Впереди всего собрания, или Как один политик всю западную элиту прокормил. Глава одиннадцатая. Робинзон

Глава одиннадцатая

Робинзон

И Путин углублился в лес.

Кормить же надо бедолаг.

Скрывали кроны синь небес,

Царил под ними полумрак.

Он ставит ногу осторожно.

Он на охоте не спешит.

Добычу испугать не сложно.

Услышит шум и убежит.

Вот если б снайперской винтовкой.

Да хоть обычной обладать,

С его стрелковой подготовкой

Сумел бы много настрелять.

Конечно же, огнем прицельным

Любую дичь он мог убить.

А много ль с луком самодельным

Добычи сможешь раздобыть?

Но вот услышал хруст и замер,

И появленья зверя ждет,

Что вот сейчас к нему не с камер,

Трофей в реальности сойдет.

И за сосною притаился.

Казалось минул целый век.

Но что такое? Появился

В звериной шкуре человек.

Путин крикнул:

— Ну-ка стой!

Тот остановился.

— Отвечай, ты кто такой,

Как здесь очутился!

Вот они к скале подходят,

Рядом хижина стоит.

Куры перед нею бродят,

На крылечке кот сидит.

Тут же грядки зеленеют,

Фрукты, ягоды растут.

Есть же люди, всё умеют,

Сад в пустыне разведут.

— Что же в хижину пройдем!

Робинзон махнул рукою.

— Там узнаешь ты о том,

Что произошло со мною.

На полу лежат циновки.

Стол, широкая кровать.

Без хорошей подготовки

Вам такого не создать.

Путин сел на табуретку.

— Как дворец мой?

— Ничего!

Можно высшую отметку

Выставлять за мастерство.

— С мастерством везде полегче.

С мастерством не пропадешь.

Кофе? Чай? Чего покрепче?

Путин хмыкнул:

— Ты даешь!

Ну, давай по чашке чая

За знакомство, Робинзон!

— Тут история такая…

Чашки выставляет он.

— Я закончил мореходку

И пошел в торговый флот.

Был спортсменом я. И водку,

И вина ни капли в рот.

Походил за эти годы!

Где я только ни бывал!

Видел разные народы,

Очень многое узнал.

Уваженье экипажа

Я заслуженно имел.

И на солнце, словно сажа,

Почернел и задубел.

Превратился я в бродягу,

Закаленным волком стал.

Но куда мне деть отвагу

Неуемную не знал.

И настал момент. Такая

Посетила мысль меня.

Жизнь пиратская лихая —

Вот чего достоин я.

Буду сам себе хозяин,

Лишь удачу уважать.

С самых близких и с окраин

Дань разбоем собирать.

Так идея завладела,

Что не мог не есть, не спать.

И решил я это дело —

Что тут медлить? — начинать.

То с одинм перетолкую,

То с другим, то за столом

Морякам я обрисую,

Как мы славно заживем.

И ни в чем нужды не зная,

Ни в веселье, ни в деньгах,

Будем, лихость проявляя,

Наводить мы дикий страх.

Вина лучшие, красотки…

Ну, о чем еще мечтать?

Век наш жизненный короткий,

Надо все от жизни брать.

Вижу, как горят глаза-то.

«Ну, и как теперь нам быть?»

«А для этого, ребята,

Надо судно захватить».

Я герой, не обыватель.

Нужен мне не штиль, а шквал…

Но про заговор предатель

Капитану рассказал.

И тогда меня связали

И воскликнул капитан:

— Чтоб тебя акулы жрали,

Кинем завтра в океан.

Я уж с жизнью распростился.

А когда рассвет настал,

Капитан ко мне явился.

— Повезло тебе, — сказал.

— Видишь там по курсу остров?

Мы тебя оставим тут.

Может, повстречаешь монстров

Или хищники сожрут.

Мы дадим тебе продуктов,

Порох, пули и ружье.

Ну, а дичь и разных фруктов

На везение твое.

Так я здесь и оказался.

Хоть и гол был, как сокол,

Но не только жив остался,

Но хозяйство здесь завел.

Улыбнулся мило Вова.

— Будем вместе выживать.

Робинзн взглянул сурово.

— Ну, не знаю. Как сказать.

Робинзон ружье снимает.

— Что ж идем к друзьям твоим!

Путин впереди шагает,

Робинзон идет за ним.

— А зачем ружье, дружище?

Для чего вооружен?

— Ну, а вдруг добудем пищу, —

Отвечает Робизнзон.

«Ох, и мутный он товарищ!»

Путин ускоряет шаг.

«Что-то ты не то базаришь,

Что-то чувствую не так».

Вот доходят до землянки,

Здесь товарищи сидят.

И как будто после пьянки

Все вздыхают и молчат.

— Разрешите вам представить, —

Молвил Путин.

— Робинзон.

С первожителем поздравить.

Здесь давно кукует он.

Робинзон поднял ружье.

— Слушать, остолопы!

Всё на острове моё.

Вы мои холопы.

Раб трепещет и боится,

Господина слушает.

Ну, а если провинится,

Ничего не кушает.

Первым делом строим мы

Дружно заведение,

Потому что без тюрьмы

Нет рабовладения.

Называть меня придется

Только господином.

Если кто-то ошибется,

Угощаю дрыном.

И повел их под прицелом,

Чтоб не смели убежать.

— Что ж пора заняться делом!

Хватит, братцы, сачковать!

Вот пила вам! Вот лопата!

И погнали! В добрый путь!

Раньше выройте, ребята,

Чтоб подольше отдохнуть.

Ну, а кто начнет лениться,

Пусть не обижается.

Плеткой буду с ним делиться.

Вот она, красавица!

Первым выдохнулся Байден.

Лом из рук его упал.

— Убивать таких бы гадин! —

Он угрюмо пробурчал.

Вот и утро наступило.

Байден грустно чешет грудь.

«Ах, какого же дебила

Нам судьба послала! Жуть!

Это же рабовладелец,

Настоящий крокодил!

Он же нас, ядрена перец,

В скот рабочий превратил!»

Тут раздался голос сверху:

— Это кто же нюнит там?

Вылезайте на поверку,

А не то плетей задам.

Вылезают. Солнце светит.

Робнзон с ружьем в руке.

Ну, а кто еще их встретит

На проклятом островке?

— Вот, рабы, вам по банану!

Лопай, дед! Зубов не скаль!

Я мораль читать не стану.

Плетка — лучшая мораль.

Целый день они пахали.

Тут попробуй сачковать!

До чего ж они устали!

На ногах нельзя стоять.

Съели тыквенную кашу

И уснули мертвым сном.

Так бы всю элиту нашу

Воспитать таким трудом!

— Это кто такой тут умный?

Робинзон хватает плеть.

— Ах, ты, сладкий мой, изюмный,

Значит хочешь посидеть?

Хлестанул его он плетью,

Ухмыльнулся:

— Каково?

Я ведь бытро дурость эту

Изгоню хоть из кого.

Байден стонет, Байден воет,

Не по нраву аргумент.

— Бить меня, дружок, не стоит,

Я не бомж, а президент.

— Да запомни ты, дурила,

Что ты раб ничтожный тут.

Так могу начистить рыло,

Что забудешь, как зовут.

К ночи вырыли землянку.

— Ну, на ужин и дремать,

Ну, а утром спозаранку

На работу все опять.

И на третий день тюрягу

Завершить они смогли.

Тут же Байдена-беднягу

К новым нарам отнесли

И оставили в покое.

Не поднялся даже есть.

Вот снотворное какое

В аресенале нашем есть.

— Значит так, Зеленский Вова,

К службе важной будь готов.

Будешь в роли пса цепного

Охранять моих рабов.

Вот тебе держи дубину!

Кто-то вздумает бежать,

Так ему погладишь спину,

Чтоб не мог не сесть, не встать.

А за это ты получишь

Дополнительный паек.

А кого-нибудь замучишь,

Я прощу тебя, сынок.

— Рад стараться, повелитель!

Положитесь на меня!

Буду охранять обитель,

Как зеницу ока, я.

Ну, кому лежать охота?

Всем дубинкой погрозил.

Пусть сказать посмеет кто-то

Про него, что он дебил.

Хуже деспота сатрапы.

Нрав сатрапов зол и лют.

Попади им только в лапы,

На кусочки разорвут.

Господа тогда завыли.

Ну, и ка им не завыть?

«Ничего себе дожили,

Что Зеленский стал их бить!

Чуть немного зазевался,

Он дубинкой угостил,

Чтобы ты не отвлекался,

А работал, что есть сил.

Вот же пёс неблагодарный!

Ну, ничтожество! Ну, шут!

За него же в день базарный

И копейки не дадут.

Как ему мы помогали!

Принимаем всюду был.

Что ни просит, всё давали.

Вот он отблагодарил».

— На тебя надежда, Путин, —

Начинают приставать.

— Видишь, как сюжет закручен.

Нам теперь не сдобровать.

«Ну, теперь, — решил Зеленский,

— Я уж Путиным займусь.

Я не фраер деревенский,

Никого я не боюсь.

Ведь со мной теперь тягаться

У него кишка тонка.

Как я буду изгаляться!

А потом секир башка!»

И дубинкой он играет,

И команды отдает.

Кто приказ не выполняет,

Он того, ругаясь, пнет.

И на Путина однажды

Он наехал, стал орать.

Вот какой я, мол, отважный!

Мне на всех теперь плевать!

Путин выслушал спокойно

И спросил:

— Ну, отчего ж

Глупо так и недостойно

Тёзка ты себя ведешь?

Ты же, Вова, не на сцене.

Так уймись же, дорогой!

Становиться на колени

Мы не будем пред тобой.

Как Зеленский взбеленился,

Словно кипятком облит.

Чуть слюной не подавился

И пронзительно визжит.

Ну, а Путин так небрежно

На Зеленского взирал

И ни капельки, конечно,

Холуя не уважал.

И Зеленский разъярённый

Размахнулся резко. но

Позабыл, что закаленный

Путин в битвах был давно.

— Путин! На тебя надежда.

Кто еще нас здесь спасет?

Этот варвар и невежда

Всех в могилу нас сведет.

— Да, нам с этим Робинзоном

Очень сильно не везет.

Он живет не по законам,

По понятиям живет.

Нет гуманности ни капли.

Это ж кровожадный спрут.

Мы измотаны, ослабли.

Нам же вреден этот труд.

Все над ним смеются.

— Чмошник!

Путин Вовка — не пацан.

На тебя б надеть кокошник

И цветастый сарафан.

На кого дрочить ты вздумал,

Поц, безмозглая балда!

Ты бы гонор свой засунул,

Вовчик, ведомо куда.

Поднялся Зеленский.

— Ладно!

Всех скручу в бараний рог!

Надо мной шутить накладно.

Я же царь вам здесь и бог.

— Может, темную устроим? —

Предлагает им Макрон.

— Ишь каким он стал героем,

Сволочь, штопанный гандон!

Робинзон тут появился.

— Что за шум, а драки нет?

— Твой сатрап повеселился, —

Говорят ему в ответ.

Ночь. Все спят. И тихо Путин

В дом, где дрыхнет Робинзон.

Всё! Злодей обезоружен.

Без ружья остался он.

Робинзон явился утром.

Видит Путина с ружьем.

— При таком владыке мудром

Мы прекрасно заживем.

Повезло нам бесконечно.

Лучше выдумать нельзя.

Разрешите же сердечно

Мне поздравить вас, друзья!

Мы твоей покорны воле,

Стоит лишь приказ отдать.

Рыб ловить, работать в поле,

Всё мы будем исполнять.

— Погоди-ка, — Байден хмуро

Перебил его.

— Злодей!

Путин — важная фигура,

Только всё же я главней.

Я такой державой правлю,

Что подмял я целый мир.

Уважать себя засталю.

Я же Байден. Ваш кумир.

— Да по мне хоть Перебайден.

Ты ничтожество, ты тварь.

Кто с ружьем ко мне приставлен,

Для меня тот Бог и царь.

— Это совершенно верно.

И Зеленский, как шакал,

Завывая лицемерно,

Перед Путиным упал.

— О! правитель наш великий,

Ясноокий, луноликий.

Я твой верный раб, холоп.

Ты гигант, а я микроб.

Вот собрал их Путин вместе.

— Не поможем нам нытьё.

Вы, друзья, серьезно взвесьте

Предложение моё.

Остров наш весьма далеко

От путей морских лежит

И, скучая одиноко,

Среди волн морских торчит.

Ждать спасения не нужно.

Будем ждать за годом год.

Лучше нам заняться дружно

И самим построить плот.

Из угла вещает Байден

(Что от старца ожидать?):

— На помойке я не найден,

Чтоб так жизнью рисковать.

И Зеленский подал голос:

— Я за то, чтоб строить плот.

Возвращусь в родную волость,

Где подвластный мне народ.

— А я вспомнил Хейердала.

На плоту отважно он

Плыл. Его не напугало

Ничего, — сказал Макрон.

Из политика работник,

Как из зайца музыкант.

Он не слесарь и не плотник,

А полнейший дилетант.

Как топор держать не знает,

Пилит так, что смех берет,

Гвоздь по часу забивает,

И по пальцам чаще бьет.

Застучали топоры,

В небо взмыли птицы.

Вылез ежик из норы.

Что вокруг творится?

Поплотней бревно к бревну!

Что есть сил стараются.

А ведь могут! Ай да ну!

Сами удивляются.

Мачту ставят. Всё в порядке.

Ну, а где же парус взять?

— Значит, надобно, ребятки,

Вам рубашки отдавать.

Путин первым снял рубаху.

— Господа! Чего стоим?

Робинзон рубаху с маху

Скинул. Кто теперь за ним?

— Я не дам свою рубахц, —

Молвил Байден.

— Никогда!

Быть похожим на неряху

Не желаю, гспода.

Робинзон хватает плетку. —

— Разреши, — спросил он, — босс,

Я заткну паршивцу глотку,

Чтобы больше чушь не нес.

Кости рыб они в иголки

Превратили. Парус шьют.

Тарахтят, как балаболки.

Даже песенки поют.

— Скоро, братцы, буду дома, —

Улыбается Макрон.

— За спасенье выпью рома.

И в постель к жене, пардон.

Шольц кряхтит:

— А я сосиски

С пивом плотненько умну.

Аналитиков записки

Почитаю и усну.

Что ж плот готов. Теперь

Продукты и воду надо загрузить.

Они готовят, носят фрукты

И рыбу начали коптить.

— А всё-таки очко играет, —

Промолвил Шольц, глядя на плот.

— — Ведь океан, никто не знает,

Какой сюрприз нам поднесет.

— Но здесь сидеть, не знамо сколько,

Я не хочу, — Макрон сказал.

— Осознавать мне очень горько,

Что зря я время потерял.

— — В океане до сих пор мы

Не бывали никогда.

Там порой бывают штормы.

Это ж страшно, господа, —

Молвил бледный Шольц партнерам.

— Я б на суше лучше жил.

— Нет! Конец бесплодным спорам! —

Робинзон как отрубил.

И Зеленский тоже голос

Подает:

— Вот я вернусь

В Украину. Словно полоз,

В кабинет свой проберусь.

А подать мне генералов,

Этих долбанных вояк!

Я наставлю вам фингалов,

Если что-нибудь не так!»

— Ну, какой балбес, однако, —

Молвил Байден. — Надоел.

— Он без нас давно б, собака,

Под забором околел.

Из себя чего-то корчит.

Плюнуть в рожу дураку!

Только план он наш закончит,

Оторву ему башку.

— Да пускай он щеки дует!

Хоть придурок он большой,

Но с Россией он воюет.

Это ж очень хорошо!

— Ничего! Мы повоюем,

Русским кровушку прольем.

Путина мы арестуем

И в Гаагу отвезем.

— Ну, а как там без меня, —

Дед вздыхает тяжко,

— Как Америка моя

Без меня, бедняжка?

Может, сумасшедший Трамп —

Как он мне не нравится —

Вновь устроил тарарам,

Чтоб со мной расправиться.

Зря не посадил его —

Он мерзавец редкий —

Не кусал бы никого,

Кроме прутьев клетки.

А еще тревогу Хантер

Вызывает. Всё же сын.

У него такой характер

Мягкий, словно пластилин.

— С моряком таким не страшен

Никакой нам океан.

Он сноровист и отважен.

Значит, будет капитан.

Робннзон кивнул:

— Согласен.

Встать к штурвалу не боюсь.

Океан не так опасен.

Но всего опасней трус.

— Встречай, свободная стихия! —

Восклинул громко Робинз0он.

= Ты гонишь волны голубые,

Несешь наш плот за горизонт.

О! океан! Морского волка

Ты снова зришь перед собой.

Ничтожен, как в стогу иголка,

Он твой и телом, и душой.

Я бороздил по океану,

Я видел очень много стран.

И никогда не перестану

Любить тебя, мой океан!

Не страшны мне испытанья.

Испытанья — это жизнь.

А покоя наказанье

Мне не нужно! Отвяжись!

— Деда! Дай мне самолетов!

Встал Зеленский перед ним.

— Подготовь для нас пилотов

И тогда мы победим.

Разбомбим Москву и Питер,

Крым и прочее вернем.

И ему ботинки вытер

Он шершавым языком.

— Прочь, холоп! — воскликнул Байден.

— Надоел мне, идиот!

И в пятак его хозяин

Пнул, брезгливо кривя рот.

А Зеленский так и вьется.

— От тебя я всё приму.

То погладит, то прижмется,

Словно девушка к нему.

— А я, — вздыхает Путин грустно.

— Россию не могу забыть.

Когда, как под ногой капуста,

Хрустит тропинки снежной нить.

И щеки алые красавиц,

И взгляд, что говорит без слов,

И встреченный случайно заяц,

Что убегает в глубь лесов.

Горька судьба правителя в России.

Всегда меж ним и злом находят связь.

Со всех сторон в него кидают грязь

Без сожаленья критики лихие.