без названия

Сидя за большим столом в своем кабинете, председатель Союза писателей Иван Николаевич Белгинец был озабочен и немного встревожен. Несмотря на это, он уверенно и сосредоточенно выводил каждую букву на белоснежном листе А4.

Иван Николаевич писал.

Бросать привычку писать от руки Белгинец не собирался. “Это священный процесс, - говорил он, - который я не имею морального права доверять бездушному компьютеру”. По правде говоря, Иван Николаевич был больше председатель Союза писателей, чем писатель, но ему самому эта мысль в голову не приходила, поэтому, вопреки желанию своих читателей, он продолжал плодотворно трудится.

В последнее время голову Белгинца часто стали занимать вопросы общественно-политической жизни страны, так что теперь он писал всё больше писем, обращений и праздничных речей, совсем не оставляя себя для литературы. В этот раз Иван Николаевич писал текст, который не без гордости озаглавил “Открытое письмо к”. Кому должно было попасть это письмо автор еще не решил, поэтому предусмотрительно оставил пустыми еще пару строк. Если получатель будет один, то пустые строки придадут солидность заголовку, а если получателей будет много, то на перечисление их должностей как раз хватит места. Иван Николаевич был так рад этой своей изобретательности, что, кажется, даже слегка улыбнулся.

Сегодня до обеда Иван Николаевич Белгинец был решительно настроен от лица общественности запретить выступление группы Rammstein. Председатель не понимал ни музыки этой группы, ни немецкого языка, на котором были написаны песни, ни идей, заложенных в концертные выступления. Но одно Белгинец понимал точно - концерт Rammstein надо запретить. Эта идея настолько сильно заняла ум Ивана Николаевича, что, казалось, какая-то неизвестная сила водит рукой председателя и пишет открытое письмо. Возмущение развивалось волнообразно: если в начале автор оперировал словосочетаниями вроде “воспитание молодежи” и “долг гражданина”, то на пике мысли в соседних предложениях появились фразы “сидя верхом на розовой пушке, изображает половой акт с последующей поллюцией” и “в год 73-ей годовщины победы нашего народа над фашистскими оккупантами”, разоблачая всю силу злого умысла немецких музыкантов. Ближе к концу письма возмущение спало, и, будто закуривая после тяжелого дела, Белгинец написал: “Неравнодушная общественность не может оставаться в стороне и просит вас запретить концерт группы Rammstein. Как председатель Совета по нравственности, я не могу оставить эту просьбу без внимания и должной поддержки”. Свои отношения с Советом по нравственности Иван Николаевич всегда упоминал только в конце, чтобы обескуражить успевших уже расслабиться читателей.

Откинувшись в кресле, Белгинец еще раз перечитал свой текст, аккуратно подправил кое-где крючки у букв, поставил свою подпись и вписал министра культуры в пустые строки в начале письма.

— Гриша, зайди ко мне, - сказал Иван Николаевич, нажав на кнопку селектора.

Григорий, молодой парень лет двадцати пяти, которого просьба начальника оторвала от сражения в World of Tanks, появился уже через минуту.

— На вот возьми, - Белгинец протянул помощнику два исписанных листа А4. - Вбей в компьютер и разошли по газетам - пусть в завтрашних номерах опубликуют мое открытое письмо.

Выйдя из кабинета, Гриша бегло просмотрел текст, вздохнул и достал из кармана телефон.

— Алло, Елена Семёновна? Доброе утро. Опять… Да… Ага, получается почти ровненько раз в пол года, как вы и говорили… Нет, я проверял - концерта в этом году точно нет. Как и в прошлом, и в позапрошлом… Хорошо, я положу к остальным… Да… До свидания!

Засунув телефон обратно в карман, Гриша открыл нижний ящик стола и положил два листа А4 поверх стопки других таких же исписанных листов. Пауза в танковом сражении продлилась всего 3 минуты.