:

— Куда? Если в туалет, то только для посетителей ресторана. Поворачиваем оглобли!

Он настолько худой, что кажется сейчас переломится.

— Если в зал, то все столики заняты. У нас заказывают за несколько дней. Или по приглашению.

— Меня пригласили.

— Если вас пригласили, то тогда, где ваш пригласительный билет? Ну, вот! Идите, девушка!

— Я немножечко опоздала.

Охранник мнется. Потом смотрит на меня как-то пристально. Ну, да! Оценивает фигурку.

— Давайте сделаем так! Вы мне оставляете какой-нибудь залог, и я вас пропущу, — говорит он. — Я иду на нарушение. Но вы такая очаровательная девушка!

— Я не взяла с собой паспорта.

— Девушка! — усмехается охранник. — Я же не мусор какой-нибудь. Зачем мне ваш паспорт? Это не залог.

— Бусы подойдут?

— Я что похож на папуаса* зачем мне ваши бусы. К тому же они на вас так прекрасно смотрятся.

Кажется, я догадалась.

— Вы меня за ту принимаете. Я не из этих, которые тут у вас приходят выбирать клиентов.

— А из каких вы?

— Я телом не торгую. И душой, кстати. Хотя вам, какое дело до нежной женской души.

— Зачем мне ваше тело? Тем более с душой. Ладно! Десятка и можете проходить. У меня сегодня очень хорошее настроение. Приходится рисковать. Но только ради вас.

Роюсь в косметичке. Вот она десятирублевая монетка. Это моя неразменная монета. Я ее положила на счастье. Протягиваю.

— Девушка! Вы случайно не из «Петросян-шоу»? Юмор у вас, конечно, отменный. Вам знакомо слово «баксы». Когда я говорю о десятке, я имею именно их в виду.

— Вот это всё, что у меня есть. Я же не думала, что даже в ресторанах существуют поборы.

— У вас за спиною дверь.

— Что здесь происходит? — раздался до дрожи знакомый мне голос. — Постарайтесь объяснить!

Поднимаю глаза. Олег!

— Олежа! — радостно кричу я, как будто мы не виделись сто лет, и все сто лет жили только этой встречей.

«Олежа» звучит мягко, по-домашнему, как теплые бабушкины тапочки, которые ей достались как приданное.

— Десять баксов у тебя не найдется?

— Ты хочешь что-то купить? — удивленно спрашивает он. — Скажи, что тебе надо!

— Мне нужно внести залог.

Олег переводит взгляд на охранника. Тот сутулится и становится в два раза меньше ростом. Он такой сейчас маленький и беззащитный. Мне его жалко. Хочется погладить по голове.

— Уволен! — говорит Олег.

Спокойно и твердо. Но в его голосе какой-то металл. Как у настоящего властелина.

— Ты…

Догадываюсь я.

— Так это твой ресторан? Блин! Олежа! Как это клёво! Ты даже представить не можешь!

— Леночка! Это ресторан не мой. Но я здесь работаю менеджером. Прошу! Проходи!

Это еще круче! Менеджер! Прикиньте! Увидят у меня золотое кольцо.

— Так вы замужем?

И делают большие глаза. как будто красивая девушка не имеет права быть замужем.

— Молодая такая и уже замужем? И кто же ваш муж? Если, конечно, не секрет. Но очень любопытно.

— Муж мой — менеджер.

После чего задающий вопрос или задающая падают на пол и бьются в истерике от зависти. Их истошные вопли слышны за квартал. Какие они несчастные!

— Охранник сказал, что все столики заняты, — говорю я. — Заказы делают за несколько дней. Тут же зал полупустой.

— Я бы, Леночка, сказал иначе, — говорит Олег, поддерживая меня за локоток. Комильфо! — Полный наполовину. Серьезные клиенты только начинают подходить. Рабочий день у них заканчивается довольно поздно в отличии от рядового обывателя. Здесь яблоку будет негде упасть часа через полтора.

— О! — восхищенно воскликнула я. — Серьезное заведение. Уж поверь, забегаловку от серьезного заведения я сумею отличить.

Не подаю вида, что впервые в ресторане. Напротив, веду себя как завсегдатайка. И не такое видали! Нас уже ничем не удивишь. Даже никаким Парижем! Да я каждый вечер ужинаю в самых элитных ресторанах. Вот так! Подумаешь! Как ведут себя в таких заведениях, я уже насмотрелась в сериалах. Знаю от и до. Где и как сесть. В какой руке держать вилку, а в какой нож. Чем закусывать вино. Думаю, что не сяду в лужу. Мы садимся за угловой столик, откуда видно весь зал. Я понимаю, что этот столик для избранных. И для таких, как я.

— Это место для администрации ресторана, — говорит Олег. — Что мы будем заказывать. Вот меню, выбирайте! К сожалению, я пока не знаю твоих предпочтений.

Беру меня.

Стараюсь скрыть волнение, увидев цены. Мне и за месяц не заработать на такой ужин.

— Я уверена, что здесь великолепная кухня, поэтому полностью доверяю твоему выбору и прекрасному вкусу, — говорю я и сама удивляюсь, как ловко сказанула.

Чуть не вырвалось «милый», но сдержалась. Потому что не знаю, можно ли так обращаться к молодому человеку до первого поцелуя. Потом-то можно, я уверена.

Тут же возле нашего столика появился официант, как будто вырос из-под земли.

— Игорь! Сделай салат «Подсолнух», яйца всмятку со спаржей, макароны и зеленый омлет с сыром! На десерт девушке мороженое с ромом и клубничными сливками.

Официант кивает.

— Не забудь печеный картофель с гнездышком!

— Из напитков ваше любимое, Олег Альбертович? Может, что-то еще для дамы?

— Для дамы «Шардоне». А я на работе.

— Сей момент, Олег Альбертович! Я думаю, что не помешает еще букет цветов для прекрасной дамы.

Принесли блюда. Я поняла, что Олег — вегетарианец. Одно непонятно: хорошо это или плохо. Хорошо, что это экономия семейного бюджета, не тратится на мясное. С другой стороны, иногда так хочется бутерброда с колбасой. Особенно на ночь. На моей фигуре это никак не сказывается. Более того, она становится всё более стройной.

Я понимала, что скоро должен наступить главный момент. Я не обманулась в ожиданиях. Интуиция еще никогда не подводила меня. По крайней мере, несколько раз точно не подводила.

— Ничего, если я буду называть тебя Леной. К сожалению, я на работе и должен тебя покинуть, Лена. Но я буду регулярно наведываться. Даю слово! Поэтому веди себя скромно!

В его взгляде было столько нежности.

— Перед этим я должен сделать тебе предложение. Именно для этого я и пригласил тебя.

А кто бы сомневался? Ой! Главное не выдать своего волнения. Держаться так, как будто тебе каждый вечер делают по несколько предложений. Совершенно обычное дело! Это сильно заводит мужчин. Я просто уверена в этом. Они сразу теряют рассудок.

— Хочу предложить тебе работу?

Как? Я не ослышалась? Ах, да! Это такой подход, метафора. Работа любимой женщины! Возлюбленной! Оригинально! Я просто обожаю оригинальность. Я противница всякой банальщины.

— Наша уборщица… пардон! Технический работник… уволилась. Нут! Нет! Условия ее вполне устраивали. Мне хотелось бы на ее место взять симпатичную трудолюбивую девушку, как ты. Как только я тебя увидел, сразу понял, что нашел то, что нужно.

Определенно от вегетарианской пищи портится характер человека. Никогда не откажусь от мясного. Особенно от бутерброда с колбасой на ночь. Это так улучшает характер!

— Что техничек перед трудоустройством администрация приглашает в ресторан для того, чтобы они продегустировали чудеса кухни? — съязвила я. Да и любая так же поступила на моем месте.

Моя шутка показалась мне удачной. Я бы даже назвала ее не шуткой, а сарказмом. Думаю, что Олег сумел по достоинству оценить мой тонкий юмор. И еще раз удостоверился в моем интеллекте.

— Нет! — решительно сказала я.

— Леночка! Вы здесь будете получать в два раза больше. А какие люди здесь бывают!

Я очень долго думала о предложении Олега. Никогда я в жизни столько не думала, даже на ЕГЭ.