Троллейбус

Троллейбус.2013

Я ждал своего автобуса на мокрой холодной остановке. Время позднее, очень хотелось попасть домой. Народа на остановке почти не было. Маршрутки полные, ни одна не останавливается.

Вдали наконец-то мигнули две круглые фары троллейбуса. Он подъехал, его двери распахнулись, большие и шумные. Я вошел внутрь.

Троллейбус как троллейбус.Изрисованый, дребезжащий, холодный. Людей много, лица у большинства нехорошие, злые. По большей части все едут молча. Не знаю почему, но мне нравятся ночные троллейбусы — что-то в них есть медитативное. Он трясётся убаюкивающе, равномерно.За стеклом мигают огни улицы, белые и желтые. Это успокаивает и вгоняет в сон, если едешь довольно долго.

Ехал я домой, медитируя по пути. Сидел на сиденье за водителем. Это хорошее место — трясет слабо, почти никогда не приходится уступить место( старушки предпочитают не отходить от выхода так далеко). При свете солнца можно даже спокойно почитать.

Но сейчас темно, с телефона я читать не люблю. Глядел в окно, смотрел на огни улиц, редких прохожих, проезжающие машины. Никого не беспокоил. Часть уличных фонарей не работало, снаружи темно.

Троллейбус приблежался к конечной остановке. Все собирались выходить, встают со своих мест.Пенсионеры, много бабушек.

Тут случилось.

Мне везет больше остальных — я не спешил вставать.

Троллейбус резко (ОЧЕНЬ резко) тормозит. Почти все, кто стоял, особенно бабушки, оказались на полу. Весело запрыгнала выпавшая из пакета картошка. Одни пасажиры лежали на других.

Я встал, огляделся. Народ приходил в себя, поднимался с пола. Молчание и вздохи прекратились. Нарастал неодобрительный рокот.

— Чего тормозила, дура? Пустая дорога! — прогремела одна пенсионерка.

— Не дрова везешь! Чего тормоза дергаешь? — вторил ей другой голос.

— Пальто испачкал! Ты чистить будешь?

— Ох, картошку рассыпала.

Открылась дверь кабины. Вышла девушка, молодая, лет двадцати пяти, с крашеными белыми волосами. Уставшее лицо, одета в оранжевый жилет водителя поверх джинсовой куртки, темные штаны и сапожки. Катей звали водителя троллейбуса.

— Пёс прям под колеса. Не знаю откуда, темно. Еще чуть и… — начала Катя.

— "Еще чуть и..." — передразнила её одна. — Еще чуть и! Чуть шею себе не сломала.

— Чуть не убила же… — Катя смотрела в пол.

— Картошку рассыпала — собирай!

Катя быстро, встав на одно колено, доставала картошку из-под сидений и заворачивала ёе в жилет.

— Вот, пожалуйста. — она передала картошку недовольной пасажирке. Та молча сложила её себе в пакет и вышла, кряхтя и будуня себе под нос оскорбления.

— Дура, дура...

Холодным осенним вечером на маршруте номер двадцать никто не пострадал.Картошка сварена, пально почищено, пёс Джульбарс вернулся домой и сейчас уже спит на коврике чей-то прихожей.

Катя тоже вернулась домой.