Вредничающий гамбургер и цветущая Луна.

Я снова взглянул на белую фигуру Сфинкса и вдруг понял всё безрассудство своего путешествия. Что увижу я, когда совершенно рассеется этот туман? Разве люди не могли за это время измениться до неузнаваемости? Что, если они стали ещё более жестокими? Что, если они совершенно утратили свой облик и превратились во что-то нечеловеческое, мерзкое и неодолимо сильное? А может быть, я увижу какое-нибудь дикое животное, ещё более ужасное и отвратительное в силу своего человекоподобия, чем первобытный ящер, — мерзкую тварь, которую следовало бы тотчас же уничтожить?

Герберт Уэлсс. Машина времени.

Добрый день, уважаемые читатели, хотя написано это вечером, в 20:01. Сегодня мы поговорим о так называемой спекулятивной биологии. Собственно предмет обсуждения или, как ныне говорят, сабж, — попытки представить, какой будет жизнь на Земле в далёком и не очень будущем, альтернативном настоящем, или вообще на других планетах. Мощная же штука, реально, согласитесь!

Однако в бочке медка есть здоровенная ложенция дёгтя, густого и горького. Дело в том, что авторы большей части этих проектов эволюцию себе представляют очень плохо, и поэтому почти во всех «мирах будущего» человек и цивилизаия как очень важный фактор влияния на эволюцию и жизнь в целом просто «исчезает». Зато выживают и эволюционируют те виды-эндемики, которые узко специализированы и уже по этой причине давно утратили своё влияние на биосферу, целиком завися от внешних факторов.

Тут вариант « я так вижу» не годится. Дело в том, что широко специализированные вида, они же генералисты, выживают во всех без исключения катастрофах, кроме адских типа столкновения планет или взрыва родного солнца в качестве Сверхновой. Так вот, любые разумные виды типа человека приспосабливаются ко всем средам обитания, куда попадают, и ни одно неразумное существо так никогда не сможет. Более того, именно наличие катастроф продвигает цивилизацию, что ясно показали ледниковые периоды на матушке-Земле. После Ледникового периода все «отсталые» люди вымерли, остались лишь «люди разумные», которые вскоре истребили не худших этом плане неандертальцев, одолев их числом. Сказки про «ассимилировали» — это политика, потому что сейчас модно отрицать насилие и геноцид, быть «белыми и пушистыми», как работавшие на Рейх тут же «оказывались» после 1945-го года невинными жертвами, запуганными и работавшими чисто из-под палки с душевными муками. Убили, и нечего изображать институток!

Малый ледниковый период 1601-3 годов показал ускорение развития цивилизации из-за катастрофы в целом ещё чище: феодальные государства стали централизованными и собственно государствами в нашем понимании этого слова, регулярная армия сменила личные армии феодалов, начала развиваться медицина и появилось образование для всех слоёв населения. Хоть и в малом виде в сравнении с нынешним уровнем, конечно же.

Поэтому постапокалипсис с падением цивилизации, любимый жанр скрытых «босоногих хиппи», нереален никак. Цивилизация от катастроф лишь крепче станет, если катастрофа не будет губительна для всего больше бактерий и тихоходок-коловраток-диатомей-амёб. Тут уж пиши пропало, жизнь на Земле будет развиваться заново из микроскопической мелочи в организмы «нормального» размера. И ей не понадобится для этого слишком много времени.

Вступление закончил, приступаю к самому проекту. Проект называется — см. заголовок. В общем, Земля и Солнечная Система в целом попала в колоссальный межзвёздный рой метеоритов, оставшихся от двадцати планет погибшей планетарной системы. Газовые гиганты притянули с солнышком за компанию 99,999% их общего числа, но планетам земной группы досталось по полной программе. Меркурий упал на Солнце, Венера бабахнула, обдав осколками Землю. Катастрофа была почти равна последствиям удара в Землю на полной скорости тела размером с Луну, которая «огребла» метеоритами до такой степени, что раскололась на части, а относительно целая её половина улетела на орбиту поближе к Марсу и больше не была спутником Земли. Лишь кольцо, летавшее на орбите Луны, напоминало о ней, и с Земли было оно видно еле-еле в солнечный день.

Сама Земля получила 2 миллиона лет непрерывной бомбардировки под называнием Смертельный Праздник, так что никаких привычных людям материков и океанов на её поверхности тупо не осталось. Поверхность нашей родной планеты стала напоминать пейзаж ушедшей в Историю Луны, только процент кратеров выше лунного и составляет почти сто процентов. Кратеры на кратерах — обычное дело. Всё живое массой больше 2-3 граммов перестало существовать в принципе. Люди тоже, потому что меньшими по силе катастрофами этот вид не истребить от слова «никак» и «никогда».

Итак, жизнь на Земле стала эволюционировать заново. Отчасти адская тектоническая активность вследствие ударной силы метеоритов заново выпустила все необходимые газы и пары, так что каждый кратер на поверхности планеты был в центре с огромным солёным озером или небольшим морем, зависит от размеров кратера. Вода в озере была матовой из-за растворов солей и горной породы, так что микроорганизмы, сохранившиеся под землёй, активно взялись за минеральную «подкормку», стали водорослями по всему миру. Так как солнышко стало палить не так постоянно, как раньше, и периоды потепления-похолодания стали сменяться всё чаще и жёстче. Процесс, начавшийся 5 миллионов лет назад, стал усиливаться, так что морозы в минус полтинник и лето с «шестидесяточкой» в полдень не были таким уж исключением из правил, как раньше. Не тропики из «дикого мира будущего» и «путешествия в неоцен», да.

Наклон Земли относительно плоскости вращения стал 46 градусов, так что «вечный» экватор отошёл тихонько в прошлое. На экваторе теперь жаркий день и холодная ночь той же длины. На полюсах ежегодно сильнее тают льды, но и замерзание в «зимнее» время будет куда сильнее, чем сейчас. Такое вот равновесие, в котором места чисто «полярным» и «тропическим» больше нет и никогда не будет. И да, сутки на Земле стали 27 часов: миллионолетний ад от ударов метеоритов и гравитация распавшейся Луны с Венерой немного замедлили вращение планеты, но гравитация стала на 6 процентов больше из-за «привеса» в лице кусков вышеупомянутых небесных тел.

Лунные приливы закончились, но вместо них каждый день имеются солнечные, послабее, но из-за регулярности сильнее подмываюшие берега по всему миру.

Короче, выжившие — микроскопические водоросли диатомеи и динофлагелляты, цианобактерии, водные грибочки и плесень с амёбами и жгутиковыми, тихоходки и коловратки, мелкие нематоды, мелкая рыбка размером меньше ногтя Панамская фотокорина (Photocorynus spiniceps) — начали восстанавливать земную жизнь заново. Все остальные вымерли, потомков не оставили. Да-да, вездесущие насекомые тоже вымерли!

Как выглядит типичная земная местность? Морей-океанов и материков в нашем понимании нет, планета поделена кратерами на ячейки, как соты в пчелином улье, но разных форм и размеров. В каждой ячейке размером от полукилометра до десяти километров в центре или где-то около края плещется матово-голубое море, а вокруг него на пару десятков метров включительно — сине-зелёная, очень скользкая и прерывистая плёнка из сине-зелёных, цианобактерий.

Но главное правило эволюции «где еда, там едок» сработало и тут. Если есть столько бактерий, то есть и те, кто их ест. И они есть: плёнка кажется пористой, как воздушный творожок, поскольку в ней проели ходы эвглены-едоки (Euglena pionerophagus sp.). Размером с предка, зелёную эвглену, они стали агрессивными и хищными, на передней части их клеток появился конус с пищеварительными ферментами под названием «пищевая башенка». Эти ферменты, муреиназы легко разрушают пептидогликан бактериальной клеточной стенки, так что эвглена не имеет проблем с усвоением столь обильного обеда. Стремительность этого одноклеточного не даёт нематодам и коловраткам почти никаких шансов, кроме охоты из засады. И это делают все: нематоды-засадчики (Dorylaimida criptophagus sp.) и вовсе стала охотником именно на простейших, и против её хитиновых зубообразных ротовых щетинок клеточная оболочка бактерий и более питательных простейших бесполезна.

Маты из цианобактерий прямо шевелятся от копошения миллиардов этих червей под утренним Солнцем, в утренний солнечный прилив. К тому же, в их мало ограниченный по времени сезон размножения, который длится до начала зимы, когда взрослые погибают от холода, оставляя яйца. Новое летнее поколение.

Такой обильный источник питания не остаётся без ответа. У него есть свой едок, и он наиболее необычный: потомок карликовой глубоководной рыбки-удильщика, только размером и формой тела он напоминает… гамбургер! Знакомьтесь, гамбургер береговой вредничающий (Photocorynus hamburgerus larus sp.). Будучи рыбой из глубин. Он научилсЯ есть донные организмы, а от донных до находящихся на берегу не так уж и далеко. Форма гамбургера не случайна: рыбка хранит воду и соли в многочисленных мешках, бывших выростами глотки и пищевода. Это, а также водонепроницаемая чешуя, рассчитанная на нахождение на воздухе, позволяет ей долго, до целых суток, оставаться на суще. Иногда рыбка даже спит на суше, только не черви или цианобактерии со жгутиконосцами ей еда, нет. Еда приходит днём, и это — тоже полуводный потомок глубоководного удильщика, рыбка-косец (Photocorynus dentobleidus). Зубы, бывшие ранее средством ловли мелкой рыбки и криля с кальмарами, теперь отрывают от бактериальных матов куски прямо с червями, тем рыбка и сыта.

Вот одна рыбка-косец вышла на массивных плавниках, покрытых водонепроницаемой чешуёй, дальше всех от берега, благо вкусные «шляпки» из цианобактерий на вон тех булыжниках такие ароматные! Добрый обед, однозначно! Стоило рыбке подползти, как один из «камней» поменьше и поближе прочих как будто ожил, и страшные зубы вредничаюшего гамбургера прикончили рыбку-косца в один миг. Проглотив добычу, охотник расправил плавники и пополз к озеру, остальные расползались от него кто куда. Гамбургер не пытался гнаться за ними, его удел — засадная охота, и на любой открытой местности ему не справиться с более быстрыми любителями бактерий с червями. Точнее, не догнать: они меньше и проворнее.

Но отдохнуть в воде гамбургеру не получилось спокойно: на берег выполз сородич и схватил ползшего к воду косца. Мгновенно проглотив рыбку-подростка, он стал скрести когтями, бывшими лучами плавников, разевать пасть на пировавшего раньше него охотника. Бывшие жабры, больше не раскрывающиеся подобно жабрам карпов для защиты от водных хищников, заскрежетали в сложном ритме, напоминающего по звучанию «бе-бе-бе-бе». Оппонент не остался в стороне, и «бе-бе-бе-бе-бе» громкостью в 120 децибелл огласило берег. Все остальные решили ретироваться от греха подальше.

Спор за территорию у двух вредничающих гамбургеров длился часа полтора, в итоге оба просто-напросто устали и поползли к воде. Вечер близко, спать пора! Вслед им обоим о том же самом бухтел их идеально бронированный за счёт колючей плотной чешуи и потому неповоротливый сородич по семейству. Тоже питающийся бактериями с червями ещё более громкими криками отпугивающий вообще всех гамбургер-сосед (Photocorynus hamburgerus erinus sp.). Во взрослом виде это существо неуязвимо к любой атаке любого обитателя земли, но мальки беспомощны и на суше не бывают, так что лишь один из 5000 доживают до размера двойного бигмака. Единственное, для чего взрослой особи надо в воду, кроме сезона размножения, это пополнить запасы соли. Которой на суше нет.

Отпугнув вредничающие гамбургеры, гамбургер-сосед пополз за солью, раздавив случайно и намеренно съев десяток сухопутных тихоходок-бегунов размером с ноготь человека каждый. Они выживают, как и их предки, в любой мороз и засуху, но в большом виде сильно «тормозные» из-за полной слепоты и отсутствия интеллекта, так что едят их вообще все, кто не микрооорганизм. В любимой заводи сосед наткнулся на вредничающего гамбургера, и они битый час выясняли отношения из-за соли, так соблазнительно кристаллизовавшейся на берегу, пока гамбургер-сосед не махнул плавником и с ругательствами не поплыл дальше. Соль таки скушал, надо сказать.