Тридцать шагов

Северная Норвегия. Скупые краски фьордов, свинцовые волны Баренцева моря… Странная, нереальная, почти призрачная жизнь в декорациях "Пер Гюнта¹". Наполняя чуткую душу музыканта, возникают ниоткуда и звенят в воздухе мелодии Грига. Будто в поющем зеркале, отражаются в них ломаные линии береговых скал, строгий и прекрасный в своём величии северный ландшафт, озаряемый фантастической игрой сполохов северного сияния. Тревожный гнетущий ритм "Пещеры горного короля"² сменяет пронзительная печаль "Песни Сольвейг"… Только здесь по-настоящему тронуло сердце григовское "Утро": в этих просторных и щедрых звуках ликует природа, сбрасывая оковы полярной ночи, возрождаясь к новой жизни, к свету...

Тысяча девятьсот сорок третий. Завершённая гармония пейзажа развалена на части корявыми штрихами колючей проволоки. Прекрасная музыка великого норвежца разбивается на хрустальные осколки и со стоном осыпается под сапоги новоявленных нибелунгов³, возомнивших себя хозяевами мира...

***

Голубоглазый темноволосый парень стоит в строю с гордо поднятой головой, прямой спиной, развёрнутыми плечами. По имени Георгия мало кто знает, все зовут его Солнышком. Он часто шутит, веселит своих товарищей. Ему двадцать три. Из них три долгих года прошли здесь. Иногда ему кажется, что время никуда не течёт, лишь ходит по кругу.

Холодно. Со стороны фьорда дует пронизывающий ветер, несущий мелкие солёные брызги. Тело Георгия под чёрным морпеховским бушлатом съеживается, стараясь сберечь каждую крупицу тепла. Повезло, что удалось сохранить бушлат. Пообтрепался, но служит исправно, защищает от леденящих северных ветров.

Ранним утром всех пленяг⁴ из рабочего лагеря построили на большой площадке между бараками. Сегодня важный день. Об этом потихоньку сказал рыжий ефрейтор Ганс, добродушный деревенский парень. Между ним и Георгием завязалось что-то вроде дружбы. Ганс, в отличие от большинства немцев из лагерной охраны, на удивление трезво мыслит, пропуская мимо ушей назойливую нацистскую пропаганду. Он считает безумием эту войну, ненавидит свою проклятую службу, которая забросила его в чужую страну, вынуждает гонять на работу этих славных и простых, как он сам, русских ребят.

Ганс иногда украдкой отдаёт Георгию часть своего пайка, чаще всего хлеб. Местные жители оставляют возле дорог свёртки с едой, и пленяги их подбирают, когда конвоир отворачивается. Хорошее подспорье, на жидкой лагерной баланде не разгуляешься. Скудные порции только дразнят постоянно голодный желудок. Силы постепенно уходят, и многие умирают.

Некоторые сначала становятся доходягами: копаются в мусоре, подбирают всё, что мало-мальски похоже на еду. Это начало конца, доходяга больше месяца не протянет. И дело не в физическом истощении: быстро погибает тот, кто теряет человеческий облик, опускается, в чьей душе угасает надежда...

Сегодня особый день. Вместе с лагерным начальством на плацу незнакомые офицеры. Они идут вдоль строя и выбирают самых крепких пленяг. Тот, на кого указывают, должен пройти тридцать шагов и встать в отдельный строй. Из нескольких сотен им нужны всего двадцать человек. Пятеро уже стоят там, в тридцати шагах. Самые жилистые: у немцев глаз намётан. Подходят близко. Георгий истощен не меньше других. У него широкая кость, скуластое лицо. Из-за этого он выглядит не таким худым, как остальные. "Du, los⁵", — офицер показывает на Георгия. Теперь самое главное: тридцать шагов.

***

Сначала был долгий путь в вагонах для скота. Европа в крупную клетку зарешеченного окошка. Мирные, благополучные, идиллические картины, перечёркнутые хищными лапами чёрного паука — древнего славянского символа, испоганенного врагами, ставшего зловещей меткой рабского "нового порядка"...

Конечный пункт — Норвегия. Менялись точки на карте: Ставангер, Трондхейм, Киркенес, Нордкап… Везде всё одинаково: холодные бараки, двухъярусные нары, тяжёлая работа. Георгий за три года плена трижды бежал из норвежских лагерей. Шли обычно вчетвером — так лучше всего, проверено. В третьем побеге удалось далеко уйти. Поймали в Финляндии, местная полиция с натасканными на людей злобными ищейками. Пытался оторваться от погони, финская пуля угодила под колено и прошла навылет. Рана глубокая, заживает плохо. Георгий сильно хромает, наступать на ногу так больно, что искры из глаз.

И вот теперь… Нужно пройти тридцать шагов, не хромая. Ганс сказал: "Ты должен выглядеть здоровым и попасть в двадцать человек, которых выберут". Хорошо, что Георгий немного владеет немецким. Достаточно, чтобы понимать Ганса.

***

Георгий внутренне подобрался, чтобы сделать первый шаг. Он решил считать шаги.

Раз...

На этот раз всё должно получиться. План нового побега… Георгий думает об этом почти каждую минуту. Выверенные детали, надёжные товарищи и главное — везение, фарт. Трижды прошло, как по маслу. Но всё равно ловили, избивали и возвращали.

Долго обдумывали маршрут, учли опыт прошлых побегов. Надо во что бы то ни стало залечить рану. С такой ногой далеко не уйдёшь. Бежать лучше всего летом, когда тепло, когда огромные грибы, размером с большое блюдо, ягоды и кров под каждой раскидистой кроной дерева. Зимой идти тяжело и рискованно: замёрзнешь, увязнешь в глубоком снегу, и следы видны, как на ладони. Можно ближе к осени. Тогда есть возможность поживиться на пустующих дачах, где запасливые норвежцы часто оставляют съестное.

Два...

Вторая страна на пути — Финляндия. Самая опасная. Местным жителям доверять нельзя, сочувствующих русским очень мало. Во втором побеге их сдал лопарь⁶. Сначала приютил, выставил большое деревянное блюдо простокваши из оленьего молока, пригласил переночевать у очага. А потом донёс в полицию и пустил по следу собак… Идти приходится предельно осторожно, выбирать безлюдные места. Главное — не сбиться с намеченного маршрута и дотянуть до шведской границы.

Три...

Третья — Швеция. Эта страна держит нейтралитет. По слухам, вдоль финско-шведской границы есть специальные посты, на которых принимают беглых пленяг. Кормят, одевают, отправляют вглубь страны, а потом — на Родину. Долгожданную Родину, которая снится каждую ночь.

Четыре...

Четыре больших острова входят в Моонзундский архипелаг. В сорок первом на острове Эзель главстаршину Георгия Белова взяли в плен. Он лежал в госпитале, в бреду, рана воспалилась. У раненых не было оружия. Они не могли ни защитить себя, ни убежать, ни застрелиться. Командование гарнизона эвакуировалось на материк на последней барже, бросив на произвол судьбы рядовых бойцов и госпиталь с ранеными. Оставив на верную смерть единственный оплот сопротивления, продержавшийся до конца — батарею капитана Стебеля. Рассказывали, что Стебель приказал развернуть орудия и дать залп по той барже, под завязку загруженной струсившими командирами и узлами с их барахлом.

Семь...

Семья. Жена Муза. Сероглазая красавица, холодноватая, сдержанная. Тонкие запястья, чуть угловатые плечи, нежная линия шеи, завораживающая грация движений, похожих на танец… Обхватить, сжать в объятиях и никогда, никогда больше не отпускать… Как он любил зарываться лицом в пышные тёмные волосы, вдыхать медовый аромат её кожи… Ждёт ли? Помнит ли? Ведь за три года от него нет ни одного письма. Наверное, Георгия считают пропавшим без вести. Или погибшим… К ней, к своей Музе идёт он в очередной побег. Она — его Родина, причал, тихая гавань.

***

Боль раскалённым штырём пронзила ногу, поползла по спине, ужалила в затылок… Выдержать, не выдать мучения ни единым движением. Лицо застыло, как маска, с лёгкой улыбкой на губах… Походка не должна быть скованной. Вот так, расслабленно. Шаг, ещё шаг, ещё...

Балансируя на грани забытья, раздавленное невыносимой болью сознание рисует странные незнакомые картины, события, лица… Что это? Его будущее?

Четырнадцать...

Четырнадцать крон в неделю платят на строительстве дороги. Неплохие деньги: немного подкопив, можно купить хорошую одежду, велосипед, часы. Георгий, вместе с товарищами по четвёртому побегу, живёт в лагере для интернированных. Они поправились, поздоровели. Ходят на футбол, в кино, на танцы. Познакомились с местными девушками.

Белокурая Бритт Элен Эриксон… Она совсем не похожа на Музу… Снежная королева из сказки подходит, склоняет голову на плечо… Завитки льняных волос касаются его лица, пробуждают давно забытые ощущения близости волнующего женского естества… Она целует жаркими губами, льнёт крепким телом… А говорят, что дочери викингов красивы и холодны, будто вечные льды Арктики. Эта молодая шведка горяча, как печка. Он закрывает глаза и видит жену… В исступлении зовёт её по имени… Хорошо, что Бритт совсем не понимает по-русски...

Семнадцать...

Семнадцать вагонов в поезде. Родина, твои сыновья возвращаются! Им предлагали остаться, принять подданство чужой страны. Работа, жильё, щедрые подъёмные — прекрасные условия. Некоторые оставались. Но Георгий отказался. Он, как и большинство товарищей, хочет вернуться домой.

Молодые сильные парни с улыбками на лицах… Они хорошо одеты: костюмы, галстуки, шляпы, пальто и туфли — всё по европейской моде. Чемоданы с подарками родным. Сердце колотится. Нога ступает на родную землю. Хочется упасть, прижаться к ней лицом и поцеловать. Здравствуй, Родина! Мы так долго и трудно шли к тебе...

Оцепление, конвоиры с собаками. Родина не церемонится с блудными сыновьями. В лагерь. Каждый из них теперь должен много рассказывать: почему сдался врагу, почему не застрелился, почему выжил в плену, кто его завербовал, на какую разведку работает...

Девятнадцать...

Девятнадцать человек играет в джаз-оркестре Александра Варламова, известного музыканта и композитора. Варламов отбывает свои восемь лет, полученные по навету. Набрал музыкантов из таких же зеков⁷, как он сам. Судьба теперь связала их накрепко. Георгий играет на саксофоне и кларнете.

Ему повезло, не отправили на Колыму, как других пленяг и партизан: нашлось много свидетелей его участия в лагерном подполье, в Сопротивлении. После освобождения — Караганда, потом Сибирь. Новая жизнь вдали от родных мест. Неизменно лишь одно: регулярные вызовы в самое страшное в городе здание. Одни и те же вопросы: "Почему сдался в плен? Почему не застрелился?"

Двадцать один...

Двадцать один год исполнился младшей дочери. Сегодня она выходит замуж. Как она хороша, как ей к лицу белое платье! Смысл жизни теперь — в них, в дочерях. Своя семья так и не получилась. Муза не дождалась, вышла замуж. Были ещё две жены, но и с ними не сложилось. Пусть так. Главное, что есть его девочки, его продолжение на этой земле — такие умницы, такие счастливые.

Двадцать пять...

Круглая дата, годовщина Победы. Пришло письмо. Участника Великой Отечественной приглашают на вручение памятного юбилейного знака. Прошла четверть века, и Родина признала право главстаршины Георгия Белова считать эту Победу — его Победой. Родина смилостивилась к своим блудным сыновьям, посмевшим не застрелиться...

Двадцать девять...

Ей двадцать девять, этой стройной ясноглазой женщине, что сметает опавшие листья с памятника на воинском кладбище. На фотографии — улыбающийся седой мужчина. Семьдесят пять лет. Он мог бы ещё жить, но не выдержали лёгкие, застуженные ледяными норвежскими ветрами. Ушёл легко, без мучений и боли, не обременяя близких. Эта милая женщина — внучка, его отрада, его главная любовь, щемящая и нежная. Старший внук освоил дедов саксофон, младший создал ансамбль и играет джаз тридцатых годов, музыку юности Георгия, замыкая круг гармонии и справедливости...

***

Тридцать.

Георгий встал в строй. Внутри глухая пустота, боль забрала все силы. Несмотря на холод, пробирающий до костей, на лбу капельки испарины. В его сторону уже никто не смотрит. Офицер показал на следующего, и теперь он отмеряет свои тридцать шагов...

Ганс оказался прав. Выбранную двадцатку пленяг загрузили в машину и повезли строить новый лагерь. Всех, кто остался, расстреляли.

***

Всю свою послевоенную жизнь Георгий мечтал вернуться туда, увидеть суровую природу, не перечёркнутую колючей проволокой, почувствовать эту до боли близкую страну душой, не скованной страхом близкой смерти. Не случилось.

Теперь твои угрюмые скалы и плеск холодного моря, изрезанные фьордами берега и нежная зелень лесов поселились в моём сердце, Норвегия… Страна Генрика Ибсена, Эдварда Грига и Георгия Белова — моего отца.

Алтай, 15 декабря 2012 г.

_____________________________________

¹ Пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена.

² Перечислены фрагменты сюиты "Пер Гюнт" норвежского композитора Эдварда Грига.

³ Герои знаменитого немецкого эпоса "Песнь о Нибелунгах", возник около 1200, издан в 1757. назад

⁴ Военнопленных (жарг.)

⁵ Ты, иди (нем.)

⁶Саам, лапла́ндец — представитель малочисленного финно-угорского народа, коренного народа Северной Европы. Скандинавы и русские называли их 'лопари', от этого наименования происходит название Лапландия, то есть 'земля лопарей'.

⁷ Заключённый, происходит от обозначения "з/к", использовавшегося в официальных советских документах в период с конца 1920-х по конец 1950-х годов. Этимологически восходит к сокращению от "Заключённый каналоармеец", впервые появившегося во время строительства Беломорско-Балтийского канала.