Мастер Вова. (Сказка-быль).

Жил да был когда-то на белом свете один умелец, мастер “золотые руки”, редкий дока в области починочного ремесла по имени Вова. Его так и называли: Мастер Вова. Всё, что не попадало в его умелые руки, самым неотвратимым образом подвергалось скрупулёзному осмотру с дальнейшим основательным ремонтом. И электроприборы, и разные хитрые механизмы, и мебель, и дверные замки, и всякая прочая бытовая номенклатура после его ловких вмешательств волшебным образом оживали и начинали исполнять свои прямые функции, как новые. Даже лучше.

Вове нравилась его работа. Он приходил в неописуемый восторг от самого процесса возвращения вышедшего из строя какого-нибудь сложно устроенного агрегата или предмета интерьера к практическому, полноценному функционированию. Со своей потрёпанной сумкой бродил Мастер Вова от адреса к адресу и без устали чинил всё то, что клиенты умудрялись поломать. Оплату за свои визиты он брал умеренную, так что желающих воспользоваться вовиными услугами не убывало.

Его сумка заслуживала отдельного внимания. Она не являлась сумкой по рождению, а стала таковой путём сложной трансформации из старого рюкзака. Вова собственноручно распорол свой видавший виды рюкзак, с которым по молодости лет ходил в походы, и сшил неказистую, но чрезвычайно крепкую сумку с широким брезентовым ремнём. Была она под завязку набита всяким шанцевым инструментом, разными нужными в его работе железяками, да винтиками с шурупчиками, от чего вес имела совершенно неподъёмный. Как он таскал этот адский балласт на плече, оставалось загадкой. Личным транспортом Вова так и не обзавёлся, поэтому передвигался либо пешком, либо общественным извозом.

По специфике своей деятельности Вове часто приходилось ползать на карачках, а то и вовсе на пузе, отчего вопросы внешней презентабельности у него явно хромали. Дорогие классические костюмы, если таковые и водились в его гардеробе (в чём я лично сильно сомневаюсь), только зазря собирали бы там пыль. Не носил он подобные наряды, потому и видок имел тот ещё.

Роста и возраста Мастер Вова был среднего, уже отсвечивал хорошей проплешиной на своей крупной голове, был неразговорчив и всегда на вид хмур. С людьми он разговаривал редко и неохотно, да и то, исключительно по крайней необходимости. Но происходило это не от вредности его характера, или какого другого мизантропического пристрастия, просто Мастер Вова почти всегда находился в состоянии мрачного недоумения от сумасбродных капризов существующей действительности. Он постоянно пытался упорядочить и логически осмыслить ту суматошную неразбериху, что творились в окружающем его пространстве.

Ну, и, конечно же, у него ничего не получалось. Созерцая этот логически неуравновешенный мир и происходящие в нём хаотические процессы, Мастер Вова пребывал в трагической прострации от дисбалансов и истерического сумбура всей системы. В таком состоянии у него не получалось последовательно, логически думать, не мог он долго сосредоточиться на одном тезисе. И тогда его внутренний мыслительный процесс напоминал механизм со сломанными зубьями. Мысль постоянно прерывалась, проскальзывала и перескакивала на другие темы, что очень сильно Мастера Вову огорчало, напрочь лишая душевного равновесия.

И уж если говорить по чести, у него был странно устроен мозг. Он работал как бы отдельно от личности самого Вовы. И иногда он мог наблюдать работу своего мыслительного аппарата со стороны. Это происходило во время его ремонтов, когда в голове вдруг что-то щёлкало и самопроизвольно запускался процесс логической, последовательной мысли. Свою роль в этом действе Мастер Вова определял, как стартера, кинолога, который пускает собаку по следу. Его задачей являлось дать команду, запустить мыслительный процесс, всё остальное происходило уже в автоматическом режиме.

Приходя на очередной объект, он долго рассматривал и тщательно, я бы даже сказал интимно, ощупывал предмет или механизм, требующий починки, чем вводил в некоторое замешательство своих клиентов. Но этими странными и не совсем понятными действиями он просто пытался дать толчок, запустить свой тугодумный мозг. И, когда тот начинал работать, то можно было уже расслабиться и наслаждаться процессом последовательной работы мысли. Мозг медленно, но неуклонно набирал обороты и шёл к поставленной цели. Можно было не сомневаться, что мысль, пройдя все логические перекрёстки, найдёт единственно верное решение и подаст сигналы к правильным действиям остальному организму. Оставалось только немного подождать и не мешать этому загадочному механизму.

И Мастер Вова по возможности не вмешивался в это сакральное таинство зарождения и развития мысли, а наблюдал его как бы со стороны. Он мог производить какие-то действия, куда-то ходить, что-то делать, разговаривать о посторонних вещах с другими людьми, но запущенный механизм остановить было уже невозможно. Ему очень нравилось это приятное состояние неспешного, последовательного течения мысли, его накрывала волна лёгкого опьянения от оптимальной упорядоченности событий, а сладкая эйфория идеально чёткого взаимодействия всех частей своей тушки с мозгом уносила его на самый верх блаженства. В такие мгновения на его всегда хмуром лице проступала блаженная улыбочка маньяка, злодейски овладевшего неким запретным плодом. Как вы понимаете, такая странная особенность явно не добавляла Мастеру Вове поклонников.

Но подобная нирвана случалась с ним нечасто и только в моменты решения каких-то конкретных, практических задач. В остальное же время в его крупной голове творилось форменное безобразие. Причудливое, непредсказуемое самодурство жизни и истерическая неопределённость всей системы повергали его в беспросветное уныние. Отчего-то те стройные, безупречно выверенные логические цепочки, что возникали в его мозгу во время ремонтов, не могли существовать долго в окружающем пространстве. Они плохо сочетались с теми сумбурными процессами и нелогичными событиями, что происходили в этом мире. Они вступали в непримиримые противоречия с реалиями повседневного бытия и быстро обрывались.

Этот странный факт несоответствия упорядоченной логики и реальной жизни Мастер Вова объяснить не мог. Именно поэтому у него в голове и происходили совершеннейший хаос и непроизвольное брожение мысли, что повергало его в состояние огорчительной потерянности и угрюмой задумчивости. Что, в свою очередь, также не сближало его с людьми. Сторонились его добропорядочные граждане и старались встречаться с ним только по крайней нужде.

Так что летел Мастер Вова по своей собственной орбите, всё дальше и дальше отдаляясь от больших скоплений себе подобных. И, если бы не физиологически-коммунальные потребности, давно бы уже ушёл в одиночное плавание в чёрную бездну космоса. А так, долго ещё бродил он со своей неподъёмной, сшитой из старого рюкзака котомкой по домам и учреждениям и чинил, чинил и чинил всё то, что люди усиленно ломали.

Но потом вдруг исчез, причём бесследно, начисто сгинул. Наверное, сдох. От огорчения. Всё-таки доконала его вечная война с этим совершенно неразумно устроенным миром. Так и не смог он прийти к общему знаменателю с неупорядоченным хаосом жизни, не сумел привести в строгое, логическое соответствие объективную реальность со своим субъективным представлением о ней.

Что характерно, никто этого даже не заметил, никто про него не вспомнил, никто его не хватился. И только изредка всякие там ломастеры пытались, да и до сих пор ещё пытаются набирать его номер, чтобы услышать в ответ неутешительную фразу: “абонент больше не абонент”.

Вот такой вот жил когда-то на белом свете редкий знаток ремонтного дела и безнадёжный искатель строгих, логических смыслов в сумбурном бессмыслии бытия незабвенный Мастер Вова.

PolPot3.