Место встречи изменить нельзя

ИВАН ФИЛЬЧЕНКО

Место встречи изменить нельзя

РЕПОРТАЖ

Я веду свой репортаж со встречи сборной Калиновки на «Пятачке», любимом месте калиновской молодежи. Вечер. Шестой час. Мимо остановки, оживленно обсуждая последние новости, идут работницы конторы и Совета. Непременно они заворачивают в магазин. Чуть позднее устало, не поднимая ног, бредут работники ЗАО с сумрачными лицами.

Тем временем на остановке появляется первый игрок СЧ, бывший ученик школы, а ныне безработный и спиногрыз. С нескрываемым удивлением он оглядывает остановку, нагибается и пристально смотрит под лавкой. Никого нет! Нет! Есть! Смачный, нехилый «бычок». Закуривает, от удовольствия закрывает глаза. К остановке подтягиваются со стороны улицы Орлова три игрока. Идут они расслабленной походкой. Они хлопают СЧ по спине и морде, громко выражают свои эмоции на единственном знакомом им языке. Закуривают.

К остановке с разных сторон подходят всё новые игроки и играчки. Некоторые идут в одиночку, другие парами. Всё веселее и шумнее. Подъезжают автомобили, мотоциклы и велосипеды. Урна и ее окрестности быстро наполняются стеклом, пластиком и картонными коробочками.

А теперь внимание! Внимание! Начинаются бои без правил. Перед боем бойцы словесно разогреваются, наделяя друг друга выразительными эпитетами. Резкий удар! Противник отшатнулся, выплюнул выбитый зуб, но устоял на ногах. Теперь с его стороны ответный удар.

Удары сыплются всё чаще и чаще, как будто сошлись две паровые молотилки. Толпа приходит в неистовство. Кто-то хочет вмешаться. Пожалуйста, в наших боях нет никаких правил. Каждый волен делать что угодно. Теперь вдвоем они молотят противника. С воплем «Наших бьют!» группа бойцов ринулась в атаку, махая руками и ногами. Здесь нет равнодушных. Каждый хочет внести лепту в победу своей команды. Даже играчки ринулись в самый эпицентр.

Пострадавшие отползают в сторонку, зализывая раны.

К середине ночи силы покидают бойцов. Они машутся уже по инерции. Кто-то лежит, кто-то сидит, кто-то стоит на четвереньках. По традиции всё заканчивается мировой. Как в песне «Мы мирные люди». Что же, наверно, пора спросить непосредственно у участников, как прошла эта встреча. Так! Кого бы спросить?

— Дико извиняюсь! Не дадите ли вы интервью для нашей газеты?

— Сяс дам! Погоди! Мало не покажется!

Ну, не придурок ли? Чуть ли микрофон не сломал, блин! Видать по всему, на интервью здесь явно не настроены. Не уважают свободу информации.

Кажется, придумал! Вот этот паренек еле стоит на ногах. Подойду-ка к нему!

— Буш?

— Буду! А есть?

— Есть!

— Насыпай!

— Ага! Только сначала пару слов. Как часто ты участвуешь в подобных дружеских встречах?

— Почти каждый вечер.

— Учишься где? Работаешь?

— Что я дурак что ли!

— Интересно здесь? Или так себе?

— Не понял! Слышь! Ты насыпать будешь?

— Куда тебе насыпать? Ты же еле на ногах держишься, боец!

— Чаво?

Придурок! Чуть переносицу не сломал, козлище! Больно-то как! Ба! А что тут делает малышня? Им же «Спокойной ночи, малыши!» нужно смотреть, а не бои без правил.

— Слышь-ка, малой! Тебе сколько лет? Да не бойся! Я свой.

— Сколько есть, все мои.

— А ну-ка ноги в горсть и скачками домой баиньки, сопляк!

— Сяс! Разбежался!

— Тебе же завтра в школу, буквы учить, басни разбирать.

— Да у меня тут судьба решается.

— Какая судьба?

— Любовь у меня.

— Ты что серьезно?

— Зуб даю!

— Ну, детки пошли! Я в твои годы еще в песочнице играл, машинки катал.

— Атас, пацаны! Змей Горыныч!

Что такое? Какой еще Горыныч? Всё кругом разбегается, прячется за углами домов, трансформаторной будкой и стволами деревьев. Нечто темное и большое стремительно летит со стороны фермы с ужасным воем. Бац! Хрясь! Микрофону, кажется, конец! И переносице тоже. Больно! Ползу в бурьян, голову не решаюсь поднять. До моего слуха доносятся только глухие удары и визгливые крики. Наконец-то всё затихает. Неужто закончилось?

Я ползу из укрытия. Место встречи опустело. Остались только горы мусора и дымящиеся окурки.