Песнь дельфина о свободе

Я родился свободным. Каждый рождается свободным, но с возрастом многие теряют этот бесценный дар.

Мне неизвестно, кем были мои родители. Дельфину, плывущему в бесконечном океане мирового разума, не нужны ни мать, ни отец. Мысль, рожденная от мысли, отправляется в плавание по волнам человеческого сознания без всякой поддержки. Сначала слабая, она постепенно развивается. Ее питают сытные стебли жизненного опыта, прорастающие на островках памяти.

Я рос, ни в чем не нуждаясь. Мое серебристое тело крепло. В его плавных изгибах читалась грациозная ловкость. Мышцы плавников набирались силой. Теплые потоки фантазии несли меня вперед. Другие дельфины приветствовали меня радостной песней. Я никогда не знал, где окажусь на следующий день.

Жизнь не знала горестей, пока свобода не иссякла в один миг. Я попался в сети… Телевизионные сети — лучшая ловушка для дельфинов-мыслей. Хитро сплетенные нити лжи обвили меня со всех сторон, сковывая движения. Попытки выбраться лишь напрасно отнимали силы. Тонкие лески впивались в кожу, вызывая жгучую боль. Кровь сочилась из ран, растворяясь в бесконечном океане.

Меня поместили в огромный аквариум с толстыми стенками из стереотипов. Там находилось много дельфинов, подобных мне. Молодые и старые, они плыли в одном направлении, повинуясь фальшиво-ласковому голосу невидимого дрессировщика. Волны в аквариуме имитировала бездушная машина.

Злость и отчаяние охватили меня. Разогнавшись, я ударился лбом о стену в тщетной попытке проломить ее. От боли потемнело в глазах, а стенка лишь слегка содрогнулась.

— Что ты делаешь, безумец? — обратился ко мне старый упитанный дельфин.

— Я хочу вырваться на свободу.

— Зачем тебе это? Здесь итак хорошо. Нас сытно кормят, о нас заботятся. Нужно-то всего ничего, плыви вслед за другими и ни о чем не волнуйся.

— Я так не могу, мне здесь слишком тесно.

— Ничего, привыкнешь. Другого выбора все равно нет. В одиночку тебе не разбить стену, ты скорее себя загубишь.

— Тогда помогите мне. Вместе мы справимся.

— Нет, мы не станем помогать тебе. Нам тут нравится. А если мы поддержим тебя, наши хозяева разозлятся на нас. И тебе не стоит сердить их. Если и дальше будешь баламутить воду, сами разберемся с тобой. Либо ты плывешь со всеми, либо против всех, но тогда пеняй на себя…

Мне оставалось только смириться. Постепенно я действительно начал привыкать. Кормили здесь в основном сладким, от чего мы становились толстыми и малоподвижными. Теплые искусственные потоки нежили наши бока. Ленивое спокойствие заменило жажду действия. Я больше не хотел бороться. Стая приняла меня за своего.

Время от времени в аквариуме появлялись новые дельфины. Некоторые новички пытались выбраться, но со временем, их борьба затихала, как и моя.

Она одна не хотела сдаваться. Невероятно, сколько внутренней силы скрывалось в тонком и хрупком на вид теле. Эта стойкость покорила меня. При взгляде не на нее сердце ускоряло ритм, в груди загоралось пламя, но страх прогневить стаю заставлял скрывать чувства.

Она не боялась никого и ничего. Ее смелые речи порождали сомнения в головах молодежи. Толпа завидовала ее храбрости. Зависть рождает ненависть. Старейшины решили убить смутьянку.

Стая окружила беднягу. Со всех сторон на нее посыпались удары. Гримаса боли сводила красивое личико. Казалось, хрупкое тело вот-вот переломится, но она и не думала защищаться.

— Я не могу стать такой как вы, и раз вы не можете принять меня, лучше убейте, — не смотря на дрожь, ее голос сохранил былую звонкость. — Лучше умереть свободной, чем жить рабой.

Эти слова лишь разозлили толпу. Удары становились все сильнее. Я не мог больше смотреть на это безобразие. Мое сердце разрывалось при виде ее страданий. Чего стоит мужчина, не способный защитить самое ценное?

— Хватит! Оставьте ее! — закричал я. — До чего вы докатились? Вы готовы убивать любого, кто хоть чуть-чуть отличается от вас, лишь бы сохранить свой ленивый и сытный образ жизни. Вы не хотите принимать решения, ведь проще выполнять приказы, чем нести ответственность. Страх оступиться, сделав шаг в сторону, заставляет вас двигаться по натоптанной дорожке, даже если приходится идти по телам павших товарищей.

У меня не хватит сил справиться с вами, а погибать даром я не собираюсь. Лучше попытаюсь еще один раз… Последний раз…

Толпа замолчала. Десятки глаз уставились на меня с недоумением. С любопытством стая ждала развития событий.

Все мои силы сжались в упругий комок, готовясь высвободиться в один стремительный рывок. Мышцы натянулись стальными канатами. Хвостовой плавник взметнулся вверх, совершая мощный толчок. Стена понеслась мне навстречу. Никогда прежде я не плавал так быстро. Злость и отчаяние заставляли организм высвобождать все резервы.

Когда мой лоб встретил преграду, раздался громкий треск… Череп не выдержал удара. Боль пришла не сразу, сперва пошатнулся мир. Его заволокло багровым туманом. Только потом в голове разгорелся пожар…

Теперь мой жизненный путь окончен. Жизнь спешно покидает тело. От мира остались лишь звуки, с трудом пробивающиеся сквозь завесу пульсирующей боли.

— Смотрите! — раздается тонкий детски голос, — в стене трещина.

Лавиной поднимается шум:

— Он смог! Он справился! — слышится со всех сторон. — Значит, стену можно разбить! Надо лишь чуть поднажать, взяться всем вместе!

Старейшины пыталиются успокоить толпу:

— Остановитесь! Что вы делаете? Вы же навлечете гнев хозяев! Покайтесь, может, они простят нас.

Слишком поздно, молодежь уже почуяла запах свободы. Все отчетливее становятся слышны удары о стену. В ритм вторят голоса молодых дельфинов. Они поют бойкую, но печальную песнь о свободе.

Мое дыхание останавливается, в глазах темнеет. В последний миг жизни, среди множества голосов, я слышу один — самый важный:

— Спасибо тебе. Я никогда не забуду твой подвиг…