Крылья для Нового Года

— Есть место, где старый и новый год встречаются...

— А для чего?

— Чтобы поговорить.

— Но зачем им разговаривать? Разве не ясно без слов — кто-то должен уйти, а кто-то — остаться?

— Да, это так. Но расставаться всегда трудно. И если найти друг для друга слова, становится легче.

— И о чем же они говорят?

— Я не знаю. Но однажды мне приснилось...

Они встретились на границе между «вчера» и «сегодня», где никогда не тает прошлогодний снег, все елки украшены блестками и свечами, где звезды ярче, а небеса ближе. Встретились и остановились, глядя в глаза друг другу: Новый год — мальчишка со снежными кудрями, и год Уходящий — седобородый старик с мудрым взглядом. За спиной его трепетали крылья, отливающие синевой весеннего неба, зеленью летней листвы, белизной зимних снегов и золотом осеннего рассвета.

— Уже пора? — спросил он и грустно улыбнулся — год назад то же самое спросили у него.

— Еще есть немного времени, — согласился Новый год, ответив ободряющей улыбкой.

— Как бы я хотел начать все сначала! — крылатый старик вздохнул. — Но за меня это сделаешь ты, так будет правильно и справедливо.

— Я сделаю все по-новому, — уверенно пообещал мальчик.

Уходящий год кивнул. По-настоящему он не был так уж стар, но все равно мудр той мудростью, что произрастает не из времени, а из сердца.

В тишине, которая всегда была здесь хозяйкой, послышались шаркающие шаги. Новый и Уходящий год оглянулись — по серебристому снегу меж сияющих елей, под звездами, яркими, как чудо, к ним приближалась высокая женщина с усталым лицом. Подойдя, она остановилась меж новым и старым, тем, что прошло и тем, что придет.

— Наконец-то я нашла вас обоих, — сказала он глухим бесцветным голосом, — у меня есть к вам просьба.

— Кто ты и чего хочешь? — с тревогой и состраданием спросил мальчик — он видел, что ноги женщины босы, и она дрожит, хотя тут вовсе не было холодно, и что одежда ее — жалкие лохмотья.

— Меня зовут Нуждой, а еще Печалью. Я то, что не дает встретиться желающим встречи, то, что происходит не вовремя и то, чего не происходит вовсе — это тоже я. У меня есть сестра Радость, с которой мы давно спорим — кто из нас старше… Прошу вас, отдайте мне крылья!

— Зачем они тебе? — негромко спросил Уходящий год.

— С ними я быстро облетела бы весь свет, а так, — Нужда показала на свои избитые босые ноги, — так я хоть и все успеваю, но тяжело мне приходится.

— Но ведь ты делаешь людей несчастными! — воскликнул Новый год. Он ничего еще не знал ни о счастье, ни о несчастье, но сейчас, когда Нужда стояла перед ним, остро чувствовал разницу между одним и другим.

— Нет, это не я, а они сами, — возразила Нужда. — Когда кто-то решает быть несчастным — только тогда я прихожу к нему. Никакие беды и обстоятельства не могут заставить человека признать себя побежденным — только он сам.

— Тогда почему люди выбирают быть несчастными?

Нужда невесело улыбнулась:

— Потому что для того чтобы быть несчастным, совсем ничего не нужно делать. Отказываясь от работы, они доставляют работу мне… Но вижу, и дальше придется жить бескрылой.

Старик и мальчик ничего не ответили ей. Молчание пролегло между ними и той, которая была то ли старше Радости, то ли младше нее. Не дождавшись ответа, Нужда повернулась и побрела прочь.

И снова они остались вдвоем в этом удивительном месте — Уходящий и Новый год, чьи приметы так легко узнаются. Звезды тревожно мерцали над их головами, блестки и свечи на елях чуть потускнели.

— Послушай, — сказал вдруг крылатый старик, — я хочу попросить тебя об одной вещи. Что бы ты ни делал, сколько бы нового ни принес людям, пожалуйста, пусть в этом новом не будет печали! Может быть, у тебя получится сделать так, чтобы хоть один год на земле не было нужды или смерти...

При этом имени земля дрогнула, и снег просел, точно сверху навалилась тяжесть. Звезды на миг погасли, и мгновения хватило, чтобы в воздухе соткалась из частичек небытия тонкая, почти прозрачная фигура.

— Кто звал меня? — спросила она. — Кто говорил о смерти?

— Я, — без страха и трепета ответил Старый год. — Но кто же ты?

— Я Та, Кто Приходит За Всеми. А вас я знаю, только не понимаю, для чего году — новому или старому — крылья? — гостья произнесла это так, словно не одобряла саму способность к полету.

— Ты хочешь забрать их? — спросил Новый год с тревогой.

— Нет, зачем? Ни отнять, ни принять в дар, ни отспорить, ни получить за плату. Крылья — слишком тяжкая ноша для меня. Смерть должна быть легка и быстра. В этом заключается мое милосердие.

Пока она говорила, мир менялся — звезды закрылись невесть откуда взявшимся туманом, снег то начинал таять, то застывал, покрываясь ледяными капельками и только блескучие ели остались стоять, как стояли, а свечи на них горели, казалось, даже ярче.

Та, Что Приходит За Всеми глянула на них с улыбкой.

— Есть что-то бо́льшее, чем жизнь и смерть, и даже большее чем возможность остаться, когда хочешь остаться и вера в то, что все обязательно будет хорошо.

— Бо́льшее? — спросил Уходящий год. — А какое оно?

Смерть развела руками.

— Я не могу сказать точно. Может быть, такое, — она кивнула на упрямые ели, — или такое, — новый кивок — на капельки на кромке снегов, — или такое? — она подняла голову и посмотрела на звезды, едва видимые сквозь полог тумана. — Но оно нужно даже мне, завораживающее, как снегопад.

Небо, словно услышав ее, ответило снегом. Крупные хлопья, медленно кружась, соткали невесомый полог, скрывший гостью, и когда снегопад пошел на убыль и полог истончился, Уходящий и Новый год снова остались один на один с тем бо́льшим, что уже существовало на свете.

Но они не успели сделать то, ради чего пришли сюда, как услышали крик, и тотчас в снег упала с небес невесть откуда взявшаяся крылатая девушка.

Оба года кинулись к ней, чтобы помочь подняться; крылья новой гостьи безжизненно висели, словно мертвые, но, встав на ноги, она улыбнулась обоим — и Новому, и Уходящему. От ее улыбки все звезды вспыхнули ярче и все новогодние огни.

— Спасибо вам, — сказала она, — спасибо за вашу помощь. Я Надежда. Скажите, я не опоздала?

— Нет, — старик и мальчик переглянулись. Обоим хотелось спросить, как вышло, что крылья Надежды погублены. — Ты всегда приходишь вовремя. Мы не можем тебе помочь?

— И да, и нет. Только не отдавайте своих крыльев — они нужны вам самим.

— Нужны, но не так как тебе, — заметил Уходящий год.

— Кому, как не Надежде быть крылатой? — добавил Новый. — А твои крылья сломаны.

— Это ничего, — улыбнулась Надежда. — Даже когда нет крыльев, я все равно не отступаю. В этом моя сила. А слабость моя в том же самом.

Старик вздохнул — он не мог спорить с Надеждой. И ни Уходящий, ни Новый год не могли оставить все как есть. Они посмотрели в глаза друг другу и подумали о бо́льшем, которое есть всегда. И вот его-то они и предложили лишенной крыльев Надежде.

— Благодарю тебя, — сказал старик с теплотой в голосе, — за всех, к кому ты приходила прежде, за все, что делалось твоим именем и твоей силой, за все, что раздариваешь так щедро.

— А я благодарю за будущие дары, — продолжил начатое мальчик, — и за то, что можно никогда не летать, но не надеяться нельзя.

Надежда склонила голову. Понимание, которое всегда — почти чудо, обняло их всех в этот миг. Обняло и чуть-чуть изменило. Старик помолодел и глаза его засияли, белые кудри мальчика стали рыжими, а сама Надежда… Ее крылья окутались мерцающим ореолом, выпрямились, расправились… Если бы тут была Нужда — даже она преобразилась бы, и даже Смерть — и кто знает, какими они стали бы?..

Надежда улыбнулась и распахнула возрожденные крылья.

— Да, все так, — сказала она. — Прощайте и помните — даже прощаясь, я никуда не ухожу.

Она взлетела и быстро скрылась среди звезд: не многие из них еще осторожно прятались в тумане.

И снова наступило молчание, но на этот раз оно было недолгим.

— Пора, — сказал Уходящий год.

— Я знаю. И благодарю за урок. Я отдал бы крылья Нужде из жалости, Смерти из страха, а Надежде — просто так. Но ты не отдал их не одной… И я обещаю тебе, что постараюсь выполнить твою просьбу. Выйдет или нет — не знаю. Но когда настанет мое время уходить, попрошу моего преемника о том, чтобы, принося новое, он не приносил печали. Теперь действительно пора.

Сердце мира билось в ожидании, когда случится это чудо. И вот два года, Новый и Уходящий, соединили ладони в рукопожатии крепком и простом, как слово доверия. Миг и крылья старика осыпались яркими блестками, которые не пропали, а взвихрились метельной вьюгой. Метель эта окутала мальчика и превратилась в крылья цвета летнего неба, осеннего заката, весенней листвы и зимних снегов, яркие — за его плечами. И когда все закончилось и стрелки на далеких звездных часах начали отсчитывать первую минуту нового года, старик тоже исчез — рассыпался блестками, часть которых осталась искорками на сугробе, часть украсила крылья Нового, а некоторые поднялись ввысь и стали звездами, заменив те, которые погасил страх перед Смертью. А мальчик, обещавший миру новое, распахнул крылья и обнял ими весь мир. И все кто жил и существовал, ощутили себя окрыленными...

— Теперь и я знаю. Если ты кому-то нужен, неважно, мудр ты или нет, крылат или бескрыл...

— Не говори ничего. Каждый должен сам узнавать эту тайну. И еще одну: вот для чего крылья новому году — чтобы сделать нас крылатыми, когда мы уже забыли, что это такое.

— Вот так просто?

— Да, потому что лучшие вещи часто самые простые — как доброта, понимание и любовь. А теперь лети, ведь ты тоже крылат. А для чего еще нам даются крылья, как не для того, чтобы взлететь и обнять ими весь мир, даже и без надежды сделать его лучше?..

30.12.09