Лесная школа

• УРОК МАТЕМАТИКИ

Вместо звонка в школе использовали живого кота. Когда наступало время перемены или урока, рыжему коту Ваське зажимали хвост в дверях. Орал он так истошно и пронзительно, что самые заторможенные ученики пулей влетали в класс или из класса. Правда, тут же нашлись злопыхатели, которые называли себе зелеными. Они стали устраивать под окнами школы митинги под большим аляповатым плакатом «Двери прочь от хвоста кота Васьки!»

И как им не объясняла администрация школы, да и сам кот Васька, что хвост в дверях зажимают несильно, а так лишь — чуть-чуть, можно даже сказать, что почти и не зажимают, а вопит он благим матом совсем не от боли, а от чувства долга перед подрастающим поколением, зеленые ничему не верили и продолжали свои митинги.

Математику в выпускном классе ведет осел. Да-да! Тот самый — Иа-Иа. Он взглядом, полным мировой скорби, обводит бараньи рожицы и с тяжелым вздохом спрашивает:

— Что мы там с вами изучаем? Ах!

— Счет до десяти, — отвечает великовозрастный баран, который каждый в классе сидел от трех до семи лет. Поэтому он успел уже жениться и обзавестись детьми и внуками. И поэтому поставил перед собой высокую и прекрасную цель: ударными темпами всего-навсего за четыре года закончить выпускной класс и с чистой совестью отправиться на заслуженный отдых.

— Вообще-то, — говорит Иа-Иа, — хотя я своей профессией и выбрал преподавание математики, эту самую математику я на дух не переношу. А люблю я литературу, знаю много-много стихов. Вот послушайте!

Травка зеленеет.

Солнышко блестит.

Ласточка с весною

В сени к нам летит.

Крупные слезы размером с ранетку гулко забарабанили по полу. Иа-Иа достает кусок махрового одеяла, которым моют классную доску, и долго вытирает мокрую морду.

— Интересно всё-таки, — раздается чей-то громкий голос. — А чего это ласточка в сене? Она же не корова и не баран и сена не кушает.

Иа-Иа раскрывает рот, долго смотрит на класс широко распахнутыми глазами и в задумчивости чешет копытом между ушами.

— Действительно, — говорит он, — я как-то об этом не задумывался. Хотя стихи эти узнал и полюбил всей своей поэтической ослиной натурой еще двенадцать лет назад. Я даже помню, в каком это месяце было. Но почему же ласточка в сене? М-да! Это вам не тригонометрия со стереометрией! Тут о-го-го какой разум нужен!

— А может быть, ласточка ночевала в сене? Весной-то ночи еще холодные бывают, — предположил отличник Дениска.

— Хм! Интересная версия!

Иа-Иа подскочил с учительского стула и стал быстро ходить взад-вперед вдоль классной доски.

— Допустим, что ты, Дениска, прав. Но вот мы… Когда мы поднимается ото сна, мы первым делом бежим умываться. Почему же ласточка не сделала этого?

Бараны, а вместе с ними глубоко задумываются до самого звонка, то есть до кошачьего воя. Хорошо, что сегодня пара математики, а потому можно еще один урок посвятить ласточке.

— Я думаю, что ласточка не успела помыться, — размышляет баран Сашка. — Пришел хозяин с вилами, чтобы набрать сена корове, и ласточке пришлось как можно быстрей уносить крылья.

— Ну, что же! И такая версия имеет право на существование, — удовлетворенно говорит Иа-Иа.

Он доволен поэтическими успехами своих подопечных. Даже если всего лишь шесть-семь баранов из выпускного класса станут Пушкиными и Есениными, он будет считать, что не зря прожил жизнь.

Иа-Иа подходит к окну и долго смотрит на белый помойный ящик, предназначенный для того, чтобы вокруг него выбрасывали мусор и выливали помой. И наконец произносит:

— Понимаете, у настоящего поэта, кроме прямого смысла, всегда есть глубинный, подтекст. Настоящий поэт должен быть философом. Вы понимаете меня, бараны?

Бараны кивают и снова надолго задумываются.

— Можно мне попробовать.

Это тянет лапу бараночка Ирка.

— Пожалуйста! Пожалуйста!

— Я думаю, что сено — это символ ушедшего лета, молодости, свежести чувств. Всё позади, в прошлом, засохло, так сказать. Да! Весна! Но ласточка уже стара. И весна уже вызывает в ней не выброс адреналина, а грустные воспоминания об ушедшей молодости и любви.

— Какое поразительно тонкое и глубокое наблюдение!

Иа-Иа восхищен, от возбуждения он топает копытами. Пол и потолок трясутся, как от семибалльного землетрясения. И куски штукатурки сыплются на головы баранов. Но они так увлечены поэзией, что на такие пустяки просто не обращают внимания.

— А еще есть река во Франции — Сена. На ней еще Париж стоит, — замечают с задней парты.

— А причем тут река и Париж?

— Не знаю. Но поэтическая мысль непредсказуема. У поэта могут родиться самые неожиданные ассоциации.

— Это так! Это так! — соглашается Иа-Иа. — Я как-то раз у себя на лбу прихлопнул здоровенную такую муху. А почему-то подумал о бананах с апельсиновым соком.

К глубочайшему сожалению и учеников и учителя раздается протяжный кошачий вой.

— Ну вот! Всегда так! — разводит уши Иа-Иа. — Только прикоснешься к тайнам мироздания, как этот противный кот…Запишите, пожалуйста, задание на дом. К следующему уроку выучить счет до десяти.

Уже семь лет подряд на каждом уроке Иа-Иа задает на дом счет до десяти. Ну, и что из того, что его ученики так и не научились этому противному пошлейшему счету до десяти. Но зато, как тонко они чувствуют поэзию. А это похлеще всякой математики. Да и по правде сказать, и сам Иа-Иа не очень силен в счете до десяти.

На перемене Иа-Иа идет в учительскую, бубоня себе под нос:

— Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…

Какая прелесть! Какой слог! Какой полет мысли! Это вам не раз — два — три! Дурачок, нос подотри!

• РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ! Я ИДУ К ДОСКЕ СЧИТАТЬ

Иа-Иа заболел. Сказали, что у него гриб. Всё понятно! Ел соленые груздочки и подавился. Вместо него математику на следующий день вела другая учительница.

— Дети! Какой самый главный предмет в школе? — спросила она, после того, как детишки успокоились, расселись за партами и смотрели с удивлением на новую учительницу.

Новому всегда дети удивляются. Она была непохожа на остальных учителей. У нее было элегантное оперенье, и каждое перышко блестело чистотой и свежестью. Вокруг клюва была нанесена помада.

— Звонок! — хором ответили ученики.

— Звонок? Но почему? — удивилась учительница. — Я почему-то всегда была уверена, что самый главный предмет — это мой. Иначе и не может быть. Меня зовут Кукушка Кукуевна! Повторяйте следом за мной: Кукушка Кукуевна! Громко артикулируем!

— Ку…ку… ку…ку…— закуковал класс.

— Неужели трудно выговорить «Кукушка»?

— Ку-ку-ку! — снова ревели детишки.

К середине урока дети с грехом пополам научились выговаривать имя и отчество новой учительницы. Она выглядела уставшей. Кукушка Кукуевна грустно проговорила:

— Вижу, что ваш класс вундеркиндами не обделен, что весьма горько осознавать. Контингент, смотрю, еще тот.

Конечно, никто ничего не понял из того, что она сказала. Но красивые слова понравились.

— Так вот повторяю: самый главный предмет в школе — это мой. Зарубите это на своих мордочках!

— Какой у вас предмет? — спросил Барсучок.

— Мой предмет называется математикой. Повторяем хором: математика!

С седьмой попытки класс выговорил кое-как название предмета. Кукушка Кукуевна облегченно вздохнула.

— Математика — это царица наук! — выкрикнула Кукушка Кукуевна, взмахнув крыльями. — Это основа основ! Альфа и омега! Если ты не знаешь математики, то не знаешь ничего.

Детишки были напуганы. Оказывается, они ничего не знают. И это в первом-то классе!

— Ничего! Дело поправимое, когда за него берется такой выдающийся преподаватель, как я!

Он строго оглядела класс.

— В первую очередь нужно освоить четыре действия: сложение, вычитание, умножение и деление. Это фундамент. Когда мы что-то прибавляем к чему-то — это сложение.

Вот ты!

Она остановилась возле парты Белочки. Той захотелось спрятаться под партой.

— Кстати, надо подняться, когда к тебе обращается учитель.

Она махнула крылом вверх.

Малышка испуганно подскочила.

— Представь, что у тебя один орех! Представила?

— Вкусный? — поинтересовалась Белочка.

— В математике нет понятий «вкусный, сладкий, красивый». Она не занимается такой ерундой. Математика имеет дело с числами. Так вот: у тебя один орех. Представила?

— Кедровый? — не сдержалась Белочка. — Или грецкий? Папа как-то привез из командировки целых кулек грецких орехов. Он всегда привозит подарки. Их зубами не разгрызешь. У них такая толстая скорлупа. Папа их камнем разбивал.

— Расскажешь потом про папу и скорлупу! — оборвала ее учительница и нахмурилась. — Вот я тебе дам еще один орех.

— Спасибо! — поблагодарила ее Белочка. — Вы очень добрая.

— Мне тоже дадите? — спросил Бурундучок.

— И мне! И мне! И мне! — закричал класс.

— Тишина! — завизжала учительница. — Я вынуждена буду…

Все замолчали.

— Так вот, дети! Прошу не перебивать меня больше! Тебе я дам один орех. Сколько у тебя будет орехов?

Белочка, не смея поднять глаз, пробормотала:

— Ни одного ореха.

Кукушка Кукуевна открыла в изумлении клюв.

— Как это ни одного ореха? Ты что?

— Но у меня же нет ни одного ореха. И вы мне ничего не девали. Все могут подтвердить. Они же видели, что вы мне ничего не давали.

— Трудно с вами придется! — вздохнула Кукушка Кукуевна. — Но я справлюсь! В детском доме мне говорили: «Иди, Кушечка, куда угодно, только не в школу!» А я не послушалась.

Она покачала головой.

— Уже работала бы главным бухгалтером в какой-нибудь лесной компании и на работу добиралась бы на вертолете, а не летала бы пешком. Эх, да что тут куковать!

Прошла к доске.

— Все смотрят сюда! Вот я взяла один мелок! Всем видно? Вот я взяла еще один. Сколько у меня мелков? Отвечать!

— Два!

— Наконец-то сообразили!

— Поняла! Поняла! Поняла! — запищала Белочка. — Математика — это когда чего-нибудь берешь себе насовсем.

— Ничего ты не поняла! — вздохнула Кукушка Кукуевна. — Математика — это самая великая из всех наук. И все, кто занимается математикой, соответственно. Давайте посмотрим, как записывается это математическое действие! Внимание на доску!

Она взяла мел и стала писать на доске.

— Ой, похоже на козырек над крыльцом нашей школы, — пропищала Мышка. — Правда же?

— Не козырек над крыльцом! Так пишется цифра «один». Очень просто! Плюс!

Она нарисовала крестик.

— И получается два.

— Ого! Какого красивого лебедя она нарисовала! Я так не умею! — восхитилась Лисичка.

— Понятно всем?

— Да!

— Тогда к доске пойдет… Ну, иди хотя бы ты! Посмотрим, как вы поняли.

Бурундучок удивился:

— А почему я?

— Мне кажется, что ты очень внимательно меня слушал.

Бурундучок взял с опаской мел. Провел на доске палочку, подрисовал козырек. Все завороженно следили за ним. И завидовали ему. Откуда им было знать, что за школьные годы они испишут тонны мела.

— Получается! — радостно выдохнул Бурундучок.

Он нарисовал крестик и еще одну палочку с козырьком, потом две черточки и старательно вывел лебедя.

Кукушка Кукуевна, вдохновленная успехом, продолжила:

— Следующее действие, противоположное первому, называется вычитанием. Смотрите! Сейчас я держу три мелка, один убрала. Сколько я мелков держу? Ну-ка напряглись!

— Два! — дружно ответил класс.

— Правильно! Умнички! Давайте запишем похожий примерчик! Я буду писать на доске, а вы в тетрадках. Приготовились! Пять минус два. Записали? Что получили? Ну, считайте же!

Все склонились над тетрадками. Кукушка Кукуевна прошла вдоль рядов и вернулась к учительскому столу. Подождала. Посмотрела в окно. На березе были желтые листья, а на клене — красные. Она грустно подумала: «Осень! А потом зима. Хорошо, если бы за осенью наступала весна, а потом сразу лето. Даже математика не способна решить эту задачу. Ахти мне!»

Посмотрела снова на класс. Все продолжали сопеть. «Да! Ну, и класс мне достался! Математика — это не грамматика да природоведение. Сложная наука. Нужно думать!»

— Что-то долго, друзья!

— Никак не получается! — пробурчал Медвежонок.

— Ну, что тут такого сложного? Не понимаю! Представь себе, папа принес с пасеки пять бочек меда. Две бочки меда он сразу съел. Сколько бочек меда всего осталось?

— Понял! Понял! — запищал Медвежонок. — А как писать «ни одной»? Слитно или раздельно? Я что-то запамятовал.

— Как ни одной? — удивилась Кукушка Кукуевна.

— А вот так! Ни одной! Чего тут непонятного? Остальные бочки я съел сам. Ну, не сами бочки, конечно. Они невкусные. А это что же получается тогда?

Медвежонок почесал за ухом.

— Так это же… Пять бочек всё равно останется. Пустые, правда.

— Кошмар! Кошмар! — простонала Кукушка Кукуевна. — У меня такое впечатление, что вы вообще не способны к обучению. Куда я попала? Ведь дальше у нас будет умножение и деление.

Всем стало очень грустно.

— Возведение в квадрат? Извлечение корня! И много еще чего!

— Корня какого? — поинтересовался Бурсучок.

— Квадратного! Какого же еще?

Все дружно захохотали.

— Что такое? Немедленно прекратить смеяться! Или сейчас все будете наказаны. Что тут смешного? Может быть, у меня перышки разлохматились? Или прическа скомкалась?

Кукушка Кукуевна из сумочки достала зеркальце, дохнула на него и протерла. Все перышки были на месте. И симпатичный клювик тоже. И прическа не скомкалась.

— Не могу! — простонал Волчонок, держась за живот. — Умора! Где вы видели в лесу квадратный корень? Ох-ха-ха-ха!

— Вы просто… Вы просто…

Кукушка Кукуевна задыхалась от гнева. Она готова была разорвать их.

— Просто темные невежественные дети! Вы совершенно ничего не понимаете в математике! О! какая я несчастная!

Она хотела повторить, что математика — царица наук, но прозвенел звонок, как всегда, кстати. Если, конечно, он с урока.

Кукушка Кукуевна сухо кивнула.

— Ку-ку! То есть я хотела сказать «до свидания, милые детки»!

Гордо вскинув голову, направилась к выходу. Почему-то все математики высокого мнения о себе. Оно и понятно, если математика — царица наук. А может быть, и не все математики такие. Но зверушки видели всего второго математика в своей жизни, и они решили, что все математики такие. Гордые!

• В СТОЛОВОЙ

С переменой не получилось. Как только все сорвались с мест, дорогу в дверях им перекрыла классная наставница Ворона Карловна. Обойти ее было невозможно.

— Никуда не бежим! Встали в шеренгу по двое! Мальчик с девочкой! Взяли друг друга за лапки. И по моей команде сейчас мы пойдем в столовую. Держать строй!

— Что мы там не видели? — пробурчал Медвежонок. — Столы ваши что ли?

— Ты ошибаешься, как всегда. В столовой мы будем кушать.

— Ура! Кушать!

Все обрадовались, потому что считали, что в школе их будут учить разным бесполезным вещам и мучить голодом, чтобы они совсем были хилые.

— Садимся по шесть…

У нее чуть не вырвалось «человек». Она вздохнула. Привычки такие прилипчивые!

— С кем повелась, от того и набралась. Короче, вшестером. По два с длинных сторон и по одному с коротких. Шуметь не будем! Едим ложками, а не лапами и клювами. Тут вам не там. Чужих блюд не забираем, но и своих никому не отдаем. Понятно, дети?

— Да!

— Тогда пошли! Я сказала пошли, а не побежали. Чем вы слушаете; ухом или брюхом?

Они переступили порог столовой, им показалось, что они попали в волшебный мир. Только ради этого стоило ходить в школу. Так вкусно пахло. Повар Хавронья Харитоновна была в высоком белом колпаке и синем халате. Она быстро наполняла тарелки, а дежурные разносили их по столам. Первоклассники уселись.

Козленок радостно заблеял:

— Капуста! А мне папка рассказывал, что слово «капуста» пришло из латинского языка. У них она называлась «капут», что значит «голова». Древние римляне считали, что тот, кто ест капусту, будет очень умным. А еще ее давали воинам перед битвой. Капуста, они верили, поднимает боевой дух.

— Что-то по тебе это не видно, — проворчал Волчонок. — И как только это едят, не понимаю. Трава травой. Такая маленькая котлетка! И косточек не дали. А мне надо косточки, чтобы зубки точить.

— А точить на кого? — поинтересовался Зайчик, уплетая капусту за обе щеки.

— На кого надо! — отмахнулся Волчонок.

— Зато чай очень сладки! — обрадованно проревел Медвежонок. — Это хорошо, что сахара не жалеют.

— Зверята! — Ворона Карловна каркнула во всё воронье горло, остановившись возле столов. — Убираем за собой посуду! Таков порядок.

— Орешков почему не дали? — возмутилась Белочка. — Детям нужны витамины. Они без них чахнут.

— Беремся за руки! Мальчик с девочкой! А не наоборот! Сейчас идем в комнату отдыха… Пошли!

Построились зверушки в нестройную шеренгу и, сияя, вымазанными мордочками, нестройной шеренгой пошли в комнату отдыха, которая, как и столовая, была на первом этаже.

Ворона Карловна торжественно объявила:

— Сейчас у нас будет самый тихий в мире

5. ТИХИЙ ЧАС

Стройными рядами стояли небольшие кроватки. На спинке каждой была наклейка с какой-нибудь зверушкой. Все зверушки были очень забавными.

— Находим свою наклейку, снимаем школьную форму и аккуратно кладем ее на стульчик! — инструктировала Ворона Карловна зверушек, которые разошлись по комнате.

Один Бурнудучок с непонимающим видом спросил:

— А зачем?

— А затем, — ответил Медвежонок, — что после обеда по закону Архимеда полагается поспать, ну, хотя б часочков пять. А желательно побольше, как медведи в Польше.

— А кто такой Архимед? — поинтересовалась Лисичка, которая быстрее всех разделась и юркнула под одеяло. Только одна ее хитрая мордочка торчала.

— Это хороший знакомый моего папки, — важно произнес Медвежонок. — Большой начальник!

Стульчик, на котором он сидел, грозился развалиться в любой момент. Медвежонок никак не мог раздеться. Даже вспотел.

— Вот и неправда, — раздалось из дальнего угла. Это был Бурундучок. — Не знаешь, а говоришь. Это древнегреческий ученый. И еще он был изобретателем. Самым главным в древности. «Дайте мне рычаг, и я переверну мир!» Вот так он говорил. Мне папа из книжки про него читал.

— И дурак, значит, твой Архимед был, — рассмеялся Зайчик. — Мир перевернуть нельзя! Знаешь, какой он огромный! Больше любого дома!

Бурундучок согласился.

— Ну, может быть, он просто решил похвастаться перед друзьями, какой он сильный. А вот, когда на Сиракузы, решил напасть римский флот, он повелел всем воинам начистить свои щиты до блеска, чтобы они были такими же, как зеркало. С этими щитами воины залезли на крепостную стену, поймали солнечный зайчиков и направили их на римскую флотилию, которая подходила к городу. На кораблях загорелись паруса, и весь флот был уничтожен. Но потом римляне всё равно захватили Сиракузы и убили Архимеда.

Ежик удивился:

— Загорелось от зайчиков?

— Да! От солнечных зайчиков.

— А ты, Зайчонок, можешь поджечь хотя бы один корабль или тетрадку?

— А чего там поджигать? Чирк спичкой и всё! делов-то!

— А зверушкам спички не игрушки! — прошипел Ужик, который уже свернулся колечком поверх одеяла и даже не желал поднимать головы.

— А что такое? — встревоженно воскликнул Зайчик. — Послушайте-ка!

Испуганно замолчали. Из глубины комнаты неслось громко и отчетливо «хрр-хрр».

— Будто трактор пашет зябь, — сказал Суслик и юркнул под одеяло, где тут же закрыл глазки.

Приподнялись и посмотрели в ту сторону, где была кроватка Медвежонка. Одеяло равномерно поднималось и опускалось. Медвежонок лежал на спине. Одну голову он положил под голову, а другую почему-то держал возле самой мордочки, как будто собирался чихнуть в нее. Но он не чихал, а громко храпел.

— Я не могу заснуть, пока мне мама колыбельную не споет, — простонала жалостливо Белочка. — Еще этот тут храпит!

— Сейчас Ворона Карловна придет, споет тебе колыбельную, — сказал Аистенок.

Все засмеялись.

Аистенок забрался на кровать, распластал крылья и запел:

Кар! Кар! Кар!

Спи, моя девочка!

Кар! Кар! Кар!

Спи, моя белочка!

Кар! Кар! Кар!

Спи, моя дочка!

Кар! Кар! Кар!

Наступила ночка!

Кар! Кар! Кар!

Баюшки-баю!

Засмеялись еще громче. А Кабанчик захрюкал.

— А мне мамка всегда на ночь сказку рассказывает, — сказал Бобренок. — Знаете, сколько она сказок знает! Я люблю сказки.

— И я!

— И я!

— И я!

— И я!

Приоткрылась дверь.

— Кто тут меня звал?

Это был ослик Иа-Иа, их первый учитель математики, а также изящной словесности.

— Но вы же болеете, нам сказали.

— Болел. У меня был грипп.

— Вы отравились грибом? — ужаснулся Зайчонок.

— Нет! Это болезнь такая. А можно я у вас посижу?

— Конечно!

— А знаете, — сказал Тетеревенок, — я ужасно люблю ужастики. Только чтобы они были ужасные. Я тогда зароюсь в снег и дрожу.

— От страха?

— Ну, не от холода же! Под снегом, знаете, как тепло. Тетерева, когда слишком холодно, в снегу зарываются.

— Под снегом и тепло? Не понимаю! — усмехнулся Зайчонок. — Может быть, ты врешь? Снег холодный. Бррр! Только теплая шубка и спасает от него. Вот, как у меня, например.

— Не скажите! — возразил Тетеревенок. — Когда под снегом надышишь, то ничего. Совсем не холодно.

— Кто знает страшные рассказы? — спросила Белочка. — Только чтобы очень страшные!

— Я! — сказал печально Иа-Иа.

— Но вам, наверно, нельзя рассказывать страшных историй детям в тихий час? — спросила Белочка.

— Обожаю страшные истории.

6. НОВЫЙ УЧИТЕЛЬ С НОВЫМ ПРЕДМЕТОМ

Вот это да! Все застыли в изумлении. В класс вошел новый учитель с гордо поднятой головой на высокой шее. Он шествовал, высоко поднимая ноги и глядя на всех свысока.

— Какой красивый! — восторженно пропищала Лисичка.

— Здравствуйте, детишки, девчонки и мальчишки! — радостно сказал он, как будто встречал дорогих ему гостей на пороге дома. — Я ваш новый… нет! Новейший учитель! А зовут меня Аист Перелетович. Прошу любить и жаловать! Я буду вести у вас новый предмет. Называется он ЭКОЛОГИЯ.

Белочка нетерпеливо запрыгала на месте, тряся лапкой.

— Можно я? Можно я?

— Да, малышка! Конечно!

Аист Перелетович кивнул.

— Пожалуйста! Я весь внимание!

— Я знаю, что это такое!

— А что это такое?

— Ну, вот вы сказали ЭКОЛОГИЯ. А я знаю, что это такое.

— Похвально! И что же это такое?

— Это такая наука о скучных, никому не интересных вещах. Вот!

Аист Перелетович щелкнул клювом, скорбно опустил крылья и опустился на учительский стул. У него был растерянный вид. Белочка, улыбаясь, смотрела на растерянного учителя.

— Ммм… — промычал учитель. — М-да! Почему же вы так решили?

— А мой папка, когда ему мама начинает что-то рассказывать: «Эка невидаль! Удивила! Я об этом еще сто лет назад знал».

Аист Перелетович улыбнулся и сделал знак Белочке, чтобы она садилась. Поднялся со стула и гордо расправил крылья.

— Твой многоуважаемый папа совсем другое имел в виду, деточка. В его устах это слово звучит как междометие. ЭКА! Междометия — это такие слова, которые выражают наши чувства: ОГО! УХ ТЫ! О!

Бобренко не выдержал и выкрикнул:

— Ни фига себе!

Аист Перелетович поморщился. Не любил он таких словечек.

— Экология — это греческое слово. И в переводе оно означает «науку о доме, о ведении домашнего хозяйства». В Древней Греции экологией называли правила правильного содержания дома, воспитания, поведения в семье. Но в прошлом веке родилась наука, которую назвали этим словом. Теперь это наука о правильном

содержании всей нашей планеты. Наука об окружающей среде и защите ее, как избавиться от различных угроз.

— От кого ее нужно защищать? — удивились зверушки.

— Прежде всего от нас самих. Это мы наносим самый большой ущерб природе. Мой курс продлится недолго. Скоро я улетаю в Африку. Я всегда поздней осенью туда улетаю. Зимую там. Так уж повелось у нас с незапамятных времен. А весной вернусь на родину. Мы поступим так! Сейчас вы тихонько выходите из класса, надеваете в гардеробе свои курточки и выходите из школы.

— Знаем! Знаем! Стройными рядами мальчики с девочками, а девочки с мальчиками.

— Выйдите из школы, и мы с вами проведем урок на природе в лесу.

Все завопили.

— Дети! Дети! Ну, я же сказал «тихо», а вы орете!

Это время называют золотой осенью. Но в лесу она не золотая, а разноцветная. В это время лес становится необычным. Хвойные деревья в разных оттенках зеленого: от темно-зеленых елей до светло-зеленых крон высокомерных сосен, которые гордятся тем, что они выше всех в лесу. А вот лиственные деревья были и золотыми, и красными, и оранжевыми. А у их подножья лежал разноцветный ковер из опавших листьев, который хрустел под ногами и оживал при малейшем дуновении ветерка.

Лес начинался сразу за школой. Все мы были, а кто еще до сих пор остаётся, детьми, а поэтому удержаться в стройной шеренге мальчик с девочкой, и девочка с мальчиком не удалось уже с первых шагов по этому удивительному созданию, которое называется ярким и коротким словом — ЛЕС. Аист Перелетович был очень мудрым, а поэтому не ругал зверушек, а смотрел на них очень доброжелательно.

— Какую я нашел палку! — закричал Бобренок. — Еще ни у кого не было такой палки! Кого шарахнуть?

В руке он держал сухую хворостину

— Меня! — закричали зверушки.

Он ударил со всей силой по стволу. Бабах! Хрусть!

Ветка тут же переломилась. У Бобренка в лапке остался лишь маленький кусочек.

— Разве это палка! — рассмеялся Медвежонок. — Вот сейчас увидишь настоящую палку. Не то, что у тебя! Целую дубину!

Медвежонок огляделся. Рядом стояла царственная береза в золотом наряде. Нижние ветки свисали почти до земли. Медвежонок приподнялся на цыпочки, схватился за толстый сук и повис на нем, то и дело его дергая и ожидая, когда же он наконец треснет, чтобы из него сделать дубину.

— А ну-ка отпусти ветку! — строго сказал Аист Перелетович.

— Как же я ее тогда сломаю, если отпущу? — удивился Медвежонок. — Ишь, крепкая попалась!

— Ты ее не будешь ломать?

— А как же я тогда сделаю большую увесистую дубину, если я не буду ее ломать? — удивился Медвежонок. — Сейчас! Еще немного!

Неужели первое впечатление, что их учитель очень умный, оказалось обманчивым, если он не понимает таких простых вещей: нельзя сделать дубину, если не отломаешь ветки.

— Если тебе кто-нибудь сейчас начнет ломать лапу, как ты к этому отнесешься? — спросил Аист Перелетович.

— Что? — ужаснулся Медвежонок. — Это же очень больно! Даже подумать страшно. Как я буду жить со сломанной лапой? И как только у вас язык повернулся такое говорить? Это непедагогично!

— Тебе, значит, больно? — встряла в разговор Белочка. Глаза ее пылали гневом. — Березке, думаешь, не больно? А?

— Я-то живой!

— А березка, по-твоему, не живая? Так?

Задумался Медвежонок.

— Нууу…

— Что ну? Ну, что ну?

— Тоже, в общем, живая.

— А раз живая, так, выходит, что ей тоже больно, так же, как и тебе! — пропищала Белочка. И надула щечки. Больше не причиняй боль деревьям!

Медвежонок потупил голову и насупился.

— Чего ты молчишь?

— Я больше не буду!

— То-то! Не будет он! Дать бы по твоей глупой башке хорошенько!

— Не такая она и глупая! Если была бы глупая, меня в школу бы не взяли. А меня приняли в первый класс.

— Ребята-зверята! — строго скомандовал Аист Перелетович. — А ну-ка сошли с травы на тропинку! Живо!

Зверушки, которые носились и кувыркались на небольшой полянке, остановились и удивленно посмотрели на учителя. Что они такого сделали?

— Смотрите, сколько вы травы помяли! Сколько стебельков сломали! Сколько затоптали в землю! Вот цветочек сломанный! Вы его погубили. Теперь он никого не будет радовать своей красотой. Нужно ходить по тропинке, а не по газону или лужайке. А тем более не наступать на цветы! Если уж придется идти по полянке, то смотрите под ноги, старайтесь ничего не раздавить, не сломать. А еще вы могли затоптать разных насекомых, мелких зверушек. В Индии даже некоторые ходят с метелкой, сметая в сторону всё живое, чтобы не раздавить.

Детишки слушали его как зачарованные.

— Дети! А кто-нибудь из вас летал на самолете?

Хором:

— Нет! Никто!

— Мне-то самолет не нужен. Ну, а вы представьте, что летите на самолете и глядите в иллюминатор. Это такое маленькое круглое окошечко.

Тайга. Тайга. Тайга во все концы. Среди этого безбрежного зеленого океана змеями извиваются реки. Отсюда сверху всё это выглядит таинственной и даже враждебной страной, в которой страшно оказаться. Ровно гудят моторы, как шмели над ухом. Медленно проплывает под крылом облако. И никому из сидящих в самолете даже в голову не придет, что далеко-далеко внизу под ними под сплошной зеленой кроной скрыто уютное здание лесной школы, где маленькие детишки-зверята учатся самым разным наукам. И самой важной их них — как сберечь эту красоту, что вокруг них.

— Ну, что же, детишки! — сказал Аист Перелетович. — Вот и закончился наш первый урок экологии. Идем в школу?

— Как? Почему так быстро! — закричали со всех сторон. — Мы еще хотим!

— Сейчас мы дружно идем в школу и разучиваем со мной песенку. А называется она

Экологическая песенка

Если ты приходишь в лес,

Не веди себя, как бес!

Не ломай зеленых веток!

На стволах не делай меток

Топором или ножом!

Не гоняйся за ежом!

Никогда не должен ты

Рвать охапками цветы!

Птичьих гнезд не разрушай!

Из рогатки не стреляй

По зверушкам! Лес — не тир.

Сохраняйте, дети, мир!

Мусор, дети, не бросайте!

За собою убирайте!

Лес, ребята, — не помойка.

Никогда в лесу нисколько

Мусора не оставлять,

За собою убирать!

И запомнить надо, дети:

Самый страшный зверь на свете —

Так укусит, только тронь! —

Непотушенный огонь.

7.УРОК ИСТОРИИ

Было это давным-давно, так давно, так давно, что даже самые древние и седые обитатели леса не помнят этого. Но в устной традиции, то есть в фольклоре, если говорить по-научному, как нас всех учили в школе, рассказы о той эпохи дошли до нашего времени. Так вот тогда не только никакой школы не было, а была дикость и полное неустройство. Звери постоянно воевали друг с другом, а самые дикие даже поедали других. Все боялись друг друга и старались так спрятаться, чтобы их не нашли. Но прячься — не прячься, а кушать-то хочется, поэтому приходилось время от времени выбираться из темной неустроенной норы на белый свет.

— Здравствуйте, детки! Меня зовут Синица Стрекоталовна. Я буду вести у вас историю. И начнем мы ее с самых древних времен, когда здесь жили первобытные звери. Они постоянно воевали между собой и истребляли друг друга. Но нашлись среди них умные вожаки, которые понимали, что так дело добром не закончится. Просто они взаимно истребят друг друга. Поэтому им нужен порядок и законы. И решили они избрать вождя, самого умного и авторитетного. Таким, конечно, был Михайло Потапыч, который и был провозглашен лесным царем Михайлом Первым.

Синица Стрекаталовна раскрыла толстую книгу.

— Дети! Это летопись. Здесь записаны первые сказания о возникновении лесного царства. Давайте послушаем, что пишет летописец!

Стал Михайло царством править,

Стал судить и нравы править,

Чтоб его лесной народ

Мирно жил из года в год.

Чтоб не грызлись меж собой,

Позабыли про разбой.

А вот что пишет иностранный турист, то есть купец, побывавший в древнем лесном царстве: «Велика и обильна сия земля есть. Много разных плодов рождает эта земля».

Синица Стрекаталовна показала на доску.

— Дети! Перед вами карта нашей великой державы. Вы видите огромное зеленое пространство, которое пересекают синие извилистые ленточки.

В это время чуткие носы детишек уловили запах жареного.

— Рыба! — прошептал Бобренок.

— Окунь! — добавил Медежонок.

— А может быть, чебак?

— Неа! Окунь! У него сильней запах! И такой особый! Ни с чем не перепутаешь. На растительном масле жарят. Хотя окунь и сырой тоже ввкусный. Он пахнет холодной речной водой. И сам холодненький, если его сразу в рот! Вкуснотища!

— А я фрукты люблю!

Повернулась к ним Белочка.

ГЕОГРАФИЯ

• Самый большой континент,

Полный разнообразия.

Знаете или нет?

Он называется …

(Азия).

• Полноводней нет реки

Ни в какой сторонке.

Знают все ученики

Имя …

Один ученик нашей школы решил написать стихотворение. И не простое стихотворение, а географическое. И вот что у него получилось.

На полуострове Камчатка

Есть очень древний город Вятка.

На полуострове Ямал

Синеет озеро Байкал.

На побережье же Чукотки

На пляжах нежатся красотки.

И через Берингов пролив

Везут узбекский чернослив.

Да! Напутал порядком! А что напутал, ты уж постарайся найти сам!

ЖИВОТНАЯ ВИКТОРИНА

1. Пользу или вред приносит зимой человеку барсук?

2. Что птицам страшнее зимой — холод или голод?

3. Какая птица может двигаться по вертикальному столбу вверх и вниз головой?

4. Какой зверек всю зиму спит вниз головой?

5. Почему тушка мертвого клеста и в тепле долго не разлагается?

6. Какие птицы устраивают по несколько гнезд на одном дереве?

(Ответы: 1. Зимой барсук спит. 2. Голод. 3. Оползень. 4. Летучая мышь. 5. Тело пропитано смолой. 6. Грачи)