Кот

Кот скатился по жестяным листам, покрывающим крышу. Зацепился когтями за крошечный выступ. Жизней у кошек, может, и девять, но все — на особом счету. Хоть двадцать! Ни с одной из них расставаться особо не хочется!

Задние лапы Кота судорожно болтались в воздухе, пытаясь найти хотя бы миллиметр опоры.

В ДЕЛЕ надо тщательно планировать все действия. Промашка, послабление — поминай, как звали!

Над Котом, упорно цепляющимся за край крыши, нависли шесть разнокалиберных голов. Любопытные и изобретательные человеческие детеныши!

— Смотри! Не упал!

Долговязый предводитель, источающий пахучие волны последней стадии полового созревания, протянул руку и крепко ухватил Кота за загривок.

От усталости Кот не успел перегруппировать мышцы. Долговязый мгновенно метнул его в дорожную сумку. От нее терпко несло затхлостью и плесенью. Однако, замок-«молния» работал. Вжик! Темнота. Кот бессильно зашипел.

Он знал: люди никогда не останавливаются в своих играх. Они идут до конца.

Пока дети сбегали по лестнице, раза два сумка цеплялась за поручни и выпадала из рук долговязого. Тонкая клеенчатая ткань не смягчала ударов. Коту ушибли спину, потом досталось голове.

Запахло разогретым воздухом улицы. Звуки проезжавших автомобилей стали четкими. Долговязый остановился. Приоткрыл сумку. Пленник попытался покинуть ее, но в отверстие пролезла только голова.

— Куда? — сильный щелчок по носу заставил Кота спрятаться.

— Ну, чё? Чё дальше-то? — возбужденный голос одного из подельников.

— Огненного кота видели? Ща покажу! Зажжем, пацаны!

Кот сжался. Вода, грязь, лишай, блохи не наносят такого непоправимого ущерба шкуре, хвосту, усам и вибрисам, какой творит огонь.

Кот впервые позволил себе жалобно мяукнуть, потом даже завыть. Но пинок по сумке прекратил попытки воззвать к совести детенышей.

Когда в сумку проник свет, Кот собрал силы и бросился вперед. Он даже укусил чью-то руку, чего не делал никогда. Пробовать на вкус лапы человеческих существ не в его правилах.

Неудача. Маленькая толпа только утвердилась в желании довести дело до конца.

Мучители расположились в проеме между гаражами.

В Городе, олицетворении цивилизации, вместилище технологий и наук, непременно есть места, где происходят все ужасные вещи. Какой бы регулярной не была структура рядов (дома, гаражи, палатки), найдется проем. Нарушение ряда. Разрыв. Дыра. Так строят люди. И как только возникает проем, перерыв, проход, любое нарушение стройной системы, это место становится средоточием зла. Здесь убивают, насилуют, пьют, испражняются, складывают мусор и жгут животных.

Двое детей держали его за лапы. Кота передернуло от запаха машинного масла, вылитого ему на голову и спину. Зажигалка щелкала и щелкала, и с каждым щелчком кот отсчитывал свои жизни. Раз, два, три…

— Офигели совсем?! Вы что делаете?

Щелчки прекратились. Хватка детей ослабла. Кот не двигался. Он притворился мертвым.

— Э, придурок! Ты чего?! Отвали! Больно!

Кот минуту вслушивался в крики и удаляющийся топот. Человек пришел вовремя. Кот осмелел и открыл глаза. Увидел кроссовки. Принюхался. Сквозь вонь бензина, горячего асфальта и цементной пыли пробивались устойчивые запахи человеческого дома с ковриками, книгами и кофе.

— Что творят?! — Голос был мягким и приятно шевелил вибрисы. — Живой, бедняга? — Человек провел рукой по голове Кота. — Вот, звери!

«Несомненно, звери!» — согласился Кот.

Жилье человека было поблизости. Всю дорогу с Кота капало зловонное масло.

Подъезд многоквартирного дома. Без домофона. Третий этаж. Однокомнатное жилье. Спаситель, держа кота на вытянутых руках, заметался по квартире. Кот молчал, разглядывая помещение. Небольшая кухня со старой мебелью, но чистая. Холодильник маловат. Старая модель. Открыть дверцу лапой невозможно. Едва-едва пахло мышами. В таких квартирах хозяева питаются просто. Нахлебникам обычно ничего не перепадает. В ванной на полу кучкой грязное белье. В доме давно не было женщины. Хотя улавливался выветрившийся до тонкой ниточки запах заботы и ласки.

Человек поставил измазанного кота в ванну, почти желтую от известкового налета. «Совсем заброшенный юноша!», — посочувствовал Кот. Он любил давать людям прозвища и назвал для себя спасителя Добруней.

— Ты потерпи, брат! Но тебя отмыть надо.

Кот терпел. Как отвратительно проникновение воды в глубины подшерстка! Но еще хуже масло, превратившее шерсть в густое месиво. Добруня сначала боролся мылом, потом шампунем, потом высыпал на Кота пол пачки стирального порошка. Кот чихал до потери сознания и нюха. Очнулся он, когда человек вытирал его третьей своей футболкой. Футболки он выуживал из кучи белья около ванны.

Предложенное Коту молоко было кисловатым. Некоторые люди определяют кислое молоко только тогда, когда оно свернется в горячем кофе. Добруня порылся в холодильнике, и пред Котом появились хлеб с паштетом и две жареных мойвы.

— Ты, парень, посиди тут один. Я скоро, — сказал человек и, натянув кроссовки, ушел.

Кот подождал несколько мгновений, прислушиваясь к шагам за дверью. Отряхнулся, и его шерсть мгновенно высохла. Заискрилась золотым. Усы расправились. Хвост распушился. Кот потянулся, разминая мышцы. Он был готов заняться ДЕЛОМ Добруни. А оно находилось в стадии неминуемой катастрофы.

Прежде всего, Кот запрыгнул на здоровенный шкаф в углу комнаты и с высоты осмотрел поле будущего действа.

Комната небольшая. Стиль обстановки — «свалка заждалась». Хозяин совершенно не имел представления об изысканности. Однако, везде чистота и порядок. Даже на шкафу. Здесь едва уместилась коллекция винила. Кот когтем вытянул из пачки пару конвертов. Прочел названия. Одобряюще покачал головой. Пластинки хранились правильно — вертикально, на ребре. Чтобы удержать их в строю, Добруня обмотал клейкой лентой пачки дисков, разделенные по темам.

На «бабушкином» комоде (весь резной, с медными ручками) стоял аквариум. В чистой воде лениво покачивалась одна откормленная золотая рыбка. Рядом пристроился маленький телевизор. Большую часть комода занимал музыкальный центр. Кот снисходительно покачал головой: «Рыбку глушить!».

Между комодом и окном — стол. Башенки музыкальных CD-дисков. Огромный альбом для рисования. В коробке из-под конфет сточенные до микроразмеров карандаши, разрезанные на острые зубчики ластики, коробки с кнопками. Над столом на стене приколоты к обоям рисунки. Кот был равнодушен к любым видам изобразительного искусства, поэтому осмотрел галерею мельком.

У противоположной стены — лежанка молодого холостяка: то ли кровать, которая прикидывалась диваном, то ли диван, который работал кроватью. В любом случае, исходный предмет был много раз перестроен и при помощи дополнительных досок расширен. Между диваном и шкафом кресло с облупленными подлокотниками и расползшимися от усталости швами обивки. Кресло спинкой подпирало тяжелый торшер. Стиль светильника — «я когда-то на заводе подпирал станки и двери».

Посередине комнаты низкий столик. Одна чашка. Одна ложка. Печенье, пряники, огрызок яблока. Все это на свежей газете. «Скатерть на все времена», покачал головой Кот. Что делать-то будут, когда бумага закончится?

Кот спрыгнул со шкафа и заглянул под стол. Непочатый пакетик арахиса в шоколаде. «Неприкосновенный запас», подумал Кот с усмешкой, забираясь на диван.

По лежанке перебрался на подоконник. Внушительная башня из книг. Кот внимательно прочитал все названия. Сделал он это неспешно, проводя по каждому корешку лапой. Все книги его устраивали. Венчал башню оловянный вазон в виде человеческого черепа. Кот усмехнулся: обязательный предмет философских размышлений. Исчезает из дома при первом же сопливом младенце.

Входная дверь радостно заскрипела, впуская в дом хозяина. Кот грациозно спрыгнул на пол и выглянул в коридор. Добруня вернулся с внушительным пакетом продуктов. «Уважаю», одобрил Кот.

— Ну, где наш бродяга? — с порога крикнул хозяин. — О! — удивился он, обнаружив кота мягким и пушистым. — Уже высох?! Красивый какой!

Кот благодарно потерся о ноги Добруни, пометив его запахом своего покровительства.

— Котик, — позвал человек, выкладывая на стол шампанское, здоровый батон колбасы, огурцы, душистый хлеб, сыр. — Ты, похоже, приносишь удачу.

Кот с деланным удивлением воззрился на человека.

— Не веришь? У нас сегодня гости! Девушка. А у тебя были девушки, котяра?

«Уж, не одна-две», хмыкнул Кот.

— Она очень… красивая.

«Еще бы», подумал кот. Добруня принес с собой удушливое облако дорогих духов с большой долей феромонов. Только красавицы позволяют себе такие запахи. Умницы берут другим.

— И, понимаешь, я думал, она с ним… А вот и нет! Оказывается… она всегда хотела со мной познакомиться. И, главное… Понимаешь, кот? Она придет!

Добруня подхватил Кота и тот подумал, что сейчас хозяин подкинет его к потолку. Нет, хозяин удобно усадил Кота на локоть, как ребенка. Улыбался. Гладил и мял кошачьи уши.

— Жизнь-то налаживается, — Добруня излучал удовольствие. Пульс около ста, определил Кот, приложив голову к груди человека. Нормально для влюбленного. Человек поставил Кота на пол, собрал со столика посуду и вынес на кухню. Кот напряженно прислушался, ожидая. Пум! Чашка грохнулась на пол. Кот хмыкнул.

— На счастье! — крикнул Добруня и зашуршал веником.

Вопль телефона. Сразу повисло напряжение. Как перед атакой.

Добруня рванул к куртке, из которой надрывался телефон, но остановился, словно споткнулся. Глубоко вздохнул. Вынул тошно орущий прибор в затертом пластиковом корпусе. Нажал кнопку.

— Да. Я! Узнал, конечно. Не придешь? Ты, что, плачешь?! Я знаю… Я знаю… Я знаю, кто он и что он может сделать. Не бойся! Приходи! Я тебя встречу. Нет, я за тобой заеду. Не плачь! Все будет хорошо.

Добруня сел на диван и уставился на телефон, словно впервые его увидел. Кот подсунулся под его сцепленные руки.

— Что, котяра? — упавшим голосом сказал человек. — Такие дела. Ты-то свободен. Ходишь, где хочешь. Любишь, кого хочешь. Да, кот?

«Конечно. Только люди рвут и ломают себя», хмыкнул Кот.

Хозяин молча обулся. Потом вернулся в комнату и, присев на корточки, выудил из-под дивана вместе с клоками пыли обувную коробку. Кот принюхался и нахмурился. Этого он не учел. Добруня снял крышку, развернул промасленную бумагу, достал оружие.

— Иди, поешь чего-нибудь, — сказал человек, погладив Кота по голове. — Сам тут хозяйничай.

Человек сунул пистолет за спину, в джинсы, накрыл футболкой, поправил куртку и вышел. Входная дверь глухо хлопнула.

Кот отсчитал минуту. Ровно восемьдесят ударов кошачьего сердца. И занялся ДЕЛОМ.

Забрался на подоконник. Протиснулся между стеклом и книгами, сдвинув тем самым башню к самому краю подоконника.

Спрыгнул на пол и подошел к торшеру. Зубами вытянул вилку из розетки и надгрыз изоляцию около выключателя, оголив провод. Брезгливо ощерившись, снова воткнул вилку в гнездо.

Зажав в пасти коробочку кнопок-«гвоздиков», перенес ее на кресло. Старательно разгрыз упаковку и рассыпал содержимое по сиденью. Притащил из ванны тонкую футболку Добруни и, забравшись на спинку кресла, довольно точно столкнул её на сиденье. Кнопки закрылись полностью. Кот оглядел кресло с разных сторон, чтобы убедиться в этом.

Брезгливо жмурясь, приволок большой кусок погибшей кружки в комнату. Выбрал он самый крупный осколок, примечательный тем, что у него были два больших острых зубца. Кот пристроил черепок рожками вверх недалеко от двери. Накрыл куском газеты.

Вернулся на шкаф и когтем, словно ножом, провел по клейкой ленте на всех пачках. Лента лопнула, и легкий угрожающий шелест старых пластинок стал знаком готовности.

Наконец, Кот добрался до кровати. Ухватив зубами за край клетчатого покрывала, он подтянул его к полу. Некоторое время отплевывался от синтетических волокон.

Медленно полакал воду из аквариума. Посмотрев на рыбу, сбегал на кухню и принес в зубах пластиковый стаканчик. Долго пристраивал его на полу, отходил в сторону, смотрел то на аквариум, то на стакан. Наконец, нашел подходящее место и удовлетворенно мурлыкнул.

Подтащил пакетик с арахисом к комоду, надорвал его зубами и вытряхнул прогорклые и твердые орехи на пол.

Перешел на кухню. Запрыгнул на стол между плитой и раковиной. Сдвинул чайник в сторону раковины и хвостом опрокинул, аккуратно придерживая спиной, жидкость для мытья посуды. Сделал он это так виртуозно, что бутылка, поддерживаемая спиной кота, попала точно в широкий носик невысокого чайника. Постояв немного и прислушиваясь к количеству «булек», Кот выгнулся и бутылка встала прямо. Кот понюхал воду в чайнике. Его передернуло.

Закончив подготовку, Кот лег на диван, и позволил себе немного поваляться.

Как только во входной двери зашевелился ключ, Кот перебрался под кресло.

— Входи. Не бойся! — Голос Добруни был бесконечно заботливым.

— Я и не боюсь. — Знакомый запах дорогих духов. — Ну, у тебя и бардак!

— Извини. Вот тапочки. Проходи. Чай будем пить. Сейчас бутерброды сделаю.

Добруня частил. Его голос дрожал.

— Знаешь, я не очень люблю бутерброды, — её голос тоже был нервным. Но ноток надменности Кот не услышал.

— Тогда, не будем. Тем более к колбасе, наверное, кот приложился.

«Упущение. Надо было ее хотя бы на пол уронить», подумал Кот.

— А у тебя кот есть? — удивилась она.

— Да. Недавно завелся. И рыбка.

«Мойва в холодильнике», усмехнулся кот.

— А шампанское будешь?

Люди вошли в комнату.

— Киса, где ты? — позвал Добруня. Тонкие женские щиколотки в тапках хозяина прошлепали к дивану. Лежанка даже не скрипнула. «Худышка», разочарованно отметил Кот. Девушка пахла чистотой, уютом, долгим пребыванием в воде с душистой пеной, обезжиренным йогуртом и хлопьями с молоком. И духами. Они несколько портили весь набор.

— Стесняется, спрятался, — сделал вывод Добруня.

— Это твои рисунки? — спросила девушка.

— Да, развлекаюсь иногда, — смутился хозяин.

— А ведь, это я? — воскликнула гостья.

Неловкая тишина. И сильный запах беды. Люди притянули его за собой. Он шёл за ними. Он был уже за входной дверью. Эти люди были слишком молоды, чтобы сосредоточиться на этом. Кот же беду ждал.

Большей части человечества не свойственно восприятие прозрачных волн других, более сложных, запахов. Даже не запахов, а пронизывающих реальность потоков, исходящих от всяких материальных объектов и всяких намерений и мыслей. Их невидимые следы дозволено видеть только Котам. И некоторым особо чувствительным людям. В основном, женщинам.

— Знаешь, — сказала девушка, — я не думала, что ты… серьезно ко мне относишься. И еще… Ты — смелый.

— Я? Не-ет! Я все эти месяцы ходил, боялся приблизиться. Я совсем не такой, как…

— Это хорошо, что ты не такой, как он, — в ее голосе зазвенела боль.

Добруня присел перед ней на корточки.

Наступила тишина, но Кот знал, что они целуются.

— Я боюсь, — шепотом сказала девушка.

— Все будет хорошо, — в голосе Добруни слышалась уверенность. — Сейчас!

По звукам Кот определил, что хозяин нажимает кнопки на телефоне.

— Ма! Как дела? У меня все нормально. Я приеду? На некоторое время. Ничего не случилось! Я приеду… с девушкой. Что значит — «наконец-то»? Ма! Ничего не надо. Не надо дядю Гену с его «Волгой». Мы сами доберемся! Хорошо. Целую.

Двое в комнате тихо засмеялись.

— Видишь, все нормально, — почти шепотом сказал Добруня. -. Бывают дни, когда все удается, когда все удивительно хорошо складывается.

Девушка вздохнула. Кот сжался.

Дверь сорвалась с петель и с грохотом упала. Молодые люди вздрогнули. Кот их не видел, но понял, что они прижались друг к другу.

В комнату ворвались двое. Они подлетели вплотную к дивану, перекрыли любые пути отступления. Они вросли в пол. Их шнурованные сапоги с железными носами были огромны. Они втащили за собой запахи пота, длительного застолья, переполненных пепельниц, кислых огурцов и несвежего нижнего белья.

— Сидеть, мать твою! Сидеть! — Они орали скорее для проформы, потому что люди на диване даже не пытались встать.

— Что, зараза, думал — мы тебя не найдем?!

Они пыхтели, рычали, создавая вокруг себя вихри злобы. Бешеные псы. Если бы у них были клыки, то они порвали бы клетчатое покрывало и диван на куски. Они затихли, когда в комнату медленно вошел человек в начищенных до блеска ботинках с рыже-золотым отливом. Судя по тяжести поступи, человек был не молод. По короткой длине шага и усталой степенности Кот определил гостя как предводителя своры. «Вожак», назвал его Кот.

Полное молчание. Даже людского дыхания не слышно.

— Ну, что, голубки! — тихо сказал обладатель дорогих ботинок. — Не ждали? Что же ты делаешь, девочка — белочка? — Он говорил тяжело, словно камни бросал. — Чего тебе не хватало? Этого дешевого пойла? Этой вонючей лежанки?

Вожак резко шагнул в сторону дивана.

— Стерва! — заорал он. Девушка всхлипнула.

— Не смей поднимать на нее голос! — Добруня звенел колокольчиком.

— Ты перед кем цыплячишься? — взвился Вожак. — Ты на кого пыль метешь? Гаденыш!

— Не трогай его! Я… уйду… сейчас. — Голос девушки сделался глухим и жестким.

Рыжие ботинки со скрипом повернулись к столу у стены. Звук рвущейся бумаги. На пол посыпались клочки рисунка.

— Художник? Хреножник! Ты мне картины кровью будешь писать!

Девушка вскочила.

— Сядь, стерва! — Рыжие ботинки сверкнули огнем, и столик с продуктами отлетел в сторону. Колбаса покатилась под кресло. Кот остановил ее лапой. — Думал, вот девочка… для души моей… израненной. А ты, — Вожак перешел на заливистый крик, — с эмбрионом патлатым лижешься!

Он закашлялся. Даже захрипел. Один из псов метнулся на кухню. Стукнул чайник. Вожак хлебнул из принесенного стакана и замер. Его вырвало. Он захрипел ещё сильнее, пытаясь выругаться. Пес, принесший отраву, задышал шумно, принюхиваясь к стакану.

— Ты что за дерьмо пьешь? — заорал он на Добруню. — Шеф! Я из чайника налил!

— Сжечь их, — просипел отдышавшийся Вожак.

Один из псов поднял угол покрывала. Щелчок зажигалки.

Раз. Всхлип девушки.

Два. Запахло дымом.

Три. Ботинки с отливом резко отступили к комоду. Рыжие сполохи метнулись вверх. Это не огонь. Это Вожак скользнул по арахисовым камешкам и, высоко взметнув ноги, спиной рухнул на пол.

— Сволочи! — простонал он. — Поднимите меня!

Псы бросились к Вожаку. Неумело подхватив, поставили вертикально. Ботинки держались за землю неуверенно.

— Сесть, — промычал Вожак.

Кот из-под кресла шмыгнул под диван.

Пес помоложе кинулся к креслу и с трудом вырвал его из тисков лежанки и шкафа. Он поставил кресло напротив дивана. Кот высунулся на секунду. Торшер, лишенный подпорки, опасно накренился. Он держался только на проводе, не желающем покидать розетку.

Вожак вяло осел в кресло и, взвыв, бодро вскочил.

— Что там?!

Два пса заботливо наклонились к заднему месту Вожака.

— Гвозди, то есть кнопки, шеф! — голоса псов были наполнены сочувствием.

— Вытягивайте!

Добруня вскочил. Кот не видел, но знал: сейчас он попытается пистолетом исправить положение. Один из псов размашисто взмахнул рукой. Добруня хрюкнул и как-то медленно лег на пол. Пес выдернул оружие из его руки и передал предводителю.

Вожак дергался при каждой выдернутой кнопке и шипел:

— Гаденыш! Гаденыш! Шутить изволишь, школота!

Добруня, сплевывая кровь, поднялся, но его шатало. Он снова сел. Кот выбрался из-под дивана и запрыгнул на колени к девушке. Она вздрогнула. Но не сопротивлялась, а только крепко прижала Кота к себе.

Теперь Коту было все видно. Добруня, с размазанной под носом кровью, девушка с золотистыми глазами, псы в кожанках и Вожак с пистолетом в руке, удачно отступивший к шкафу и поглаживающий заднее место. Кот шевельнул хвостом. Пластинки тяжелым потоком рванули со шкафа вниз. Один из псов вскинул руки, защищая голову предводителя. Но это не просто — поймать нож, разделенный на множество лезвий. Одно из них коснулось руки пса. Он отдернул руку и заскулил. Другое лезвие долетело до уха Вожака. Брызнула кровь.

Вожак взвизгнул и судорожно нажал на спуск пистолета. Грохот шарахнул по ушам, по стенам. Подкинул диван. Аквариум сыпанул осколками, зеленый водопад обрушился на пол. Добруня и девушка инстинктивно подняли ноги, уворачиваясь от воды.

Один из псов отпрянул к окну. Зацепился за опрокинутый Вожаком столик. Опрокинулся на спину. В падении он коснулся рукой накренившейся стопки книг на подоконнике. Череп на книгах сдвинулся, на мгновение завис в воздухе, затем рухнул вниз. Достиг головы пса, аппетитно чавкнул и замер на лбу лежащего человека. Пес скрючился, словно хотел согреться. Свалившиеся книги укрыли его.

Второй пес ахнул и бросился к товарищу. Скользнул на воде, растекшейся по всему полу. Теряя равновесие, пес схватился рукой за натянутый провод торшера. Тонкая нить лопнула и упала в воду. Пса сильно тряхнуло и бросило назад, к шкафу. Добруня и девушка, не выпускающая Кота, запрыгнули на кровать, как дети, увидевшие в траве змею.

Вожак отпрыгнул от падающего на него парализованного током пса, но слишком рьяно. Не удержался на ногах и съехал спиной вдоль стены, рядом с которой на полу лежала газета. Вожак взвыл и завалился на бок. Теперь коту и людям на диване было видно расползающееся алое пятно на газете. Её пришпилило осколком кружки, словно стиплером, чуть пониже ягодиц Вожака.

Кот наслаждался живописной картиной ровно восемьдесят ударов кошачьего сердца.

Потом в квартире появились милиционеры. Они, побегав немного по комнате, смущенно столпились в коридоре, как опоздавшие гости, и много курили. Сосед-пенсионер сновал между ними и вставлял ни к месту: «Слышу — грохнуло, а я с сорок пятого помню, как голосит «макаров». Очень приметно!». Две любопытные женщины хихикали, закрывая ладошками рты. Девушка рыдала. Добруня держал в трясущихся руках пластиковый стаканчик с водой и недоуменно разглядывал в нем золотую рыбку. Ждали скорую.

Кот ее не ждал. Он уже ушел.

Кот торопился. Одна особа шестнадцати лет уже купила десять пачек димедрола и, глотая слезы и ни на кого не глядя, выходила из аптеки, что в доме напротив.

Большая просьба! Не мешайте коту, идущему по улице. У него есть ДЕЛО.