Дед

Восьмого мая, в свой профессиональный праздник, оперуполномоченный старший лейтенант Сидоренко получил капитана и сразу поехал к деду. Надо было похвастаться, проставиться перед дедом за звание и поздравить с наступающим праздником Днём Победы. Деда Слава давно ждал, когда внук Славка его в звании обгонит и это будет для деда сюрпризом.

Славка Сидоренко зашёл в магазин, купил бутылку водки, огурцов, помидоров, палку копчёной колбасы и обязательно чёрного хлеба, так как дед любил его ещё с войны. Потом он забежал в цветочный магазин и купил цветы. С премии можно было раскошелиться, поэтому Славка сел в такси и поехал к деду. Приехав к месту назначения, Славка тихо открыл калитку, и посмотрел на деда.

— Здравия желаю, старший лейтенант Сидоренко! — громко сказал Славка и отдал воинское приветствие, приложив руку к козырьку.

— Здравия желаю, старший лейтенант Сидоренко!

— Э не деда Слава, уже капитан Сидоренко. — похвастался Славка.

— Да ну? Только я за капитана ещё ничего не видел.

— А я деда всё принёс, как положено хочу за звание проставиться и сразу к тебе первому приехал. — Славка демонстративно достал бутылку водки и чёрный хлеб из пакета.

— Молодец Славка, молодец, обогнал деда, так держать и на этом не останавливаться.

Славка достал продукты из пакета, который положил на дедовский столик вместо скатерти, маленьким перочинным ножичком всё аккуратно порезал и налил в два гранённых стакана немного водки. Потом он встал по стойке смирно, положил в свой стакан четыре звёздочки, поднял его на уровне груди, поглядел по сторонам и выпил водку. Немного морщась от вкуса горькой водки, он достал изо рта звёздочки, посмотрел на них внимательно и сжал их в руке, ещё раз огляделся по сторонам и посмотрел на деда.

— Товарищи офицеры, представляюсь по случаю присвоения очередного звания — капитан внутренней службы. — уже не морщась и крепясь, чётко доложил Славка.

— Принято.

Дед немного «пригубил и занюхал чёрным хлебом», Славка закусил огурцом и колбасой.

— Ну что внучок, стоит зона, сидят зэки?

— Да деда, стоит зона, воюем помаленьку с зэками, служба идёт. — ответил Славка.

— А что воюете, бунтуют что ли?

— Да нет деда Слава, как бы это сказать по точнее. — Славка призадумался. — С лживыми правами человека воюем.

— С политическими заключёнными что ли?

— Можно деда Слава и так сказать. — удивился Славка.

— Ну и кто кого?

— Деда, обижаешь, конечно, мы их.

— Внучок, дави эту мразь, как блох и вшей дави, и ничего не бойся, твоё дело правое, я за восемь лет лагерей этих «политических» много повидал, первый год по глупости тоже сомневался, а потом понял, что лиц у них нет, все в масках ходят.

— Эх деда, времена сейчас не те, чтобы давить их как блох.

— Времена всегда одинаковые, как и люди в тех временах одинаковые, я, внучок, три войны повидал, первые две мы выиграли, а третью этим гадам проиграли. В лепёшку разбейся, а свой служебный долг выполни, ты в первую очередь солдат и защитник Родины. Не важно на каком фронте ты находишься, врагов и предателей везде хватает, если не хочешь фашистам сапоги кирзовые чистить, то сотри этих паразитов с лица земли нашей русской.

— Эх деда Слава, сейчас законы такие у нас, что всё всем можно, демократия, чёрт её дери.

— Ты внучок в глубь смотри, не важно, как это называется, главное, что внутри. Враг хитёр, поддался ты на провокации, уверовал в его обманки, значит всё, считай убит, а не пал духом, настоял на своём и сделал шаг вперёд, значит победа за тобой будет. Ты же, как и я, разведчик, должен понимать, что генералы и министры воюют всегда за земли, а солдаты друг с другом. Эти «политические», такие же солдаты, только, к сожалению, в нашем тылу находятся. Жаль Сталин рано умер, он бы их добил до конца, глядишь, может и молодого Горбачёва бы свинцом зацепил.

— Деда Слава, давно хотел спросить, вот ты всю войну в разведке служил, а после войны тебя посадили, Сталин посадил, а ты к нему с уважением относишься, почему? — спросил Славка.

— Ты внучок хоть уже и капитан, и опером, то же самое, что разведчиком, давно работаешь, а глупый ещё, ты себя на себя меришь, а должен себя на страну мерить.

— Ну всё-таки.

— Восьмое мая ведь не только для тебя знаменательный день, но и для меня. Я восьмое мая сорок пятого, как сейчас помню. Мы девятого мая должны были с очередного задания вернуться. К тому времени все долго ждали это слово «Победа!» и тут, внезапно, мы его услышали. Обрадовались, расслабились, а потом все четверо по лагерям поехали.

— Расскажи деда, я хоть и слышал это много раз, но всё-равно расскажи. — Славка облокотился на стол и начал внимательно слушать.

— Шестого мая в два часа ночи мы выдвинулись в немецкий тыл за языком. Время на операцию нам отвели, как обычно, семьдесят два часа, то есть трое суток. Вернуться мы были обязаны с восьмого на девятое, то есть уже девятого до двух ночи. Наш командир понимающий мужик был и всегда запас давал до рассвета, мало ли что, ведь война на дворе. Мы, как в весной срок второго вчетвером сколотились в разведгруппу, так до конца войны и служили все вместе, смерь нас всех миновала. Всех помню, хорошие ребята — Зураб грузин, Доштан калмык, Степан украинец, сильная была команда. В общем вышли шестого ночью, границу перешли, потом по лесам вокруг объектов побродили и к вечеру того же дня прибыли в немецкий небольшой городок. Так-то идти до него недалеко, но подступы к нему для разведчика опасны, это тебе не хаты в селе, там дома высокие стоят, а с них и вид для немецких снайперов отличный. Мы уже знали, что этот городок скоро будет наш, но командование приказало всё-равно разведку провести и языка взять. Их понять можно, бережёного Бог бережёт. Ночью, с шестого на седьмое, мы были уже в городке. Засели в одной четырёхэтажке на третьем этаже и «спим» по очереди, двое бдят на окнах, двое дремлют. День седьмого выждали и в ночь на восьмое начали работать. Как сейчас помню, первый был обер-лейтенант, худой, длинный, как оглобля, всё пытался нам сказать «капитулирен, капитулирен». Понятно, что «капитулирен», раз уже у нас в руках, шум только падла разводит, кляп в рот и молчок. Прикинули по времени и решили ещё одного брать. Второй был майор, жирный, как боров, тяжёлый, пудов десять наверно, кое как доволокли его до третьего этажа. Осталось день восьмого просидеть и в ночь идти домой обратно. Утром восьмого по радио во всех громкоговорителях начали говорить на немецком языке, что Германия капитулировала. Мать честная, не может быть. Слушали, слушали, а поверить не можем, ещё бы немецкий язык хоть знать на «отлично», а текст длинный такой. Понимаем, что в целом говорят, суть ясна, но подробностей понять не можем. До обеда мы переводили, что там говорит диктор и стало понятно, что Германия капитулировала, Победа, это была Победа! Это была Победа Советского Союза над фашисткой Германией. Ох и радости у нас было, как обнялись мы вчетвером, головами прижались друг к другу, и кричать охота от радости во всё горло и нельзя. Ну а как Победу не отметить, Зураб со Степаном переоделись в немецкую форму, ремни подтянули, штаны подвернули и пошли шнапс искать. Через два часа приносят десятилитровую канистру спирта, которую нашли в разбитом медицинском пункте, мы с Доштаном проверили, ну точно спирт. В общем до ночи мы употребляли по чуть-чуть, а ночью, аккуратненько, ушли с языками и спиртом домой на свою территорию. На родной земле выпили уже нормально, и пели, и плясали, и языкам налили спирта, но не отвязывали, конечно, а с русских рук давали пить, так сказать, с рук победителей. Немцы в шоке, что русские их спиртом поят, но потом тоже опьянели, сидят связанные, курить просят. В общем вернулись мы девятого поздно вечером, пьяные все в умат, но с языками и остатками спирта, а там уже и командир наш нам помочь не смог, особый отдел нас потерял. Войне конец и нам тоже, дали каждому по десять лет за измену Родине и отправили в лагеря. Отсидели все по восемь, а в пятьдесят третьем нас всех реабилитировали, и звания, и награды вернули.

— Дед, ну это же жестоко? Вы с языками пришли, ну опоздали немного, но ведь дело сделали.

— Эх Славка внучок, а если бы по радио обманка была? Вышли бы мы на улицу и хана нам, верно? Верно. С немцами спирт пили, а они враги наши, хоть и побеждённые, но враги, верно? Верно. Если бы мы опоздали по другим, военным, причинам, то это другое дело, а мы на радостях пьяные пришли, здрасьте, принимайте языков. Вот, то-то и оно. Да и вообще, на службе пить нельзя ни при каких обстоятельствах. Внучок, это война, лес рубят, щепки летят. Я Сталина за это не виню, на его месте я сделал бы тоже самое. Если бы Сталин сопли жевал, то не было бы сейчас, внучок ты мой Славка, России. Вот так. Вот такое восьмое мая сорок пятого у меня было.

Славка налил себе и деду ещё немного водки и продолжил слушать.

— Потом в лагерях я уже узнал и понял, что помимо внешнего врага есть враг внутренний. Там в бараках все рядышком сидят и проявляются быстрее, чем на свободе. Если бы не те восемь лет, может и я тоже слепым и глухим ходил, примерял себя на себя, а не себя на Родину. Я конечно и раньше знал про шпионов, иностранных агентов и прочих разведчиках, но эти «политические» совсем другое дело.

— Другое дело, это какое? — спросил Славка.

— Они убивают не пулей, а словом. Поверил «политическому», считай убит, накормил этой басней своих родных, считай и их убил тоже, рассказал эту сказку своим друзьям, оглянулся, а вокруг тебя одни трупы лежат. А почему? А потому что сам дурак, поленился искать правду, поверил красивому словцу, вот тебе и результат. А там, внучок, и до всей России недалеко. Ох и хитрые они, ох и сколько мы, вместе с урками, в лагере их били, лупили их как собак чумных, вояки и урки за одно дело борются, представляешь? С ними война похлеще той, на которой я был. Я знал где мой враг, я видел его, а эти, такие же как мы, с тобой рядом живут, на твоём языке говорят, но язык их поганый, нет правды в нём, ложь одна и предательство. Фашизм в их венах течёт, он тебе сегодня друг, а завтра нож в твою спину воткнёт, чтобы твою землю занять. Ты Славка, про права человека, когда услышишь, сразу в морду тому бей, вякнет, ещё раз бей, и бей до тех пор, пока эта холера язык себе не прикусит. У солдата, защитника Родины, есть только три права — гадов давить, жене зарплату приносить и детей растить. Ну и четвёртое, вечером, перед сном, можешь три рюмки водки выпить, это если одним гадом, благодаря тебе, на земле меньше стало. А чтобы с ними бороться, нужно душу чистую иметь и совесть. Вот, к примеру урки, с которыми я сидел, они ведь у бедноты не воровали, а «политических» тихушников на свободе грабили будь здоров. А ты, Славка, подумай, откуда у этих «политических» деньги? Вот, то-то и оно, на фашистские деньги живут и год за годом своим поганым словом наших земляков убивают. А ты Славка урок не дави, ты их на нужное русло направляй, они хоть и воры, и бандиты, но они, в отличии от «политических», свою родную землю любят. И воевали они за неё тоже, как и мы, я видел этих урок в бою, бесстрашные, в бой идут, как на дело воровское. А вот «политические» трусливые, почти сто процентов самострелов среди них. Или как этот, как его, фамилия как у вруна, а, вспомнил, Солженицын, своими письмами столько людей погубил, сам потом просидел весь срок у параши и к своим, предатель, убёг. Слава Богу раньше меня сдох, пережил я эту гниду. А сейчас эти, как их там сейчас называют, ой, забыл, слово-то такое, а, вспомнил, жопозиция, гнать их всех поганой метлой под жопу, понял? Вот для этого и нужны мы с тобой, капитан Сидоренко. Наша с тобой задача прогнать этих паразитов с земли русской, а кто не хочет уходить, того посадить и на лесоповал отправить. А кто и там будет гниль с языка нести, того в сырой подвал отправить, чтобы после отсидки он уехал за кордон и не возвращался. Мы Славка с тобой офицеры, мы присягу давали, как говорил мой командир, «не ссать — держать строй, страшное ещё впереди!», дело наше правое, с нами Земля Русская, Отечество и Бог. Так что капитан Сидоренко в бой, воюй за дело правое и ничего не бойся, я всегда с тобой.

— Спасибо тебе дед за напутствие. — сказал Славка.

— Тебе спасибо, что не забываешь и навещаешь меня.

— Если бы дед не такие как вы, то неизвестно, чтобы вообще было бы с Россией, спасибо тебе дед за Победу.

Славка встал из-за стола, подошёл к памятнику, протёр ладошкой красную звёздочку, поправил на надгробии две гвоздики, долил в гранёный стакан ещё водки, положил сверху на него кусок чёрного хлеба, потом посмотрел по сторонам на однополчан деда и поехал проставляться за звание живым офицерам.

ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!!!