Обострение

Обострение.

— Быстрее, родимый, быстрее! — Баба-Яга крепко держалась за шею Змея-Горыныча.

— Как могу, итак летим на пределе разрешенной скорости.

— Ох, чуяло мое сердечко, слаб он еще после кодировки, — говоря это, старушка покачала головой.

Тем временем Горыныч пошел на снижение. Приземлившись на опушке дремучего леса, он помог спуститься Яге и, уменьшив себя до средних размеров человека, сплюнул три окурка. Встав у самого края леса, оба они тщательно вытерли ноги о траву, и Дракон дернул за нависавшую над ними ветку. Где-то далеко заухала сова, затем послышались шаги и звук поворачивающегося в замке ключа. Дорога в чащобу дернулась и стала открываться. За стилизованной под природу железной дверью стояла привлекательная девушка. Она была одета в розовые бриджи, маячку с изображением умывающегося котенка и шлепанцы со стразами. Ее волосы пшеничного цвета мягко спадали на плечи, а большие голубые глаза смотрели радостно и приветливо. Она пригласила войти и тут же полезла обниматься.

— Ягуля, милая! Мы тебя так ждем. Коша постоянно о тебе спрашивает. Привет Горыныч.

— Привет Василек! — Змей лукаво расплылся в улыбках.

— Василисонька, душечка, ты прекрасна, как всегда. Тебе так к лицу новая прическа, — говоря это, Яга поправляла платок.

— Да? Мне тоже нравится, и вообще, надоело косой пол подметать. До пояса куда лучше: и мыть проще, и расчесывать легче.

Мило болтая Василиса-прекрасная вела гостей по коридору.

— Смотрю, ремонтик сделали. — Горыныч с любопытством ковырнул когтем каменистую стену, выкрашенную в светло-бежевый цвет. Здесь повсюду висели фотографии формата А2 с изображениями Кощея и Василисы.

— Ага! Заметил? — Хозяйка довольно заулыбалась. Пройдя еще пару метров, они оказались в просторном зале с высоким потолком и огромным камином. В середине комнаты на большом диване лежал Кощей. Он был одет в домашний клетчатый халат с заплатками, пижамные штаны в горошек с пузырями на коленях и шерстяные носки в полоску с торчащим в дырку большим пальцем левой ноги. На голове у него лежало полотенце.

— Ох! — Только и смогла выдохнуть Баба-Яга.

— Яга, ты? — Кощей, придерживая полотенце рукой, приподнялся на локте.

— Я, касатик, я. Ты лежи, лежи, не вставай. Ой, как же тебя, милок, скрутило-то!

Кощей застонал и плюхнулся на подушки. Пока Баба-Яга вместе с Василисой разбирала свой чемоданчик с лекарствами, Горыныч прошагал к камину. Там на стуле сидел Иван-Царевич, и вид у него был довольно испуганный. Кощей же, успев выпить успокоительного отвара, бодро уселся на диване и, сняв носки, облегченно вздохнул.

— Полегчало касатик?

— Отпустило бабка, но не совсем.

— Ну, так это только премедикация. Сейчас посидим, подождем и начнем лечение. А пока рассказывай, как же это ты опять сорвался.

— Во всем он виноват, — почти в один голос ответили Василиса и Кощей, указывая пальцами на Ивана. Царевич же сконфуженно заерзал на стуле.

— Как что так сразу Иван. Я, между прочим, Василису пришел спасать!

— Тебя об этом не просили, — сказав это, Василиса демонстративно отвернулась.

— А я откуда знал, что у вас тут гражданский брак уже образовался.

Иван обиженно засопел.

— Надписи на камнях читать надо. Там же русским языком написано: «ЛОГОВО КАЩЕЯ И ВАСИЛИСЫ. ЛЕХОЛЕССКАЯ 13-Ый.». — Проговорив это, Кощей постучал пальцами по спинке дивана и продолжил.

— Ну, так вот. Сидим мы с Василисонькой вечером третьего дня, чай пьем, и тут заявляется этот супостат и орет на всю опушку: «Отдавай, говорит, Василису-Прекрасную, а то худо будет». Кому худо я так и не понял, но решил разобраться «по— хорошему». Пригласил войти, предложил чай, объяснил, что Василисонька теперь со мной живет и бой тут не к чему. Он, вроде, согласился, а потом полез в карман и достал…

— Что достал? — Яга с нетерпением теребила концы платка.

— Деньги достал, — закончила за Кощея Василиса.

— Ах, ты! — досадливо присвистнул Горыныч.

— Да не виноват я! Мне Иван-Дурак посоветовал взятку дать. Он за Василису-Примудрую дал, и все прошло без боя, по-человечески.

Говоря это, Царевич встал со стула, но его тут же усадили обратно.

— Взятка… — Кощей страдальчески закатил глаза и застонал. Василиса кинулась обмахивать его полотенцем, а Баба-Яга поднесла очередной пузырек.

— Молчи ты! — шикнул Горыныч в сторону Ивана.

— Коша, миленький, все хорошо, он больше не будет говорить это плохое слово.

Василиса присела рядом с Кощеем и положила его голову себе на грудь.

— В общем, — продолжила она, — Кощеюшку понесло. Утром всем нуждающимся золото раздаст, а к обеду уже с огнем и мечем, обратно собирает. В полдень подпишет на меня имущество и сидит иглой своей картины крестиком вышивает, а к вечеру все бумаги порвет, и смерть свою в яйцо прячет. Или в полдень с водяным в карты проиграется, долг исправно отдаст, а к ночи все озеро ему нефтяной пленкой покроет и требует, и деньги, и проценты на них.

— Да-а-а… — сочувственно протянул Горыныч.

— Прогрессирует твое заболевание Кощей, тут только стационар поможет, — очень серьезно сказала Баба-Яга, — собирайся, ко мне полетим. Покапаем, поколем, травки попьем, массаж поделаем, недельку на печи полежишь, думаю, все образуется. Василисонька ты с нами?

— Конечно, а с Царевичем что делать?

— Заберем с собой. — Горыныч внимательно посмотрел на Ивана тремя парами глаз. — Мне в гараж помощники позарез нужны. Вот он и отработает свой «промах».

Иван-Царевич согласно закивал головой.

— Ну, вот и хорошо. — Яга уже укладывала лекарства обратно в чемоданчик, а Василиса деловито собирала вещи для себя и Кощея.