Исповедальня брата Кролика

Исповедальня брата Кролика.

— Бога нет, — сказал Слоненок.

— Вот как? — удивилась Змея.

Это был самый содержательный диалог за последние несколько дней. Терапия проходила туго.

— Ты ничего больше не хочешь сказать, может — чем поделиться? — Змея свернулась колечком и, кажется, слегка задремала.

Слоненок призадумался. Поднялся с кушетки. Подошел к окну. Посмотрел на заходящее солнце.

— Если ты понимаешь дзен, тогда как избавиться от того, кто понимает? — теперь он выглядел весьма довольным.

— Думаю, достаточно на сегодня. В следующий раз удиви меня. Расскажи, что я еще не знаю, — предложила Змея.

Слоненок долго гулял по саванне, обдумывая задачку Змеи. Все предыдущие попытки заканчивались неудачей, а он очень хотел исправиться. Он знал, что любое построение ума: афоризм или сентенция, будут встречены Змеей в штыки. Необходим был какой-то иной подход, размывающий границы привычного. Его размышления прервал Сурикат, весело скакавший по дорожке.

— Может, мяч погоняем? Или сходим к водопаду? Знаю, знаю: давай будем голодать, а потом устроим пир горой! — Сурикат аж подпрыгивал на месте от возбуждения. Затем принялся нарезать вокруг Слоненка круги.

— Ты делаешь много всего, а мне нужно сконцентрироваться на одном самом важном, — Слоненок хоботом попытался прихватить собеседника и поставить его перед собой, — да не вертись вокруг, а то у меня голова закружится.

— Зачем за-цен-трироваться на одном? — удивился Сурикат, споткнувшись на неизвестном слове.

— Сконцентрироваться. Так надо.

— Кто тебе это сказал?

— Змея.

— Я ей не доверяю, — тихонько проговорил Сурикат, разглядывая пыль на своих нижних лапках.

— Почему?

— На вывеске ее домика написано «Кролик», а она совсем не похожа на кролика.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Сам знаешь.

Слоненок призадумался.

— Что ты вообще о ней знаешь? — не унимался Сурикат.

— Ну, она грамотный специалист…

— В какой области?

— В самой главной! — Слоненок притопнул ногой.

— В общем, в следующий раз я с тобой пойду, — Сурикат, наконец, перестал вертеться и посмотрел Слоненку прямо в глаза.

— Зачем это?

— Хочу понаблюдать за ней на всякий случай.

На следующий сеанс терапии Сурикат пришел вместе со Слоненком и скромно присел на топчан в углу.

— Слоненок, ты обдумал задачку? — спросила Змея, и, повернувшись к инспектору, ткнула хвостом в сторону вазочки на столе, — Сурикат, бери изюм!

— Нет, я не ем изюм, — Суриката аж передернуло.

— Почему?

— Ну, изюм — это мерзкая… тварь!

— Ну, как хочешь. Можешь посмотреть на кухне, там, кажется, были орешки.

— Спасибо, я лучше здесь посижу.

— Хорошо. Ну так вот, Слоненок, тебе есть, что сказать?

Слоненок глубоко вздохнул и начал быстро бубнить:

— Что такое жизнь? Это дискретная последовательность действий или непрерывность восприятия? Я вижу неустранимое противоречие между этими двумя способами организации своего времени, настолько разными как принципы организации мужской и женской психики или правого и левого полушарий мозга. Первое необходимо для дисциплины ума и развития силы воли, второе — для духовного развития, просветления и вдохновения. Чтобы обрести, наконец, свое место в мире нужно попытаться соединить оба этих принципа для гармоничного существования в потоке бытия. Вот так, — закончил речь Слоненок и выдохнул, — Всё.

У Суриката отвисла челюсть. Змея улыбнулась.

— Dixi! Ты делаешь успехи, Слоненок.

Слоненок расплылся в улыбке, но Змея продолжила:

— Хорошо, если ты так гордишься своим умом, подумай вот о чем: а что в нем обычно происходит?

— Ну, я думаю.

— Думаешь что?

— Мысли.

— А как они рождаются?

— Э-э…

— Не спеши с ответом, попробуй разобраться на досуге. Ну, думаю, на сегодня всё, — Змея зевнула, — а то что-то меня уже в сон клонит.

Вечером Сурикат долго не мог найти Слоненка и, уже когда почти отчаялся, случайно обнаружил его в небольшой нише в скале за водопадом. Тот смотрел сквозь воду на переливы радужных лучей солнца и тяжело вздыхал.

— Слоненок, почему ты такой грустный?

— Знаешь, Сурикат, очень странная вещь получается. Вот когда мы говорим: «пришла в голову мысль» — а откуда она пришла? Выходит не из самой головы, а откуда-то извне? Она как-то там берется, каким-то образом случается, ну, я не могу лучше объяснить, но сам процесс зарождения мысли бесконтролен. Вот как-то так. Будто бы и не ты ее думаешь.

— А она тебя?

— Ужас какой!

Слоненок вскочил на ноги и прыгнул сквозь поток падающей воды наружу. Сурикат завизжал и прыгнул следом.

На следующее утро Слоненок зашел в исповедальню, но там никого не было. Он заглянул на задний двор. На лужайке, подставив бок жаркому майскому солнышку, подремывала Змея, над которой порхали бабочки, а по ее телу бегал, резвясь, маленький белый мышонок. Когда он соскакивал на траву, Змея хвостом аккуратно, можно даже сказать нежно, подхватывала мыша и закидывала обратно. Слоненок умилился и подумал: «Видимо, я зря ее подозревал».

Но пора было заняться делом и Слоненок привлек внимание Змеи деликатным покашливанием. Они перешли в хижину и Змея без раскачки приступила:

— Если существует какая-то умозрительная картина счастья у тебя в голове — значит, ты уже несчастен. И не будешь, пока не избавишься от фантазий на абстрактную тему: «что было бы, если бы…?» Ничего этого не нужно для счастья. Для него вообще ничего не нужно. Оно просто есть. Уже. Внутри тебя. И всегда было. Его даже не надо там искать. Просто принять.

— Но почему я уже несчастен?

— Возникает диссонанс между тем, о чем мечтаешь, и действительностью.

— Но у меня не возникает диссонанса! — Слоненок возмущенно притопнул передней лапой.

— Ну, не знаю, значит ты какой-то неправильный слоненок, — Змея неопределенно махнула хвостом.

— Так что же мне делать?

— Для начала реши следующую задачку: что ни сделаешь, всегда останется кто-то недовольный. Ничего не сделаешь — еще больше недовольных!

— Сколько у меня времени?

— Как обычно. До завтра.

— Тогда пойду думать.

Слоненок еще долго думал, но не нашел правильного ответа. Опять.

Стук-стук-стук по дорожке. Слоненок отвлекся от раздумий:

— Отличные гэта.

— Спасибо, я целую ночь их выпиливал лобзиком, — Сурикат скромно потупил взгляд и начал ковырять новым ботинком небольшую ямку в земле.

— Теперь тебя издалека слышно в саванне. Как ты будешь охотиться? — Слоненок выглядел искренно озабоченным.

— Ну, это выходная обувь. На охоте я выгляжу совсем иначе.

— У тебя не возникает желания поохотиться на моего психоаналитика? — не особо удачно попробовал пошутить Слоненок.

— Нет, для меня это слишком большая добыча.

— Боишься?

— Ты забываешь, Слоненок, что у меня иммунитет против змеиного яда, — хвастливо заявил Сурикат, а потом задумался на секунду и добавил, — А у тебя его нет.

Был чудесный прохладный майский день, и друзья устроили пикник на свежем воздухе. Сурикат хотел поиграть, но Слоненок уткнулся в книжку.

— Что ты читаешь?

— Сокровищницу человеческой мудрости: афоризмы, пословицы, поговорки.

— Скопище человеческой дурости, ты хочешь сказать? — очнулась от извечной дремы Змея.

— Да с чего ты взяла-то? — напрягся Слоненок.

— Она опять издевается, — пробубнил Сурикат.

— Ну, найди сентенцию, которую я не смогу опровергнуть!

— Пожалуйста, вот: «Что не убивает, делает нас сильней!» — процитировал Слоненок.

— Да, например, — туберкулез! — согласилась змея.

— Или маниакально-депрессивный психоз! — злорадствовал остроумный Сурикат.

— «Терпение и труд всё перетрут».

— Учит долбиться в стену, игнорируя креативные решения и нестандартный подход к делу в случае проблем с исполнением задуманного.

— «Будь проще и народ к тебе потянется».

— Придумана быдлом, чтобы перемалывать любых людей, имеющих отличия, в однородную стандартизированную серую массу.

— «Семеро одного не ждут».

— То есть бросают отстающего, слабого, раненого? Есть такой термин — зачет по последнему. Современное разумное существо и отличается от первобытных тем, что проявляет терпимость, заботу и милосердие к самым слабым и немощным.

— «Повторенье — мать ученья».

— … подумал семилетний Вова и сунул пальцы в розетку во второй раз, — успел опередить реактивный Сурикат.

— Вот видишь, даже грызун разобрался!

— Что значит — «даже»? И я не грызун! — взвился Сурикат.

— Не обижайся, крысёныш, — подмигнула Змея и повернулась к Слоненку, — Не ленись думать своей головой, Слоненок, твой личный опыт более верифицируем, нежели чужие откровения.

— Это когнитивное искажение! — нашелся Слоненок, — Ты считаешь свой опыт важнее накопленного за многие века опыта других.

— Всё это, конечно, правильно пишут в твоих умных книжках, — Змея зевнула, — но ты забываешь одну простую вещь: свою жизнь проживаешь ты сам, и, кроме накопленного опыта внутри тебя, в ней особо ценного ничего нет. Ладно, давайте собираться домой, спать пора.

По дороге домой Сурикат был на редкость задумчив. Что-то бубнил себе под нос, потом спросил:

— А вот это искривление коги… какое-то, это что такое?

— Когнитивное искажение, одно из многих, а в данном случае, что ты получаешь новые знания не из объективных источников, а на основании неполного субъективного опыта.

— А есть еще и другие?

— Разуму свойственно ошибаться, мы постоянно об этом забываем. Но мозг — не отлаженная совершенная машина, а накопивший много багов результат длительной сложной эволюции, надо это учитывать.

— Прям завтра пойду к ней и скажу, что не грызун, не крыса, и если она еще хоть раз… — резко сменил тему Сурикат.

— Да что ты так завелся? Ну пошутила она неудачно, с кем не бывает?

— Я требую к себе уважения! Вот завтра сразу с утра пойду и потребую!

Слоненок утром хотел встать пораньше, но проспал. Проснувшись и сладко потянувшись, он вдруг взвился и припустил к исповедальне.

Ворвавшись в домик, он долго не мог отдышаться и вымолвить слова, и скрючившись, лишь напряженно разглядывал Змею, которая что-то жевала и причмокивала, затем глотнула и сказала:

— Хм, вкусно!

— Что вкусно? — прокряхтел Слоненок, наконец сумев продышаться и выпрямиться.

— Жизнь.

— Ты сожрала Суриката? — срываясь на дискант, пискнул Слоненок.

— Нет, он на кухне моет посуду. Как тебе это вообще в голову взбрело?

— У тебя на вывеске написано «Кролик». Где тот кролик? Где, я тебя спрашиваю! — сорвался Слоненок и угрожающе заревел.

— С кроликом всё в порядке. Я тебе потом расскажу. Присядь лучше, успокойся и отдышись.

Из кухни вышел Сурикат, держа в руках вазочку с орешками.

— Слоненок сегодня чересчур напряжен. Вы не находите? — спросила его Змея.

— А я и не теряю, — огрызнулся Сурикат, установив вазу на столике, — и, вообще, мы с тобой не договорили!

— А я считаю, что все необходимые объяснения ты уже получил, так что — давайте завтракать!

После нехитрого перекуса Змея старательно прокашлялась и торжественно заявила:

— Слоненок! Ученик! Сейчас ты получишь очень важное задание, которое необходимо для твоей инициации.

— Какое задание?

— Завтра ты должен принести череп льва.

— Чего? — взвизгнул Сурикат.

— И где я его возьму? — только и смог вымолвить Слоненок.

— В этом и суть задания: где хочешь. Но завтра до обеда череп должен быть здесь!

Когда они вышли из хижины, Сурикат встал вплотную к Слоненку и негромко сказал:

— Я знаю, где можно раздобыть череп льва, но это очень опасное место, и я хочу тебя спросить серьезно: ты уверен, что хочешь выполнить это задание?

— Конечно, хочу! От этого зависит моя инициация!

— Ладно, раз тебе так важна эта интоксикация, вечером жди меня у водопада. Я тебя отведу.

Вечером у водопада Слоненок долго ждал Суриката. Когда совсем стемнело, он уже решил идти домой, но тут почувствовал чье-то дыхание у себя за спиной. Резко обернувшись, он угрожающе выставил хобот, но это оказался всего лишь Сурикат, правда тот выглядел очень воинственно и держал в передних лапах увесистый посох.

— Фу, ну ты меня и напугал! Так вот как ты выглядишь, когда идешь на охоту!

— Нам предстоит гораздо более суровое испытание, чем какая-то жалкая охота, — процедил сквозь зубы Сурикат. По всему его виду было понятно, что затея с заданием Змеи ему очень не нравится.

— Я думал, здесь в округе давно нет львов, — попытался разговорить его Слоненок.

— Их и нет. Нам далеко топать.

— Так почему мы идем на ночь глядя?

— Нам придется пробираться через пустыню. Днем мы бы испеклись.

— Но куда мы идем?

— Я думал, все знают эту историю. О льве, которого изгнали из прайда в пустыню.

— И что с ним произошло?

— Он так и не вернулся, а затем пустынные твари передавали друг другу страшный рассказ, и до нас в итоге дошло — где то место.

— Место?

— Где он умер. Где его труп.

Они уже несколько часов шли через пустыню, и Слоненок совсем расслабился и заскучал, когда вдруг заметил, что что-то не так.

— Сурикат, мне кажется, или ты стал выше?

— Нет, это ты уменьшился в росте!

— Как такое может быть? Черт, что с моими ногами?

— Зыбучие пески! Быстрей, хватай посох!

Слоненок с трудом дотянулся кончиком хобота до протянутой палки и Сурикат начал его тащить.

— Нет! Не получается! Ты слишком здоровый! Подожди, сейчас придумаю!

Сурикат бегло осмотрелся и заметил краешек скалы, выступающий из песка. Он завел один конец посоха за камень и воткнул его, а второй конец крепко ухватил и процедил сквозь зубы:

— Тянись, вытаскивай себя сам хоботом!

Слоненок напрягся изо всех сил и очень медленно, сантиметр за сантиметром начал вытягивать себя из песка.

Когда всё закончилась, они еще долго не могли отдышаться, но через несколько минут Сурикат встал на ноги и сказал:

— Всё. Надо идти дальше, а то не успеем вернуться до рассвета.

Слоненок уже с трудом переставлял ноги, когда заметил проступившие сквозь темноту силуэты деревьев.

— Что это за место?

— Здесь маленький оазис. Именно тут пытался выжить изгнанный лев, но в итоге оголодал, ослаб и его задрали гиены.

— Жуть какая! А гиены еще здесь?

— Нет, они давно ушли отсюда, здесь особо нечем питаться.

Они подошли к небольшому ручью и на берегу увидели почти истлевший труп льва, по сути: скелет и шкуру. Череп довольно легко отделился и тут Сурикат истошно заорал:

— А-а-а! Моя нога!

Слоненок рефлекторно отпрыгнул, развернувшись в полете в сторону Суриката, и увидел, что в его нижнюю лапу впилась зубами старая отощавшая гиена.

— Помоги, Слоненок! — кричал Сурикат.

Слоненок схватил хоботом выпавший из рук Суриката посох и огрел несколько раз им гиену по голове. Та выплюнула лапу Суриката и заскулила.

— Хватай череп и бежим!

— Бежим? Если ты не заметил, мне только что чуть не откусили ногу! — Сурикат схватил в одну руку череп, в другую — такую полезную палку, и залез на спину Слоненку, — обратно я, похоже, поеду верхом!

— Смотри, не упади! — Слоненок резко развернулся, выбросив из-под ног шлейф из песка и пыли.

Сверху Сурикат в свою очередь пару раз от души огрел ослепшую от пыли гиену посохом, а Слоненок припустил обратно в сторону родной саванны.

— Мне кажется, это была ловушка. Нечего там было делать этой гиене, если только кто-то не подсказал ей, где можно будет полакомиться слонятинкой или свежим и вкусным мной, — разглагольствовал Сурикат на обратном пути, но Слоненок вертел головой и отказывался верить.

— Это старая гиена. Видимо, она жила там давно и вряд ли с кем-то общалась. Да и не успел бы ее никто предупредить. Мы собрались-то только вечером. По-моему у тебя паранойя.

— Паранойя? Да меня могли заразить бешенством! Ты видел её пасть? С нее пена прям капала! И, вообще, всё можно было подготовить заранее. Куда бы мы еще могли пойти за черепом льва, сам подумай?

Но Слоненок не стал отвечать и молчал всю обратную дорогу.

За минуту до полудня Слоненок влетел в исповедальню и швырнул череп на стол. Следом вошел прихрамывающий Сурикат.

— Вот твой череп, Змея. Когда будет инициация?

— В полночь. Приходи один.

— Ладно, раз меня не берут на вашу экзальтацию, я спрошу прямо с-с-сейчас, — Сурикат так разволновался, что даже стал немного заикаться.

— Что ты хочешь узнать?

— Почему ты занимаешь хижину Кролика?

— Он мне ее оставил в свое отсутствие, — неопределенно сформулировала Змея.

— С какой это стати?

— Ну, — Змея махнула хвостом, — он мой брат.

— В том смысле, что все звери — братья, все должны помогать друг другу?

— Ну, в общем, да — как-то так.

— Что-то звучит не слишком убедительно.

— Ну, можно бы было поклясться какими-нибудь святынями, но, вы знаете мои принципы, я никогда…

— Бла-бла-бла, — и Сурикат принялся насвистывать.

— Что, прости?

Сурикат свистел.

— Какую смерть ты считаешь наиболее безболезненной? — рявкнула Змея.

— Что?

— Я завладел твоим вниманием, мышонок?

— Я — сурикат! И перестань облизываться! Почему ты вообще — такое?

— Ты формулируй фразу мозгом, а не языком!

— Я смотрю, слишком серьезно вы всё воспринимаете, — попытался унять конфликт Слоненок.

— А что?

— От этого насилия много.

— Ну давай, пой свою песню, Бармаглот! — перекинулся на Слоненка разгневанный Сурикат.

— Ты хотел сказать — обормот?

— Я хотел сказать — идиот!

— Немедленно извинись перед Слоненком, или я за себя не ручаюсь! — хлопнула хвостом Змея.

— К черту всё это, я на такое не подписывался! — Сурикат начал метаться по комнате, позабыв про раненую ногу.

— Знаешь, Слоненок, надо его притопить слегка. Может, он тогда поутихнет? — Змея так распалилась, что было непонятно: шутит она или говорит всерьез.

— Так, всё. Мне надоело такое отношение. Счастливо оставаться, — Сурикат резко выбежал и хлопнул дверью.

Вечером Слоненок решил проведать Суриката. Тот носился по дому и кидал вещи в чемодан без разбора.

— Что происходит? — мягко спросил Слоненок.

— Я уезжаю, — бросил Сурикат, не отрываясь от сбора скарба.

— Но почему?

— Я боюсь находиться рядом с этим существом! Вот посмотри! — Сурикат показал Слоненку рисунок в детской книжке.

— Но это просто шляпа! Ничего не понимаю!

— Сам ты шляпа! — Сурикат запустил в Слоненка книжкой, подхватил чемодан и выбежал вон.

Слоненок кинулся следом.

— Постой, да погоди ты!

Сурикат обернулся:

— Ты что, так и не понял? Это Змей, а не Змея. В этом всё дело. И, пожалуйста, не ходи к нему больше.

— Постой Сурикат! Очень часто мы совершаем ошибку, когда принимаем очевидное решение, которое не всегда является правильным. Еще одно распространенное когнитивное искажение.

— Но какое решение здесь является очевидным, а какое правильным? И насколько ты уверен, что в данном случае они не совпадают? — Сурикат криво ухмыльнулся, крякнул, закидывая чемодан за плечо, и бодро потрусил по тропинке в сторону заката.

Ровно в полночь Слоненок подошел к исповедальне. На пороге хижины он замялся на секунду, выдохнул, и неуверенно шагнул внутрь. Обстановка изменилась, пропала вся мебель, по углам стояли четыре канделябра с зажженными свечами. Слоненку стало жутко. Тут он, наконец, увидел Змею, свернувшуюся посередине комнаты в центре начертанного мелом круга.

— Ты обещала рассказать про кролика, — дрогнувшим голосом вымолвил он.

— Да, с ним всё в порядке. Он уже пару лет как мертв, — Змея по обыкновению зевнула в середине фразы, — Я даже в чем-то ему завидую.

— Так ты убила его? И съела?

— Он был слаб, Слоненок, и глуп, доверчив. Зачем такому жить долго? Только б мучился.

— Сволочь! Как ты могла?

— Почему ты так удивлен? Всё ж было очевидно с самого начала. Я — змей; он — кролик. Почему мы всё время верим, блядь, в сказки? В счастливый конец? Это — природа, мир в котором мы живем. Здесь все жрут всех. И если не могут в прямом — физическом — смысле, тогда стараются в психологическом, пассивно-агрессивном. Преследуют, третируют, манипулируют, шантажируют, берут заложников. Мрази. Блядство. И я ничем не лучше, не знаю, почему ты думал по-другому.

— Не могу поверить… Но я же однажды видел, как ты на заднем дворе трогательно играла, э-мм, играл… с белым мышонком!

— Не будь столь наивен, Слоненок. Ты никогда бы не увидел то, что я не хотел показать.

— Отвратительно. Зачатый гиеной, рожденный ехидной! — с расстановкой озлобленно процедил Слоненок.

Змей ухмыльнулся. А Слоненок, задумавшись, продолжил:

— Но тогда получается, что…

— Что?

— Бога нет, — сказал Слоненок.

— Вот как-то так, — согласился Змей и прыгнул.

2015