Пейпер деад (революционер)

Один революционер. К метро подходит — видит: Ми-ли-ци-онер!

И то: человек на своём месте. Одобренный. Благословенный. Оборудованный спецсредствами и обученный "чо, как" правоохранительный орган.

Это значит; революционер, его таким видит.

Не такого же, человеческого рода существо — в спецодежде, по случаю рабочего времени, а полноразмерную, Анапасти — знаковую систему!

Смыслы и образы идут рябью, наслаиваются друг на друга.

Посмотрели бы, вы, на него, на революционера этого! В нём, для мимикрии и сокрытия внутреннего, беспредельного правового нигилизма. В нём, на дне экзистенциальных бездн, плещется шесть(!) полуторалитровых "Адмиралтейского".

В революционере — "Адмиралтейское". Что неудивительно, потому что завода "Степана Разина".

И пламя пожара не погасить, но в "народнические" цвета действительность окрасить? Можно!"

Идёт он такой — весь "Чёрный передел". От страданий — поседел.

Идёт с концерта "Гражданской обороны"

Идёт, поет: "Лёд под ногами майора!"

Нормально поёт. Не то чтобы громко, а так — с чувством. Идёт по тридцатоваапрельскому С-Пб. Революционер. Смотрит на природу — зиму победившую. На контрреволюционные гирлянды предпраздничных шариков, избегающие красного цвета. Идёт и думает: "Начальники — это гамн..."

А что с него взять, с ниспровергателя?

Напелся, наплясался, напился в конце концов. Идёт и думает что жизнь на планете Земля — в его вкусе праздник?!!!

Во вкусе этого, с заплетающимися ногами, негодяя?

Который к тому же, административные уложения, нарушая, упрямо шествует к метрополитену. Объекту стратегической и повышенной опасности для человеческой жизни!

И кого он там видит? Он видит милиционера!

Бесстыдный адский пёс — кичащийся своими нечистотами, видит свет и сияние закона.

И что с ним делается? А то, что должно!

Он затыкается, натягивает, на свою морду, личину обычного гражданина (типа, подгулявшего в пятницу вечером) и думает, что ему — всё сойдёт с рук!

Думает, что никто не видит, какой он на самом деле: радикально синего крыла оппозиционер — подлежащий содержанию в изоляции от гражданского населения на период отдупления от экстремистских заблуждений.

— Младший сержант Вятский-Комизырянинов! — достойно козыряет, заступив правонарушителю дорогу к турникетам, правоохранной функцией наделённый человек.

Сколько достойной сдержанности. Сколько взвешенной работы человеческого ума — в этих выразительных словах.

И что вы думаете?

Вы знаете, что видит, этот… на самом деле заблудившийся, сбитый с толку западными спецслужбами и товарами, человек? Ничему в жизни толком не научившийся (кроме отрицания разумеется) неудачник этот!

Представьте себе:

Поражённый в мозг, пивным путчем: «… плевать… всех и вся.»

Он вместо совести и здравого смысла.

Объективной реальности вместо.

Видит себя, собирающим в лесу грибы тамбовским крестьянином!

Тех, гражданской войны лет!

При виде младшего сержанта он испуганно замирает.

В чаще, своего порочного сознания — "услышав", ломимые, по направлению к нему кусты. Думает — медведь там. Потом слышит человеческую речь, но легче не становится. Потому что речь эта — сквернословие и обещание насилий. Ему. Его семье. Его селу. И всем кто...

— Всем вам конец! В лес ушёл?! Буду тебя таскать кровью харкая?!? Здесь кончу!!!

Видимым ужасом представая. Выбредает гэпэушник, вооружён и смертельно опасен. Крестьянин от страха икает.

— Ты что здесь, контра, *лядство разводишь!!! Невозможно до гражданина не дое… ться, когда объятым **йнёй его видишь!!!

Подобным образом видят работу правоохранительных органов, так называемые "революционеры"

Вместо того чтобы, протереть свои глаза. Разум — ото сна пробудить! Они, в мороке самодельной реальности — предпочитают создать себе образ правдоборцев, — а что там, в реальном мире?

— Да, зарасти оно!

И этих людей, революционеров в смысле: люди в такой же — как у младшего сержанта форме. Н-да. Люди в такой же форме.

Спасали этих малолетних "революционеров" от "тяжких телесных" — кои причиняли им, братья по разуму, но с большим боевым опытом.

И где благодарность? Где добрая память? Ни имени, не фамилии тех безымянных героев — не пришло вам в голову, спросить. "Революционеры". Тьпфу!

В голове своей — революцию совершите!

Тем временем; в голове у описываемого… даже слово это — за которым, действительные герои, бывало скрывались, не хочу здесь употреблять.

В голове у персонажа, под взглядом цепких сержантских глаз, прояснялось. Он начал, по необходимости, вспоминать: кто он? где он? В каком состоянии!?

Нашлось портмоне — с документами и деньгами: "Упс! Зарплату выдавали сегодня?!"

Мл.сержант принял паспорт в свои руки и не открывая его произнёс:

— Вы знаете? Что находится в метрополитене и прочих общественных местах — в нетрезвом виде, не положено!

И повернулся к дверям с табличкой "Дежурный" скомандовав: "Пройдёмте!"

Ах ты, дешёвка алкопанковская! Борец за удержание мочи в разумных пределах! Тут бы и щемиться на выход! Прочь от юрисдикции! Паспорт сбросил и бежать; забыв что на него кредит оформят! Зато листовки, пластит, товарищи по джамаату… Всех продал — "плохиш" ссыкливый.

— Всё из карманов!

Безвольное от дурной химии туловище принялось извлекать из карманов… всё отдал: карту укрепрайона, письма из пересылки, список агентов, ключи к шифрам и пароли региональных организаций.

Только деньги свои любимые, тридцать иудиных серебренников, сержанту показал — это мол, ничего, это не преступление!

Вот наркотики, оружие — это всё забирайте пжст, а деньги, в потный кулачок зажатые, как утопающий руку вверх вытянув, буду безопасно для вас держать. Как знамя своей сраной надежды на скорое избавление от...

— Это ваш телефон?!

— Мой. (По нём, Бен Ладен будет звонить мине… а он выключен! Выключен! Не дозвониться по нём!)

— Пин код, введите.

Левой рукой. В правой, высоко, к потолку подняты деньги. Первая попытка — мимо.

— Странно, меня ночью, можно разбудить и я безошибочно пин введу! — веселился сержант.

Без устали работая руками, как и двое его напарников — всё это время тщательно обыскивая прижатого к стенке персонажа.

Шесть рук по восьми карманам. По воротнику, под ремнём. Один руку из кармана вынул, другой свою засунул — каруселью.

Превратившийся в мозоль персонаж — воплощённый дуализм человеческого сознания: в правой руке деньги — сберечь! В левой; телефон — ввести пин!

Остальное — спасибо хоть, доить не пробуют!

Вот обос… вторая попытка — мимо!

Экран изменил цвет.

— Где телефон взял, я спрашиваю! — возмущение в голосе сержанта, было, таким что и напарники его — прекратили обыск, заинтересованно глядя на нигилиста (а такие всегда, телефоны у школьников отбирают! Вообще, не покупают их — следы заметают!)

"Так перестали же, в карманах рыться!" перелился "Степан Разин" из одной ёмкости насыщенной — в другую, тоже лопающуюся.

Деньги в карман. И двумя руками, кнопки давить: "Пин-код принят"

— Вот! — победно взглянул на сержанта и понял. Пока ликующий от двуручной координации мозг — восхищался собой и слитой дезинформацией...

Произошёл ещё один, молниеносный и только в одном кармане обыск. И теперь там было пусто.

— Что ты на нас смотришь? У тебя пропало что-нибудь?

Пауза

— Если что-то не так, ты сейчас говори!? Говори, нам неприятности не нужны!

— Ребят, дайте-ка, уйду я, от здесь, по добру, по здорову.

— А домой, доберёшся ты?

— Доберусь

— Ну, иди. Следи за собой. Будь осторожен. Сам знаешь.

Мелочишки насыпали. Проверили ориентацию в просранстве. И отпустили.

Хорошо всё кончилось. Не сдал никого.