Неизвестный подвиг

Эта встреча произошла накануне 9-ого мая 1996-ого года и настолько врезалась в память, что я частенько вспоминаю её и теперь. Тогда я был студентом и, как большинство молодых людей, увлекался музыкой. Я играл в группе «Вторая Африканская Охота», и мы часто выступали на различных концертных площадках нашего города.

Всё вокруг уже было украшено праздничными плакатами, флагами и надписями. Ночью наша группа выступала на одной из дискотек. Когда мы, уставшие, сидели на лавочке в сквере, отдыхали и обсуждали дальнейшие планы, на нашу скамейку присел пожилой человек с сединой в волосах и с тросточкой для ходьбы. На пиджаке его праздничного костюма сверкали медали участника Великой Отечественной войны. Освобождая ему место, мы поплотнее прижались друг к другу и продолжили разговор, перейдя на тему предстоящего праздника и вспоминая, что мы знали о той войне из кинофильмов и книг. Этот человек внимательно слушал нашу беседу, и когда один из нас засомневался в достоверности того, что нам было известно, он внезапно сказал:

— Зря вы так, молодые люди! Ваше счастье, что вам не довелось испытать того, что испытали мы и дай Господь, чтобы не пришлось!

Нам стало неловко за свои слова, но любопытство взяло верх, и мы попросили его рассказать что-нибудь из своего боевого прошлого. Он, увидев наш неподдельный интерес, пошёл нам навстречу.

***

Наш рассказчик был призван в армию весной 1942-ого года, как только ему исполнилось 18 лет. После кратковременного обучения в мае того же года он оказался в самом пекле Харьковской операции. Бои там шли очень тяжёлые. Особенно после того, как группировка армий Южного и Юго-Западного фронта, наступавшая на Харьков, попала в окружение и пыталась вырваться из него.

От батальона, который прикрывал отступление его полка, вырывающегося из кольца противника, осталось не больше 60-ти человек и одно 45-миллиметровое орудие. Отступая, бойцы подобрали его и несколько ящиков со снарядами на разбитой противником артиллерийской батарее. После того, как они переправились через небольшую речку по крепкому деревянному мосту, перед ними встал вопрос: как задержать здесь идущие по пятам немецкие танки и мотопехоту противника. Было решено устроить засаду. Отделению бойцов из восьми человек предстояло удерживать наступающих фашистов единственным орудием здесь как можно дольше, давая возможность остаткам батальона оторваться от противника, а потом подорвать мост уже заложенными под него тротиловыми шашками.Наш герой оказался как раз в том самом отделении и, по его словам, уже не испытывал такого страха и паники, как во время первых боёв. Остались только злость и ненависть к фашистам. Он и его товарищи отлично понимали, что должны сделать это ради жизни других людей, пусть даже и ценой собственной гибели.

С ними и этим орудием остался сержант-артиллерист с уничтоженной немцами артиллерийской батареи. Отделение бойцов окопалось, замаскировало орудие, и потянулось тревожное ожидание… В течении этих, возможно, последних в их жизни спокойных минут, они млели под тёплым майским солнцем и наслаждались утренней тишиной. В той стороне, куда ушли их товарищи, и где части полка пытались вырваться из окружения, была слышна глухая канонада.

— До сих пор помню, как громко там в траве стрекотали кузнечики, и страшно пить хотелось, — вспоминал наш рассказчик.

— Вы же могли уже тогда подорвать этот мост и отойти? — спросили мы. На что он ответил:

— Нет, не могли. У нас был приказ держать здесь противника как можно дольше, чтобы немцы не ударили в спину тем, кто пытался вырваться из той западни. Если бы мы подорвали мост сразу, немцы быстро бы нашли брод и, переправившись через него, одним махом вышли бы к нашим частям, которые в тот момент пытались прорвать «кольцо». Нам нужно было удерживать их именно здесь, у этого моста столько, сколько смогли бы, — ответил он.

— А вам не страшно было тогда? — спросили мы.

— А как же? Жить хотелось не только мне, а шансов выйти оттуда живыми у нас практически не было. Но всё-таки кто-то должен был это сделать, — ответил он и продолжил свой рассказ.

Какое-то время бойцы сидели и курили, пытаясь шутить, пока не услышали на дороге рёв моторов. Их отделение заняло позиции на флангах переправы, а через несколько минут на дороге появилась пара немецких мотоциклеток. Их пропустили без единого выстрела. На наш вопрос «почему», он пояснил: это была разведка, если бы они себя обнаружили раньше времени, то весь их замысел устроить засаду провалился бы.

Вскоре после разведчиков на дороге появилась колонна лёгких танков и мотопехоты. По словам рассказчика, эти танки очень медленно и красиво плыли в утреннем зное. Дождавшись момента, когда головной танк въехал на мост, сержант, сидевший за орудием, выстрелил и первым же снарядом попал ему в бок, и бронированная машина задымилась! Затем наш знакомый лишь едва-едва успевал подавать снаряды! Этот сержант оказался настоящим мастером своего дела, и, подбив кроме головного танка ещё и замыкающие колонну машины, намертво запер немцев на шоссе. Производя по два-три выстрела в минуту, он умело расстреливал вражескую колонну. В немецких подразделениях началась паника: мотопехота выпрыгивала из грузовиков и бронетранспортёров, а танки водили из стороны в сторону стволами башен, пытаясь определить, кто и откуда ведёт по ним огонь. На тот момент в колонне уже полыхали два бронетранспортёра, несколько грузовиков и дымилось пять подбитых танков.

— А как же они не могли засечь и уничтожить ваше орудие? — спросили мы. Он задумался на минуту, явно вспоминая те события, и ответил:

— Скорее всего не могли благодаря беглому огню, который открыл по колонне тот сержант. Они решили, что тут стоит артиллерийская батарея, и вряд ли могли предположить, что по ним бьёт всего лишь одно орудие.

Пока немцы искали позицию, где могла бы стоять батарея, ведущая по ним огонь, сержант подбил ещё три танка, и среди немецких танкистов тоже началась паника. Те выпрыгивали уже не только из подбитых, но даже из ещё не повреждённых машин и прятались за обочиной. Маневрировать они не могли, потому что и с той, и с другой стороны дороги были непроходимые для танков овраги. Через какое-то время немцы всё-таки засекли месторасположение орудия и, не сумев подавить его огонь, решили обойти огневую позицию с флангов. Выйдя из сектора обстрела, к речке направилось несколько групп автоматчиков с намерением переправиться через неё на надувных резиновых лодках и уничтожить орудийный расчёт.

Но не тут-то было! В бой вступили бойцы из отделения нашего рассказчика, не открывавшие до этого огонь. Вооружённые всего лишь винтовками и ручным пулемётом, они не давали немцам ни единого шанса переправиться через речку. Немногие немецкие лодки доплыли до противоположного берега, а уж ступить на него не получилось ни у одного из фашистов! Немцы поняли — просто так им тут не пройти. Тогда они, взяв паузу и оставив на дороге несколько сгоревших грузовиков, пять догорающих бронетранспортёров и одиннадцать дымящихся танков, отошли от моста.

Воспользовавшись передышкой и прибитыми к берегу немецкими лодками, несколько бойцов переправились через речку. Там они собрали немецкое оружие, патроны и всё, что можно было унести с собой. Их трофеями стало голландское мясо с испанскими сардинами в консервах и холодный кофе из немецкой фляжки. Первый раз за несколько дней тяжёлых боёв солдаты смогли нормально поесть. Но досыта насладиться едой им так и не дали.

В воздухе показалась пара немецких пикировщиков, и она с диким рёвом пошла в атаку. Когда этот человек рассказывал, с каким воем «Юнкерсы» пикировали на них, было видно: он заново переживал внутри себя те минуты. Сбросив бомбы и обстреляв позиции, самолёты улетели, убив четверых бойцов, но орудие осталось целым и неповреждённым. Тогда сержант-артиллерист, как самый старший по званию, приказал оставшимся в живых отойти с этой позиции, забрав с собой двух раненных. Он сказал, что они уже выполнили свой долг и приказ своего командира и должны уходить, а он останется возле орудия и в нужный момент подорвёт мост.

Взяв у него документы с письмом и пообещав отправить его при первой же возможности, если самим удастся выбраться из окружения, выжившие солдаты простились с сержантом и оставили позицию. Через какое-то время бойцы услышали позади себя выстрелы из орудия, артиллерист вёл бой уже в одиночку! Вскоре раздался глухой звук взрыва. Сержант сдержал своё обещание и выполнил приказ, который был дан им всем! Они удерживали противника более трёх часов, не давая ему с ходу переправиться через речку, а после того, как мост был уничтожен, фашистам понадобилось немало времени, чтобы навести переправу.

***

Из тех, кто вёл бой у того моста, в живых остался лишь наш рассказчик и, по его словам, мало кому из их полка вообще удалось выйти тогда из окружения. Мы заметили: ему было нелегко всё это вспоминать, на глазах блестели слёзы.

— А вы не помните, как звали того сержанта? — спросили мы его.

— Помню только имя, перед тем боем он назвался Сергеем, а фамилию так никто и не успел узнать. Не до того тогда было, да и не верилось, что хоть кто-то из нас выберется оттуда живым, — ответил он.

— Но ведь у вас были его документы и письмо. Вы сумели их передать по назначению? — уже осторожнее спросили мы, понимая, что он переживал всё это заново.

— Нет, к сожалению, не успели, да, наверное, и не смогли бы. Его документы и письмо были у моего товарища, который погиб через четыре часа после того, как мы вышли к нашим частям. Ведь мы тут же снова вступили в бой, — ответил наш собеседник.

Мы ещё долго беседовали с новым знакомым, позабыв про усталость после ночного выступления и свои проблемы. Разговаривая с ним, мы сами перенеслись в то время и словно увидели своими глазами всё то, о чём он рассказывал.

Когда ему чудом удалось выйти из окружения, его, раненного, сразу же направили в соответствующие органы для проверки показаний. Время было такое, что среди выходивших из подобных «котлов» были и люди, завербованные фашистами, и просто трусы, спасавшие свою жизнь ценой жизни своих товарищей. После жестокой проверки, где ни в чём не повинных людей иногда избивали до полусмерти, пытаясь выбить из них нужные показания, его переправили в госпиталь. Излечившись, он вновь вернулся в строй и прошёл по дорогам войны до самой Праги. Там же, после подавления немецкой группировки, не признавшей уже подписанную капитуляцию, 11 мая он и встретил победу.

***

Мы просидели с ним на скамейке около четырёх часов, внимательно слушая ветерана. Когда он засобирался домой, один из нас обнял его на прощание

— Спасибо тебе за всё, отец. О таком мы не слышали, — сказал наш товарищ и протянул ветерану свою долю от гонорара за наше выступление. Его примеру последовали и остальные.Мы были молоды и могли заработать ещё. В то время пенсию старикам платили не регулярно, и, несмотря на все возражения, мы всё-таки убедили его принять наши деньги. Хотя бы так мы могли поблагодарить этого человека за то, что он рассказал и за всё то, что сделал за свою жизнь! Если бы не такие люди как он, вряд ли бы нам довелось увидеть белый свет, и неизвестно— существовала бы сейчас наша страна или нет.

Позднее, вспоминая эту встречу, я не мог простить себе, что мы, увлечённые беседой, даже не узнали его имени. К великому моему сожалению, так и осталась неизвестной фамилия того сержанта-артиллериста.

Всё меньше и меньше остаётся очевидцев и участников тех событий, дай Бог им всем здоровья, и чтобы их имена не были забыты нами и другими поколениями людей в нашей стране. Есть хорошо известные всем слова: «У поколения, которое не знает своего прошлого, нет и будущего».

07.03.2016