Солнце и Луна

Солнце и Луна

Луна улыбнулась. Солнце, восседая на троне, не мог не налюбоваться женой. Это самая красивая женщина из всех, кого видел. Большие глаза небесного цвета, обрамленные веером длинных густых ресниц, светились счастьем, заполняя душу упоительной радостью. Полные, сочные губы чаровали. Распущенные светлые волосы, мягкими волнами струились по спине, доставая до пола. Открытое платье цвета слоновой кости, украшенное жемчужинами и золотистыми лентами, подчеркивало белизну кожи. Корсет видимо уменьшал крупную грудь и делал невероятно тонкой талию. Пышные юбки, скрывали длинные, стройные ноги с изящными ступнями в туфельках в тон платья. Блистательная и умная. Ее пение завораживало и Солнце, затаив дыхание, прислушивался к нежным переливам голоса, внимая глубокому смыслу текстов.

С тех пор как женился, не было и минуты сожаления. Луна — прекрасная хозяйка и жена. Дворец в полном порядке, все слуги при работе — новоиспеченную царицу слушались не переча. Друзья завидовали, враги чернели от злости. Луна согласилась стать его женой, перед этим отказав Утру, Дню и Вечеру… Пошла против матушки Вселенной и отца Космоса. Но родители вскоре приняли ее выбор — дали богословление и теперь часто навещали. Также Утро и День — они смирились, а на свадьбе не поскупились на подарки, гуляли со всеми, не выказывая обид. Лишь один, кто, нет-нет, да и омрачал мирное течение супружеской жизни — Вечер! Бывший жених, с которым родители обручили Луну от рождения. Явился на торжество с сестрой. О ней ходили скверные слухи — про нечистую силу, живущую в ней. Ночь… Темная ведьма и ее облик говорил о том же. Зло! Окружающая ее аура, как яд, проникающий в тело. Заползал на всех, кто оказывался рядом, отравляя сердце и разум.

Их угрозы и проклятия постоянно выплывали в памяти.

— Вам не быть вместе! — прошипела Ночь и, откинув голову, расхохоталась. Скрипучий смех летел по тронному залу, набитому гостями, наполняя его ледяным ужасом и разлетаясь эхом по всем потаенным углам. В повисшей тишине, он звучал особенно мрачно-зловеще. Она обвела взглядом присутствующих. Гости волной охали, вскрикивали и замирали с побелевшими лицами — страх застывал в их глазах. Обтягивающее черное платье с широкими юбками, будто жило — подол шевелился, шурша складками, а они переливались как волны, поблескивая серебристыми огнями. Длинные волосы цвета вороного крыла струились по плечам и доходили до пояса. «Сила ведьмы в ее волосах», — нашептывал кто-то. — «Но добраться до них еще никто не сумел…» Они играли от бликов подрагивающего пламени свечей, развешанных по мраморным стенам зала. Глаза как омут — темные и бездонные, завораживающие нечеловеческим видом, подчеркнутые огненными красками по контуру. Смоляные брови в виде тонкой дуги, то взлетали, то сдвигались к переносице. Алые чувственные губы изгибались в кривой ухмылке, показывая ряды ровных белоснежных зубов.

Вечер махнул полой длинной мантии цвета индиго с размытыми линиями, будто смазанный огненный горизонт:

— Отказав мне, Луна обрекла себя и тебя на вечные муки, — сказал он. — Она станет моей, так или иначе. Я не принял отказа. Только моя! Навеки! — гремел его голос. — Не пройдет и месяца, как во время ясного дня мгла поглотит землю. Ненадолго, но этого хватит, чтобы вас разлучить — забрать, что принадлежит мне! Объятия Ночи нас скроют от ваших ослепших глаз. Никто не сможет этого изменить. Луна будет светить, как и прежде, но для всех, кроме тебя. Ты будешь жить вечно, не в силах этого созерцать. Память тебе оставлю, чтобы мучился памятуя о проведенных минутах с Луной. Это мой свадебный дар. Еще месяц, чтобы поднакопили счастливых воспоминаний, ведь больше вам никогда не увидеться. Чем они радостей, тем больнее терять… — прошелестел Вечер, поглаживая темную бороду. — Как можно больше воспоминаний — ярких, обжигающих, страстных…

Полетевший истеричный смех Ночи, леденил кровь. Она кружилась словно в танце, наращивая скорость. Подол платья поднимался куполом. Очертания ведьмы рассеялись дымкой, и на ее месте образовалась темная воронка, гуляющая по мраморному полу юлой. Вечер шагнул ей навстречу, и она его подхватила:

— Месть будет сладкой, — растворялся его голос в усиливающемся свисте смерча. Солнце вскочил, и согнулся, корчась от боли, вспыхнувшей в голове. Заткнул уши, прячась от режущих звуков — все гости также стонали и падали с мест. На искаженных лицах написано страдание. Яркая вспышка ослепила и в наступившей темноте повисла давящая тишина. Запах серы вырвал из тьмы в мир живых…

С каждым днем страхи поглощали сильней. Солнце усилил охрану — за Луной всегда следовали лучшие воины царства. Брат и сестра — грозные и могучие Гром и Молния. Нанимая их, наказал — следить и не выпускать из вида, куда бы ни шла, что бы ни делала.

Солнце призвал на помощь могущественных колдунов, но и они не находили ответа, что же это за явление — полное затмение. Превращение света во тьму… Не жалел золота на поиски книг и манускриптов надеясь, что там найдется решение нависшей угрозы. Колдуны ежечасно работали в высоких башнях — библиотеках, пиками уходящих в небо, где покой и тишина — уединение, помогающее сосредоточиться на главном. Слуги бесшумные как тени — сменяли свечи одну за другой, чтобы колдуны не отвлекались. А те хоть и недосыпали, но не прекращая работали денно и нощно. Книга за книгой, фолиант за фолиантом, манускрипт за манускриптом, пророчества за пророчествами… Время шло. Поиски не увенчались успехом. Вопрос продолжал висеть и терзать душу неведением.

Прошел месяц…

Солнце окинул взглядом тронный зал и затаил дыхание — запах серы коснулся носа. Громкие, взволнованные голоса, полетевшие с улицы, заставили вскочить. Крики будоражили кровь и студили сердце. Он метнулся к жене и прижал к груди, уводя прочь, но Луна, запинаясь о подол, бросала испуганные взгляды по сторонам. Вырвалась из объятий и с обреченным видом уставилась на окно. Резные металлические завитки, замысловатых решеток не скрывали диска золотого светила. Его медленно закрывал другой — темный, как сама мгла… Будто чугунная сковородка.

Гром и Молния — молчаливые охранники обступили господ и с легким скрежетом вытащили из-за спин мечи. Обарукие воины — мастера наученные убивать. Зауженные лезвия грозно поблескивали от бликов свечей. Огоньки нервно потрескивали, покачивались, то притухая, то вспыхивая сильнее. Крики усиливались — паника возрастала. В зал вбегали толпой напуганные слуги, они толкались, спотыкались и падали. Ползая на карачках, вставали и метались по залу, как запуганные зайцы, ищущие укрытие. Темнота окутывала жутким покрывалом. Тени, переползая со стен на пол и мебель, обласкивая щупальцами и скрывая замолкавших людей, подступали к царю с женой. Ужас сковывал по рукам и ногам — Солнце, чувствуя приближающийся конец, стиснул Луну в объятиях. Круг сужался, наступала тишина, вселяющая в сердце неистовый страх. Солнце метнул взгляд на окно — на золотое светило надвигался черный диск. Неумолимо стирал с лица неба.

Мрак сгустился туманом и завис, будто раздумывал о дальнейшем. Вспыхнувшие ярче обычного свечи, погасли, задутые, пролетевшим потоком шуршащего ветра. Тьма накрыла… Громыхнул перезвон от удара мечей и звездные запалы брызгами на доли секунд освещали сражение. Гром и Молния размахивали оружием с невиданной скоростью. Противников нет, но мечи, то и дело натыкались на преграду, разряжаясь снопом золотистых искр.

— Я люблю тебя, — прошептал Солнце, целуя Луну. Сердце разрывалось от ужаса предстоящей потери — он еле оторвался от любимой: — Мы будем вместе.

— Конечно, — блеснули ее глаза — в них застыли крупные капли, так похожие на бриллианты. — Ты должен увидеть наследника. Сын...

Солнце вскрикнул — по спине пробежала молния боли. Перед глазами вспыхнуло поглощающее пламя. Янтарные языки, играя, застилали образ любимой, охваченной серебристым светом. Испуганные очи Луны… подрагивающие губы…

Жар испепелял, разрывал. Тело, как бокал наполняемый вином, наливалось огнем. Вместо крови в жилах будто раскаленный металл. Пылая, ослабил кольцо рук и отступил от жены. Оберегал от… солнечного губительного света.

Вырвался стон…

С тех пор Солнце, взойдя на небо, окидывал внимательным взглядом землю, ища свою любимую и сына, о котором она успела сообщить. Но тщетно, ведь его время только утром, днем и половиной вечера. Он не терял веры и светил, согревая людей теплом сердца, даря любовь, которую не мог дать Луне. Бывали моменты злости и безысходности. Тогда Солнце либо палил нещадно, либо скрывался, не желая показывать слезы обиды и бессилия. Прятался за неизменными друзьями — Облаками и Тучами, ведомыми Громом и Молнией, не смирившимися с поражением. Но слезы все равно прорывались сквозь них дождевым потоком, орошая землю.

Луна во власти Вечера появлялась в дозволенное время — с наступлением темноты. Под охраной Ночи и помощников Теней и Сумрака она освещала землю серебристым сиянием, в надежде увидеть любимого. Но это невозможно, ведь ее время ночное. Луну всегда окружали Звезды — слезы, поблескивающие то слабее, то сильнее. В тяжелые моменты, когда опускались руки, и обреченность казалась вечной, она не выходила на пост — скрывалась из виду, и на земле наступала мгла. Тогда ей на помощь приходил сын — Месяц, мечтающий увидеться с отцом, воссоединиться с ним. Это придавало силы матери. Она вновь появлялась на небе, сияя для всех и каждого той лучезарной улыбкой, которую раньше дарила Солнцу. И свечение это, словно дорога в будущее, прозвана Млечным путем.

Так и получается изо дня в день, из года в год, из века в век… На смену Солнцу приходит Луна и наоборот. Они живут вечно, любят как и прежде, но горят для других, не в силах найти дорогу друг к другу…