Утерянное звено

Случилось так, что я родился в космосе и страшно этим гордился. Но бабушка не разделяла моего восторга. Она говорила: «Дети должны рождаться на Земле в своих родных домах». Как она не понимала, что на планете живет великое множество людей, родившихся у себя дома, а тех, кто в космосе — единицы. И я среди них! И вообще, она всегда какая-то странная, непохожа на нас и говорит часто непонятное.

Когда я ложился спать, бабушка подсаживалась к моей пневмокровати и пыталась рассказывать какие-то глупые истории, которые называла сказками. Сначала это меня немного развлекало, но скоро ее болтовня стала надоедать, и я обрывал ее рассказ, говоря, что в жизни так не бывает. В этих историях всегда кого-то спасали или защищали во имя любви и справедливости. Бабушка пыталась втолковать мне, что такое любовь, но то ли плохо формулировала… — я так ничего и не понял. Она говорила, что любовь — чувство, и это чувство она испытывает и ко мне. Это уже совсем какая-то ахинея, как говаривал мой отец. Вот, например: если я ушибу ногу или порежу руку, то почувствую боль. Но если это случится с кем-то другим: отцом, матерью или с той же бабушкой, разве буду что-нибудь чувствовать?

Все это я объяснял бабушке, а она говорила, что жаль меня и что, вообще, все человечество стало таким жестоким, и мы якобы что-то потеряли и сами этого не заметили. Я спорил, говоря, что ничего мы не теряли, а если ей с нами плохо, то пускай уходит, никто ее не держит. В ответ она плакала. Но это уж, ни в какие ворота, как, опять-таки, говорил мой отец. Ох уж эти слезы, как они мне надоели!

Недавно, подслушав разговор родителей, я узнал, что бабушка вовсе не моя бабушка. Оказывается, когда я был маленьким, и за мной некому было ухаживать, то мои родители, как очень занятые люди, выбрали мне бабушку из далекого прошлого. (Теперь мне становится понятным, почему она так непохожа на нас) Вообще-то, можно было прибегнуть к услугам робота-няни, как делали многие, но родители почему-то отказались от этой идеи. Возможно, из соображений экономии, или по каким-то иным причинам. Во всяком случае, ответ на этот вопрос я так и не услышал. Зато понял другое: теперь они сожалеют о случившемся. Считают, что допустили ошибку, и что бабушку надо энтропировать, так как она плохо влияет на малыша, то есть на меня. И хотя я не во всем был согласен с родителями, в частности с тем, что касается «малыша», но в главном был согласен с ними. Да, бабушку надо эпир… нет, эрони… в общем, подвергнуть процедуре, которой мы все когда-нибудь подвергнемся, но вовсе не оттого, что на кого-то там влияет, просто никому она не нужна. Мне уже шел седьмой год (если считать по земному летоисчислению) и я сам мог позаботиться о себе.

Можно было бы ее, конечно, оставить, но больно уж надоела своим постоянным ворчанием, недовольством всеми и всем, а главное вечными слезами. Не раз она, вздыхая, говорила: «Лучше бы мне умереть». Ну что ж, скоро мечта ее осуществится. Но мы поступим гораздо гуманней…

Незадолго до подслушанного мною разговора бабушка поругалась с родителями. Правда, ссора эта была у них не первой… но именно после нее родители приняли такое кардинальное решение — эн-тро-пи-ро-вать бабушку. Она обвиняла их в бездуховности и еще в чем-то. Упрекала, что неправильно воспитывают детей (каких детей, ведь я был один у родителей?) В ответ те обвиняли бабушку в том, что она дурно влияет на меня: учит разным глупостям и прививает вредные привычки. Какие глупости, и какие привычки? Странные все же эти взрослые. После их спора я долго размышлял. Что такое бездуховность? Слово это производное от дух. Но дух у нас у всех есть, мы же люди, а не какие-то роботы! Непонятно.

Размолвка между бабушкой и родителями была не первой. После нее она окончательно перестала разговаривать с родителями и общалась только со мной. В один из вечеров я сказал, что знаю, кто она и откуда появилась. Тогда бабушка и поведала о своей прошлой жизни. Оказалось, что в прошлом у неё был муж и сын, но они умерли. И она стала очень несчастна. Когда попала к нам, вначале даже обрадовалась. Но скоро поняла, что и здесь не лучше...

И тут я разозлился: как может человек быть одиноким, и что это такое — счастье и несчастье? А это дурацкое желание умереть… И вообще, если у нас так уж плохо, то родители все равно собираются ее эропировать, в общем, скоро она превратится в часть вселенной. Сначала она обрадовалась: «Наконец-то отмучаюсь». Но потом странно посмотрела на меня, погладила своей шершавой ладонью по голове, и в глазах ее появились слезы.

— Не смей плакать, — крикнул я, — тебе совсем не будет больно!

Но она все-таки расплакалась, и тогда я убежал.

И вот наступил этот день, когда к бабушке должны применить процедуру низкой энтропии. К ней присоединили провода, и отец подошел к пульту. Через мгновение бабушки не станет. И тут со мной что-то случилось: в груди сжалось, стало нестерпимо больно, к горлу подступил жесткий комок. Я бросился к бабушке. Что-то кричали отец и мать, но я их уже не слушал, яростно обрывая паутинки проводов, опутывающие мою бабушку. А по щекам текли горячие слезы, которые я всегда так ненавидел…