Моя территория!

К моему великому удивлению приехали все трое. Муж процедил сквозь зубы:

— Опять ведьмосбор, — и поспешил удалиться в гараж к друзьям.

Надо признаться, есть доля правды в его словах. Квартет у нас достаточно колоритный: две потомственный ведьмы и одна дамочка, мнящая себя экстрасенсом. Почему мнящая? Да потому как, что либо толкового у неё не получалось, зато как профессионально она зыркала своими глазищами и замогильным голосом предвещала беды. У-у-у! Лучше бы колбаски тонкими кружочками подрезала. А то ведь готовить совсем не умеет, мужа кормит исключительно пельменями. А порядочная ведьма должна с плитой быть на «ты»: как топнет ногой, ляпнет сковородкой, так морковка с капустой сама скорее в кастрюлю бросается!

Третья моя подруга — Людка, не была ни ведьмой, ни экстрасенсом и даже на гадалку не тянула. Она вообще ни во что не верила, кроме священного индекса Доу-Джонса. Даже когда моя домовая Зяпа деловито прошествовала мимо неё с веником, она и глазом не моргнула, только скептически хмыкнула:

— Кажется, черничная настойка была мне лишней.

Зяпа тоже не растерялась:

— Чо зыришь? Ноги подыми! Ходють тут, ходють, потом бычки за ними прибирай.

Вообще, Зяпа у меня хорошая, не балует. Но в тот вечер кто-то добренький подлил коту в миску настойки и теперь тот с выражением вселенской скорби почивал где-то под ванной. Видно, уже успел нажаловаться, пакость усатая. Кто сказал, что коты не ладят с домовыми? Не верьте! Врут безбожно!

Колбаску нарезали, настойку по хрустальным рюмочкам налили и …понеслась! Угадайте, о чём болтают ведьмы? Нет, не угадали. О том же, о чём болтают все женщины мира: о детских болячках, о неумеренно растущих ценах на продукты, о новых туфельках на во-о-от таком каблуке, о мужиках (куда без них?) и о всяких парнокопытных начальниках, похотливо тянущих свои лапки, куда не следует.

— Девоньки, он меня уже порядком достал. Проходу совсем не даёт. Грозится премии лишить. Что мне делать?

— Увольняться, — резко заявила Софья.

— Врезать гаду! — это наша экстрасенс — Ирка.

— Девочки, это не наш метод, — ласково проворковала я. — Не забывайте, что среди нас есть две квалифицированные ведьмы. И методы у нас другие.

— И цены соответствующие, — обречённо вздохнула Людка.

— Ну что мы звери какие. Возьмём чисто символически — на хлебушек.

— Ага, — простонала жертва озабоченного начальства, — душой или кровушкой.

Под ванной жалобно застонал кот. Вот и ему поддакнуть надо, зверюга неблагодарная.

— Зачем же кровушкой? — пустая бутылка перекочевала под стол, но свято место пусто не бывает, и на её месте тут же материализовалась другая — клюквенная. — Фикус свой отдашь?

— Фишу? А на что тебе фикус? У тебя свой растительности хватает, вот какой сад разбила, не пройти — не проехать.

— Либо Фиша, либо похотливый начальник — выбирай.

Увы, в неравной борьбе победил похотливый начальник! Людка, конечно, его по-иному называла, более поэтичными эпитетами, но как-то стесняюсь о таком писать.

— Что отращивать начальству будем? Копыта, хвост, рога?

— Мне кажется, что это всё уже у него есть, — хихикнула захмелевшая Ирка.

— Пусть просто оставит меня в покое. И отпуск, наконец, даст!

— Значит отворот?! Ну, это мы мигом. Дунуть, плюнуть и готово!

Дунуть то мы дунули, а вот с «плюнуть» — не вышло. Перетряхнув все свои травяные запасы, я неожиданно обнаружила, что не хватает одного существенного ингредиента.

— Людка, ты покойников боишься?

— Не надо его упокоевать! Рано ему ещё, да и дети у него!

— Не ори, дурёха. Вереск нам нужен, тот, что на кладбище растёт. Да в полнолуние его собирать надо.

Всё дружно глянули на небо.

— Эк мы удачно собрались, — присвистнула моя коллега. — Значит, идём на погост?

— А может не надо? — простонала Людка.

Через полчаса мы дружно позли на кладбище, расположившееся неподалёку от моего скромного жилища. Небо ясное, звёздное. Луна сытая, полная, налившаяся. Сверчки в кустах стрекочут, филин в лесу ухает, красота!

Стоп, какой филин?! Мы же в городе живём! Ну, почти в городе. Да и местных филинов я всех поимённо — по клювам — знаю.

— Марья Сановна, вы ли это? — тоскливо пропищали где-то сверху.

Кладбищенский сторож, аки сокол ясный, гордо восседал на сосновой ветке. И как только взлез?

— Я, Стёпа, я. А что же вы там делаете? Звёзды считаете? Али ворон?

— Не до смеху мне, Марья Сановна. Упокойте его, нечисть поганую, а то начальство мне по первое число всыпает.

Тихо скрипнула калитка, и отряд по сбору вереска отважно вступил на территорию усопших.

— Вечер добрый, — тут же заявил кто-то мелодичным приятным голосом. — Если бы я знал, что у нас будут дамы, то всенепременно приоделся.

Людка в ужасе пискнула и опрометью взлетела на соседнюю сосну. Прекрасно, теперь у нас два «ясных сокола» И кто их оттуда снимать будет?

— Людка, чего орёшь? — Софья с любопытством рассматривала новый персонаж, бледно отсвечивающий зеленцой в лунном свете. — Ну зомби, ну мёртвый, зато весьма воспитанный и галантный.

Покойник любезно склонился в изящном поклоне и поцеловал ведьме руку.

— Так, что за непорядок на моей территории? Кто такой? Стёпка, откуда он взялся?

— Сектор 8-Б, третья могила справа, — жалобно пропищал сторож.

— Позвольте представиться, Прохоров Акакий Витальевич. При жизни моей грешной был конферансье. Нынче вынужден временно выполнять обязанности гробокопателя.

— Ах, вот оно что! Митька видно опять запил.

— Так точно-с.

— А его дядька, чтоб племянничка не уволили, вас поднял. Вот паразит, некромансер недобитый. Вечно норовит других припахать. Ничего не попишешь, придётся вас отправить на покой вторично.

— Было бы очень любезно с вашей стороны, а то как-то совестно при дамах костями сверкать. Только я во-о-он те две могилки докопаю, не привык бросать начатое дело.

Подхватил лопату и, напевая арию Фигаро, усердно принялся за дело.

— Людка, слазь! Нам ещё вереск собирать. Начальника твоего наказывать будем.

— Да ну его, этого начальника! — уже спустившаяся подруга мечтательно смотрела на зомби. — Вы только послушайте, как поёт роскошно!

— А то! Моя территория. И зомби здесь тихие…