Космос зовет!

Дом накренился, и с балконов граждан во двор посыпались пустые бутылки, железные тазы и велосипеды.

— Паааберегись, — заорал Крутиков и еще сильнее налег грудью на широкую брезентовую петлю с веревкой, другой конец которой был привязан к телевизионной антенне на крыше.

— Ты что такое творишь, гад? — Заорала с лоджии пятого этажа бывшая певица Изольда Марковна, в последний момент поймавшая клетку с любимым попугаем Карузо. — Участкового на тебя нет, хулиган!

— Зачем нет, женщина? — обиженно ответил участковый Аслан, сидевший под грибком на детской площадке и неторопливо составлявший протокол ( «перебивая состоянии алкогольный опьянения, питался апаракинуть дом № 17 по улице Обломова из хулиганский побуждений….»), — участковый на всех есть, все видит и соответственно реагирует, да!

— Ыыыыы! — замычал Крутиков и покраснел лицом от натуги, как спелый помидор.

Дом нагнулся еще чуть-чуть. С крыши его во двор упала пустая бутылка из-под портвейна, два стакана и розовый лифчик.

Крутиков сделал еще один шаг и вступил в кучку, оставленную в траве доберманом Борманом из тридцать седьмой квартиры. Нога у него соскользнула, он упал на одно колено и в тоже мгновение взмыл в небо, как большой серый воздушный змей в тренировочных штанах с лампасами, унося вслед за собой вьющуюся кольцами веревку. Дом выпрямился и задрожал, словно камертон.

— Первый пошел! — хором прокомментировала старт стайка дворовой шпаны, курившая план пополам с беломором под детской горкой, и радостно заржала. Однако, почувствовав на себе подозрительный взгляд участкового, резко сбавила громкость и стала тихонько давиться смехом в кулаки.

Крутиков летел, прижав руки к груди и подставив лицо упругим потокам ветра, спокойный и собранный, как Гагарин.

— Пять секунд, полет нормальный! Тангаж и рысканье в норме! — Торжественно звучали у него в голове загадочные слова, с детства знакомые по репортажам из Байконура. Внезапно Крутиков ощутил острый, как алкогольная асфиксия, когнитивный диссонанс.

— Сказать, надо же было что-то сказать? — Забеспокоился он. — Что-то очень важное, без чего не взлетишь! Что? Что?! Ах, да, вот: Поехали!!

В тоже мгновение веревка вдруг кончилась, натянулась и грубо сдернула космонавта с орбиты.

— Приехали…, — грустно подумал Крутиков и разочарованно плюнул в стремительно приближающийся двор. — Век бы тебя не видал!

Словно истребители сопровождения, за ним увязались несколько ворон, любопытно посверкивающих на него черными блестящими глазами и на своем вороньем языке заинтересованно обсуждающих разнообразные перспективные варианты, которые откроются перед ними после его, Крутикова, жесткой посадки.

— Хрен вам! — холодно бросил воронам Крутиков, достал из кармана банку Балтики-девятки, несколько раз энергично встряхнул ее и дернул за кольцо. Вырвавшийся из банки пенный поток мгновенно затормозил его падение. Крутиков, как Аполлон 12 на Луну, на столбе пивной пены неторопливо опустился на двор и сделал несколько быстрых шагов, чтоб не упасть.

— Маленький шаг одного человека, — прохрепел он, удачно перескочив через очередную кучку Бормана, — огромный шаг для всего человечества!

Но люди, заполнившие двор и собирающие свои тазы и велосипеды, не смотрели на Крутикова. А если и смотрели, то исподлобья и с неодобрением.

Эх, вы, ползуны! — Печально закрутил головой Крутиков, перешагнул упавшую на землю петлю и, прихрамывая, поплелся в угловой магазин за пивом. Но, пройдя несколько шагов, собрался с силами, выпрямился, расправил плечи и торжествующе заорал на весь двор: «Гааагаарин, я вас любила-а-аааа!»