Лилия Кирилловна

Переливчатый смех девочки разносился по всему лесу. Долговязый светловолосый парень пытался изобразить для нее знаменитого веселыми выходками старика географа. От смеха у парня кривилось лицо и вся пародия рушилась. Тропинку напекло полуденным зноем. Ребята топали босиком, наслаждаясь ароматами разнотравья и предвкушая освежающее купание в лесном озере.

— Митька! Ну, хватит, не могу больше, от хохота уже живот болит! — улыбаясь, игриво жаловалась Танюшка,

— Перестань! — Она схватила Митьку за руки и попыталась растянуть в стороны.

— Оп! — мгновенно обхватил длинными худыми руками Танюшку хитрый Митька.

— Ах ты! — выдохнула Таня, и вырвавшись из неловких обьятий, припустила бегом к берегу озера. Его уже было прекрасно видно сквозь ажурные заросли.

— Ага! — заорал Митька и дунул за ней.

Озеро гладким зеркалом разлилось среди зарослей, вытянувшись причудливой кляксой темно-синей прозрачной заводи. Поверхность его вдоль берега была покрыта ковром плоских листьев кувшинок. В жаркую погоду вода не успевала прогреться — холодные ключи питали ее свежей подземной прохладой, постоянно перемешиваясь и не позволяя озеру застаиваться.

Ребята перепрыгнули последнее препятствие — узкую канаву, перерезавшую тропинку поперек, и, побросав на траву одежду, нырнули в щемящее душу зазеркалье!

Митька вынырнул первым и приготовился ловить беглянку. Но Тани не было. Секунду, две, десять… Митька снова нырнул, предположив, что она где-то рядом, но обшарив воду в радиусе пяти метров, он Тани не обнаружил.

— Эй, — протяжно и не уверенно выкрикнул мальчишка.

Стрекот кузнечиков и круги по поверхности озера были ему ответом.

— Таня! Танюшка, ты где? Выходи быстро! Что за прятки! — злобно ругал он Таню, где-то глубоко внутри ощущая уже холодок ужаса. Таня и не думала появляться.

Митька занырнул поглубже и раскрыл глаза пошире, силясь высмотреть что-нибудь в темной мути далекого дна. Ничего. Быстро добравшись до берега, Митька увидел, что одежды на месте тоже нет. Никакой. Белая Митькина футболка с надписью "Знаю Таеквондо, Айкидо, Карате и другие страшные слова", оранжевые шорты и кепка словно испарились под жарким июльским солнцем. А прелестный Танюшкин сарафан — в синих бабочках и с милыми бантиками на бретельках — будто бы сам уполз в лес поваляться в тени деревьев. "Ага, вот значит как!" Митька улыбнулся собственным мыслям и осторожно двинулся к толстой ветвистой иве, склонившейся над самой водой. Таня выпрыгнула из укрытия, как черт из табакерки, не дожидаясь, что ее обнаружат.

— Ты меня напугала, Танюха-вреднюха! — с явным облегчением произнес уставшим голосом Митька.

— Ха-ха. На тебе лица нет! Ты правда подумал, что… — ехидная улыбочка придавала шарм победительницы хитрой Таниной физиономии.

— Нет. Сначала нет. Я ж тебя знаю, хулиганку. А вот потом я правда за тебя испугался. Озеро холодное, мало ли...

— А ты знаешь, что в этом озере живет настоящая кикимора?

— Ха, что за бабушкины сказки?

— Правда!

— Ну? Кто тебе лапши вареной навешал, говори? Тетка Аграфена небось? — растянув мокрое тело на траве в кружевной тени старого дерева, Митька жмурился от приятного ощущения вернувшегося счастья.

— Нет. — Таня стояла спиной к солнцу и светилась, как сказочная волшебница. Розовый купальник был ей очень к лицу. Митька залюбовался, подсматривая сквозь хитрый прищур, — Я сама слышала ее песню! Прошлым летом...

Таня страшным шепотом начала уже было рассказывать, но ее прервали. На берегу озера появилась незнакомка. Женщина лет тридцати в длинном зеленом платье и с тугим пучком на макушке, как у балерины. "Может в гости к кому приехала?" — логично мыслил Митя. Увидев под деревом ребят, женщина приветливо улыбнулась и плывущей мягкой походкой двинулась в их сторону.

— Ты ее знаешь? — удивилась Таня, удивленно вскинув взгляд на Митьку.

— Нет, первый раз вижу, — шепотом ответил он. Зачем-то высунув язык, и снова спрятав, Митька хихикнул. — Может это новая училка приехала проведать будущих подопечных?

— Из города, ты с ума сошел?

— Тихо, она идет сюда.

Незнакомка подошла вплотную и присела на траву. Платье было такого же зеленого оттенка, и казалось, что вся гостья создана из травы, только не по-летнему бледные руки и лицо плавностью движений создавали магнетическое изящество. Улыбка ее светилась радостью, от которой пробирало до самого нутра, до глубины сердца...

— Дорогие мои, давайте знакомииться?

— Да… Да… Да… вайте, — слегка заикаясь, эхом повторял за ней Митя.

— Я Лилия Ки… — споткнувшись на собственном отчестве, женщина повторила — Лилия Кирилловна. Здешняя хозяйка.

— Хозяйка? — не поняла Таня.

— Ну, так можно сказать. Все угодья здесь мои, понимаете?

— Не очень, — удивились ребята.

— Ладно, не важно. А вы кто? Как зовут?

Теплые интонации звенящего ласкового голоса завораживали. Хотелось слушать ее еще и еще. "Наверное она здорово поет" — подумала девочка, но окинув придирчиво ее фигуру, Таня пришла к выводу, что и танцует тетя неплохо.

— Я Таня, а он Митя, — Таня ткнула пальцем в Митьку.

— Вам нравится мое озеро?

— А что? Мы только искупались! — Насторожилась Таня. Казалось, что именно она должна держать ответ, за себя и за друга, да и вообще за все человечество. Было что-то неземное, что-то космическое в незнакомке, отдаляющее от людей.

— Нет, нет, я не об этом. Вы можете купаться, сколько заходите. Вы мои гости. Я щедрая хозяйка. Просто мне любопытно. Я никогда никого не спрашивала, нравится ли мое озеро. Я столько вложила в него сил...

Таня и Митя переглянулись… Им пришло в голову одно и тоже — "мадам" не в себе.

— А… Э… Может… Мы пойдем, нам уже пора, — торопливо собирая брошенные вещи, Таня схватила ошарашенного Митю за руку и потащила его за собой, как ребенка.

— Жаль, — Лилия Кирилловна погрустнела. Густые длинные ресницы, накрашенные странной темно-зеленой тушью, заметались, словно крылья огромной диковинной бабочки. — Может хотите взглянуть на мой дом? Я угощу вас травяным чаем, запеку карпа...

— Нет-нет. Вы нас наверное с кем-то путаете. Спасибо. Мы уже пойдем, — строго ответила Таня.

И вдруг Митька выдернул руку и заявил:

— А почему бы… Очень даже. Если можно...

Он нахально вытащил из рук Тани свою одежду, натянул футболку, влез в помятые шорты и, как закодованный, уставился на зеленую Лилию Кирилловну.

— Нас дома ждут! — с нотами отчаяния, уговаривала Таня. — Митя! Ты что? Пойдем!

— Нет, я хочу в гости, — упрямился тот.

— Скажите ему, Лилия… Кирилловна, может он вас послушает? Некогда сейчас, нас наверное уже ищут.

— Почему же, я рада гостям, это ненадолго, — мило улыбаясь, произнесла обрадованная хозяйка озера.

— Ладно, ты как хочешь, а я пошла.

Таня, разозлившись, чувствуя угрызения ревности и еще больше от этого сердясь, повернулась и ушла. В душе она верила, что Митька, как всегда, побежит за ней хвостом, никуда не денется. Оказавшись на знакомой тропинке, она оглянулась, но никого возле дерева уже не было. "Они так быстро ушли? Куда? В какую сторону?" — закрутились в голове Тани тревожные мысли. — "Лилия… Странно. Лилия Ки… Ки?! Кирилловна?! Откуда она вообще взялась? Дурацкое платье… Цвет странный. И ресницы, эти пушистые зеленые ресницы. Кто ж так красит?! Тетка Аграфена говорила, что… что… "

Таня взрогнула. Она вспомнила! Только сейчас, она вспомнила про кикимору. Тетка Аграфена говорила — раз в пятьдесят лет кикимора очеловечивается, заманивает людей и топит в озере, чтобы питать его свежими жизенными силами. Таня бросилась обратно, и стала кричать, звать Митю. Но никто ей не ответил. Девочка надеялась, что Митька просто прятался, как и она сегодня, просто пугал ее своими нелепыми выходками. Ведь тетка Аграфена известная выдумщица, все ее россказни — чушь! Не правда! Не может быть!

***

— Ну что ж, карп уже в печке, мой хороший мальчик! — сладким голом говорила Лилия Кирилловна. — Угостись чайком моим, не обижай хозяйку!

Женщина налила из маленького цветастого самоварчика ароматного чая в красивую белую чашку. Митя чувствовал негу, разливающуюся по жилам, когда звучал этот волшебный голос. Он становился все восхитительнее, все напевнее… Глаза незнакомки все ярче светились в полумраке ее избушки — небольшой, но аккуратной бревенчатой постройки в глубине леса. Мальчик не помнил, сколько шли, в какую сторону. Голову заволокло липким туманом, мысли, как мухи в паутине, беспомощно барахтались и вязли.

— Спасибо, — послушно отхлебывая горячий чай, благодарил Митя.

— Скажи мне, хороший мальчик, всегда ли ты честен с самим собой?

— В смысле?

— Приходится тебе обманывать, совершать что-то плохое? — сдвинув красивые брови, выспрашивала женщина.

— Да нет вроде, — с трудом напрягая мозг, отвечал Митька.

— А эта девочка? Таня. Как ты к ней относишься?

— Да мы сней дружим. В школе вместе учимся. А что?

— Нет-нет, не волнуйся. Мне нужно убедиться, что ты хороший мальчик. Моему озеру нужны только положительные силы, добрые, чистые.

— А может я наврал все? — хитро улыбнулся "хороший мальчик".

— Ты смешной, — сверкнув зеленым всполохом глаз, весело пропела Лилия Кирилловна.

Поедая обещанного карпа, Митька уже не замечал, как бледнела кожа гостеприимной хозяйки, как удлиннялись ее пальцы, обострялись скулы и зеленела кожа. Распутив туго связанный пучок, Лилия Кирилловна покрылась волнами густых длинных волос, приятного голубовато-зеленого оттенка. Митька настолько сомлел, что не замечал странной нечеловеческой зелености и водянистости этой дамы.

— Нет, я не очень-то хороший, если быть честным. Однажды я такое сделал! Мама не горюй! — на Митю накатил внезапно приступ честности.

— Интересно, — приготовилась слушать Лилия Кирилловна. Она освободила стол от грязной посуды и снова налила чай, подав к нему восхитительный яблочный пирог.

— Я убийца!

— Не может быть! — рассмеялась Лилия Кикиморовна.

— Да. Да! — энергично кивал Митька. — Я пошел однажды с пацанами на охоту — "стрелялки" они ее называют. Лупят по воробьям из рогаток. Кто убьет воробья первым, выиграл! И вот, я пошел, думал, ерунда, не попаду все равно. И тут же попал! Он, бедняга, упал на землю, дергался весь, умел бы кричать, кричал бы. Ему было очень больно. Я видел. Смотрел ему в глазки и плакал. Воробей умер. А я смотрел на замершее пушистое тельце и не мог понять — зачем? Кому это надо?! Пацаны меня поздравляли, одобрительно хлопали по плечу, а я рыдал, как девчонка.

На глаза навернулись слезы. Митька застеснялся и вытер их футболкой.

— Да, это плохо, — помрачнела заметно пострашневшая тетя Лиля. — Но ты осознал, раскаялся, значит и не было как будто ничего! Значит ты очистился! Понял?

— Нет, я же вот здесь чувствую — болит, не проходит, — Митька ткнул пальцем в грудную клетку, едва не проткнув ее насквозь.

— Жаль. Значит ты мне не подходишь, ошиблась я.

Митя оправился от грустных воспоминаний и глянул вдруг на Лилию Ки… "Кикимора"! Молнией ударило его мысль! Руки начали сами собой подрагивать от страха, ноги стали ватными.

— Рисковать я не могу. Озеро этого не простит, — Кикимора щелкнула длинными корявыми пальцами и Митьку выбросило страшной силой в окно.

***

— Митя! Митя! — кричала охрипшая растрепанная Таня, ничего не соображая. — Что же делать, кого звать на помощь? Никто не поверит в бред о кикиморе. Гже же искать?

— Танюха? — Митька возник внезапно, будто нарисованный в воздухе невидимой кисточкой. — Ты?!

Руки мальчишки еще тряслись, голос дрожал, как ни старался Митька быть понахальнее. Девочка бросилась его ругать!

— Митка! Ты! Ах ты гад, ах ты хулиган, собака ты Баскервилей! Как ты мог меня так напугать! — Таня била его по щекам, мутузила по ребрам, выплескивая весь свой ужас.

— Я не пугал… Заблудился немного...

— Ты видел Кикимору?

— Нет? Какую еще? Никого не было.

Таня внимательно посмотрела в глаза другу и замолчала. Он обнял ее и прижал к себе.

— Никаких кикимор не было, поняла?

Девочка послушно кивнула и заплакала.

Взявшись за руки, они пошли по тропинке в деревню. Таня была счастлива. Ей даже показалось, что и правда ничего не было. Он просто неудачно пошутил, отомстив ей за несносную выходку на озере. А Митька шел, не глядя никуда, погрузившись в мысли, вспоминая вкусный травяной чай в избушке. Его ресницы становились все гуще и зеленее...