Михайло Потапыч

МИХАЙЛО ПОТАПЫЧ

Всем доволен Михайло Потапыч. Что уж тут! Грех жаловаться! Силушки не меряно: вековые дубы в лесу одной левой валит. Шуба у него теплая, мохнатая, никакой мороз в ней не страшен. Среди лесных обитателей пользуется уважением и авторитетом. Как ни выборы, так они его единогласно всякий раз царем лесной федерации выбирают. Сколько раз пытался отказаться, на конституцию ссылался. «Не положено, мол, мне! Два срока отбыл — и на заслуженный отдых!» А ему со всех сторон кричат: «Да что нам эта конституция! Если лучше царя не было и не будет! Не Лису же выбирать! Она нас всех объегорит. Волк же — хам и грубиян. Про остальную мелочь и говорить не стоит!»

Жить бы Михайло Потапычу и радоваться. Так-то оно так, да вот только одно портило ему жизнь. Как только наступала зима, заваливался Михайло Потапыч в берлогу и спал ажно до самой весны. Оно, конечно, такой сон только на пользу ему шел, но одна тут была неприятность. С этим зимним сном Михайло Потапыч ни разу не мог встретить Новый год. А кругом только и разговоров о том, какой это чудесный веселый праздник. Обидно и завидно Михайло Потапычу, тем более, что праздники он очень любил.

Что же делать? Решил он прервать сон на Новый год, отметить его, а уж потом снова в берлогу до самой весны. Да где уж там! Какое уж там проснуться самому! Если бы у него над ухом даже из пушки стреляли, он и то бы не шелохнулся. Так и проспал он Новый год.

На следующий раз перед тем, как впасть в спячку, просит он Белочку:

— Ты это, Белочка, на тридцать первое декабря разбуди меня!

— Конечно! Конечно! Какая честь! — проверещала Белочка.

Вот Михайло Потапыч и посыпохивает безмятежно. А тут и Новый год подходит. Кто ни знает, сколько забот наваливается на каждого в это время! Белочка крутилась, как в колесе: то одно, то третье, то двадцать пятое… И забыла про царскую просьбу. Проснулся Михайло Потапыч, высунулся из берлоги… У-у-у! солнце печет, кругом проталины, сосульки во всю плачут. Опять проспал — ёлки-моталки! — Новый год.

Да что же это за напасть такая! Что же делать-то? И так он думал и этак, ничего придумать не может. « Пойду, — решил Михайло Потапыч, — к Сове. Она известный на весь лес мудрец и философ. Уж она непременно что-нибудь придумает».

Долго-долго думала Сова.

— Уж не заснула ли ты?

Коснулся её Михайло Потапыч.

— Чего пихаешься? — заверещала Сова. — Ишь, какой настырный! Смотри, а то я так пихну! И не погляжу, что ты царь.

— Ды-к! Как же, уважаемая Сова, с моей проблемой?

— Проблема твоя разрешима. Будь спок! — уверила Сова.

— Да нешто? — обрадовался Михайло Потапыч.

— Слушай сюда, голова твоя стоеросовая! Дуй сейчас в лесной пупермаркет! Там есть такой отдел «Часы». Вот в этом самом отделе спроси будильник. И попроси продавца, чтобы он поставил тебе эфтот будильник ровнехонько на тридцать первое декабря… Вот и все дела! С эфтим самым будильник проснешься прямёхонько тридцать первого декабря.

Обрадовался Михайло Потапыч и бросился со всех своих косолапых лап в пупермаркет. Сделал всё, как великомудрая Сова, завещала. А как только наступила зима, завалился он в спячку. Просыпается. Глядь из берлоги! Да что же это за такое? Лужи плещутся, птички чирикают, подснежники зацвели. В ярости Михайло Потапыч чуть пупермаркет в щепочки не разнес. Но ему Бобр-продавец говорит:

— Да мы-то здесь ни при чем, ваше превеликое величество! У нас товар завсегда в целости и исправности. Сами соизвольте убедиться!

Будильник так зазвенел, что в пупермаркете даже несколько витрин вылетело. И ехидненько так Бобр вворачивает:

— Кто же вам виноват, господин царь, ежели у вас сон такой преглубокий!

С той поры загрустил Михайло Потапыч. Чем ближе зима, тем безутешней он. «Эх, видать, — думает он, — никогда мне Нового года не встретить!» Вот тут и осенила его гениальная идея! Не зря же за него на каждый выборах все лесные обитатели единогласно голосовали. Ни один день и ни одну ночь мараковал он над чертежом. А когда довел чертеж до ума, помчался с ним со всех лап на кондитерскую фабрику. А с фабрики вернулся он довольнющий и вот с такой коробкой в лапах.

Подходит зима. Как заведено, передает Михайло Потапыч бразды правления лесным царством кабинету министров, а сам отправляется в отпуск, то есть в берлогу. Но перед тем, как впасть в спячку, разодрал он коробку, достал большущий чупа-чупс и сунул его себе в пасть.

Почивает Михайло Потапыч безмятежным сном, храпит на всё лесное царство да губами почмокивает. Но только на этот раз не лапу, а чупа-чупсину сосет. Оно выходит и слаще и приятней. Неделю сосет, другую, месяц… Чупа-чупсина становится всё меньше и меньше. А аккурат, как только наступило тридцать первое декабря, карамель и закончилась. Недаром же Михайло Потапыч над расчетами столько голову ломал!

Только заместо пластмассовой палочки в середке стручок едкого-преедкого перца! Как только начал его сосать Михайло Потапыч, зажгло у него всё внутрях нестерпимо, взревел он белугой, вмиг проснулся и пулей вылетел из берлоги. Давай он снег пригоршнями хватать и в рот его закидывать. Еле-еле внутренний пожар унял. Смотрит: зверушки туда-сюда шмыгают, всё чего-то носят. И все такие довольные, веселые. А многие в праздничных нарядах и карнавальных костюмах.

— Это что еще за такое? — рявкнул Михайло Потапыч. — Что это тут за непорядок?

— Это, ваше величество, — отвечают ему, — мы Новый год встречать готовимся.

— Да нешто? — взревел Михайло Потапыч. — Вот и мне довелось!

Эх, если бы вы только видели Михайла Потапыча на новогодней ёлке! Это же не пером описать, не в сказке рассказать! Уж тот праздник все обитатели леса запомнили. Чего и вам всем желаем!