Когда засияет Луна в новолуние

Рассыпаются мириады безликих холодных звезд по беспросветному покрывалу неба, равнодушно взирая на потонувшую во мраке ночи окрестность. Далекие и непостижимые, были созданы они Повелителем Ночи, чтобы напоминать людям об их беспомощности перед могуществом его и силою. Крадучись ползет в высоких и жестких травах мучительный спутник души заблудшей — тишина, огромными пустыми глазами вглядываясь в покосившиеся окна бедняцких хижин. А на самом краю леса, вершины которого впиваются стрелами в небо да исчезают в его бездонности, каждое новолуние на протяжении десятков лет рисует она. Лихорадочно, усердно, настойчиво. Спадают на плечи седые, словно шепчущий на легком ветру ковыль, волнистые волосы ее. Разбегаются по высушенным и скованным ночной прохладой рукам темными речками вены, а глаза, выцветшие от слез, пронзают призрачным сиянием мертворожденные рисунки. Словно мать, бережно вынашивавшая и оберегавшая свое дитя, но так и не услышавшая жизнеутверждающих криков младенца, она стонет от боли перед каждым рассветом, но с неизменной преданностью старого пса возвращается вновь. Навечно срослась душа ее с этим лесом, а черты лица вместе с прошлым практически до конца растворились в его глубине, но она продолжает рисовать. Пламенно, терпеливо, старательно.

Когда-то давно у нее было имя, переливавшееся раскатами грома высоко в небесах, — Агата. С раннего детства умела рисовать она так, что сияли огнем жизни ее рисунки, становясь не то видением, не то реальностью. Восхищались все этим даром, а больше всех сестра ее Ева, добрая и прекрасная, будто ангел. Так бесконечно любили они друг друга, так крепка и чиста была эта любовь, что сама тьма рассеивалась перед ее сиянием. И, казалось, ничто не могло разлучить их, оттого что бились два юных сердца в одной неумолкаемой мелодии жизни. Но однажды в хлипкую дверь их дома постучалась костлявой рукой беда, которая вместе с бедностью меж людей испокон веков рыщет — тяжело заболела Агата, и ни одна живая душа в округе не способна была ей помочь. Она угасала так быстро, как закатывается за горизонт тусклое зимнее Солнце, а сердце возлюбленной сестры ее разрывалось на части. Испробовав все методы и средства, какие только известны были людям, отправилась Ева во владения Лесной Ведьмы, зная, что только она одна сможет спасти несчастное дитя. Несколько дней бродила девушка по заросшему лесу, пока однажды в темную безлунную ночь к ней не явилась та, которую она так настойчиво искала.

— Зачем ты пришла ко мне да потревожила покой моего дома? — произнесла Ведьма голосом, который долго еще эхом раздавался в зарослях леса.

— Моя сестра умирает, и я прошу у тебя помощи, — ответила чуть слышно Ева.

— Она проживет еще сто лет, но что ты дашь мне взамен?

— Мы так бедны, что кроме моей единственной сестры и жизни у меня больше ничего нет, но Агата мне дороже всех сокровищ земных и небесных. Возьми жизнь мою и душу и даруй ей счастья, какого не видывал еще человек на Земле.

В тот же миг брызнули птицы из леса и исчезли с криками в непроглядной темноте. Прервал тишину лишь глухой и протяжный стон, но и он затих так же незаметно, как и зародился. А вскоре и сама ночь вместе с Лесной Ведьмой рассеялась в лучах загоревшегося на горизонте рассвета, дающего начало новой жизни. Проснулась Агата в своей постели и почувствовала, как горячая кровь разливается по остывающему и измученному болезнью телу. Вестью о своем чудесном выздоровлении ей натерпелось поделиться с сестрой, но нигде не могла найти ее Агата. Маленькая и темная комната была по-прежнему наполнена ее запахом, голосом, и везде чувствовалась ее заботливая рука, да только никто не откликался на отчаянный зов. Спустя время Агата узнала, что отправилась Ева к Ведьме Лесной на поклон, и тогда переполнили ее сердце скорбь и отчаяние, и решила она во что бы то ни стало вернуть сестру, так храбро отвоевавшую ее у смерти.

Вышла Агата поздним вечером из дому да к полночи добралась до леса, где закричала так громко и так пронзительно, что не преминула ведьма тот же час перед ней появиться. Оглядела она девчонку в платье оборванном и засмеялась так, что задрожали дубы вековые и травы, едва проросшие.

— Знаю я, зачем ты меня зовешь, да зверье воплями своими пугаешь. Жизнь твою она у меня выпросила, а я всегда свое слово держу, потому и будет служить теперь твоя сестра во владениях моих до конца веков.

— Все ты ведаешь, все можешь, — заговорила Агата твердым и решительным голосом, — а потому верни мне сестру мою Еву или забери и мою душу, ибо нет мне жизни без нее.

— Так и быть тому — когда засияет Луна в новолуние, да светом своим весь простор окрестный покроет, тогда и выйдет сестра твоя по тропинке извилистой из леса, — закричала Ведьма и исчезла, а Агата еще долго стояла посреди леса и думала, как исполнить пророчество Лесной Ведьмы, и в конце концов решила использовать свой волшебный дар.

С тех самых пор в непроглядную ночь новолуния приходит та, которую звали раньше именем, нежно шелестящим в густых и душистых травах, к лесу и рисует сияющую Луну. Неустанно, упорно, отчаянно. Каждый раз рисунок ее замирает на бумаге и превращается в бездушную пыль, не способную источать свет, но даже спустя долгие и мучительные годы леденящими и безлунными ночами, утопающими во мраке, ее согревает любовь к сестре и дает силы возвращаться сюда снова и снова. И да исчезнет бесследно в Царстве Ночи тот, кто возомнил, будто ей никогда не удастся нарисовать в небе сияющую Луну, ибо там, где заполняет окрестность своим светом любовь, отступает и смерть.