И семь гномов...

Гномы «присели на дорожку», по старинному обычаю постучали полчасика касками по рельсам откатного пути и направились к дому. Наконец-то!

Как их звали-то?

А так ли это важно? Ну, например: Первый, Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой и Седьмой. Не оригинально? Ну, не сумеем мы произнести и написать их имена. Спорим?

Да не спорьте, поверьте старику на слово, тем более, что самое интересное впереди.

Кстати, они так и шагали по дорожке: Первый, самый старший, впереди, а Седьмой, как самый младший, замыкающим. Седьмого ещё называли Маленьким, но не за рост (гном и есть гном, у них ценности другие), а потому, что он только-только сотенку прожил. Шли они, рабочий день обсуждали (кто сколько наколупал камешков драгоценных, сколько теперь у них всего и какие меры нужны, чтобы это богатство сохранить), шутили (потому что Четвёртый урчал животом от голода на мотив «Янки-Дудля»), прикидывали, что на ужин сварганят (грибов набрать по дороге или картошки в деревне на крайнем огороде накопать, в костре запечь …и с сольцой?). Возмущались привычно, что они камни драгоценные добывают, а при этом всегда кушать хочется, приходится и в деревне приворовывать. И никому «наверху» за это ничего не бывает. Песни пели и грустные, и бодрые: «Из-за воровства на стержень», «Эх, да ну, на…» (собственного сочинения), «По диким горам, забивая…», «Над гранитом тучи ходят хмуро». Третий привычно бурчал под нос страшные гномьи ругательства, если усталыми ногами за корни запинался или веткой по носу получал. Маленький задерживался с каждой улиткой, а потом догонял вприпрыжку. Зашли всё-таки на заветную полянку, набрали всяких грибов, в том числе и мухоморчиков (стол украсить и от мышей противных).

Наконец и милый дом!

С распахнутой настежь дверью!

?????????????

Первый строго спросил:

— Ну, и кто сегодня последним уходил?! Почему двери не заперты? Этак заходи, кто хочешь, бери, что хочешь!

Четвёртый в унисон со своим желудком закричал:

— Не виноватый я! Запер, как положено! Что ж это, братцы: чуть что — сразу я виноват?!

Второй, самый расчетливый, сказал, подумав:

— А может, там медведь? Пусть Четвёртый посмотрит, раз дежурит сегодня!

Четвёртый опять закричал (ох, не может он спокойно говорить!):

— Опять я?! А если этот грызли загрызёт меня? Как хотите — не пойду!

Так стояли, препирались, пока не выдержал Маленький. Нос за косяк дверной сунул, посмотрел одним глазком, понюхал.

— Нет там никакого медведя… вроде бы.

— Ну, другое дело тогда!

Это Четвёртый рогатый сучок наперевес взял и за дверь шагнул. Не очень смело. Маленьким шажком. Спиной вперёд. C закрытыми глазами.

Потом его минуту не слышно было.

Потом он со страшным криком выскочил:

— Братцы, да что же это?!...

Тут уж все ломанулись.

В домике было две комнаты: одна с очагом — столовая и гостиная одновременно, другая — спаленка. Мужики — они и есть мужики: посуда не мытая на столе с утра, веник посреди комнаты, стулья — который как…. Стоп! Стулья все опрокинуты, тарелки передвинуты, хлеба краюшка неполная на блюде лежала — пропала! И дверь в спаленку неплотно прикрыта! Заглянули (с опаской, конечно же). Крайние постели все переворошены, а на последней… девчонка рыжая сидит, глаза протирает. Ох, и грязная! Нечесаная! Сопля зелёная под носом.

Третий (ну чего он всё бурчит-то?) выразился:

— Чего-то девки к нам повадились! … Зачастили!

Пятый, сентиментальный добряк по натуре, слезу пустил:

— Бедненькая…. Неухоженная какая….

Первый на правах старшего, сведя брови, но не грозно, а забавненько, хоть со строгостью в голосе, но опять не страшно, потому что голоса у гномов тоненькие, спросил:

— Откуда, куда, зачем? Как звать — величать? Чья? Что надобно? Не слышишь, что ли, замарашка? Звать как, спрашиваю?

— Машенька.

— Эвон оно как, значит! Это ж оно, с точки зрения аспектов банальной эрудиции и инвариантного мышления, как же ж получается, что сущность с формой не коррелирует?

Это Шестой «закрутил». Он не умнее прочих был, просто начитанный и память хорошая.

Маленький высунулся было из-за спин, да его быстро назад запихали: нечего на срамоту такую смотреть! Правда и он пискнуть успел:

— А Белоснежке ты кем приходишься?

— Не знаю я никаких Белоснежек! Я сама по себе!

Первый всё-таки разговор на себя «вырулил», чтобы авторитета не терять:

— А чья будешь-то?

— Бабкина я. Замуж хочу, а бабка не пущает, зар-р-раза! Убёгла я от неё! Всё бы ей только грядки полоть да полы скоблить. Доколе? Надоело!

— Замуж? А лет-то тебе….

— Четырнадцать уже! … Скоро! … Зимой! … Следующей!

— Витенька, — елейным голосом произнёс Альберт Николаевич, — литератор хренов, ты что принёс? Тебе сегодня к восьми ноль — ноль что было велено сделать? Уволю, нафиг! Без выходного пособия уволю и обещаю, что больше ты работы у нас в городе не найдёшь!

— Дак…. А чо? Нормальный сценарий! Ну, мелочи могу подработать, если хотите. Нормальный же сценарий. А? Альберт Николаевич? Хороший сценарий. Чо не так-то?

— Витенька, мы чем, по-твоему занимаемся?

— Ну, рекламой занимаемся.

— Это мы, Витенька, занимаемся рекламой. А ты, полудурок, занимаешься фигнёй!!! Вместо работы!!! Тебе было велено написать сценарий для рекламы колготок!!! Мы что, семь гномов твоих в колготки оденем?! Мы всех их в колготки оденем!!! И пакетики на грудь вместо ордена!!! Сейчас скажу, чтобы и для тебя колготки приготовили!!! Ты у меня Машеньку свою сыграешь!!! В колготках на босу ногу!!!

Костюмерша Эльвира, угадав в начавшихся криках за стеной очередной «гениальный ход» босса, срочно побежала звать «народ» в примерочную. Когда через полчаса красные от разговора Альберт Николаевич и Витенька вышли на съёмочную площадку, перед ними, как солдаты перед фельдмаршалом, «во фрунт», стояли семь гномов с розовыми щеками и носами, в красных полосатых «буратиновских» колпаках, разноцветных ярких кафтанчиках с пришпиленными упаковками от колготок и в колготках вместо нормальных гномовских штанишек. Альберт Николаевич, опешив, молча опустился на свой рабочий стул и впервые не смог произнести ни слова, только тыкал пальцем в направлении Витеньки и мычал. Догадливая Эльвирочка с улыбкой достала из-за спины легкомысленный сарафанчик, и ещё одни колготки. Для Витеньки.

Вальяжный молодящийся коммерческий директор фирмы «Gard Incorporatid», источая аромат элитного парфюма и утреннего коньяка, гнусавил «по-великосветски»:

— Альберт Николаевич! Ну, Альберт Николаевич! Мы, признаюсь, обратились именно к Вам в силу исключительно признательности Вашего таланта и умения нестандартно подходить к ситуациям. Но чтобы вот так…. Революционно. Непредсказуемо. Не ожидал!

…Альберт Николаевич смущенно заёрзал в кресле. Собственно, вопросы революционности его сейчас занимали мало. Возьмёт ли заказчик материал?..

— Нет, Альберт Николаевич! …Нет! …Вы, определённо, талант! Даже где-то гений рекламного дела! Да, мы берём это!

— Пуся! Пуся, глянь, какая прелесть! Посмотри, какие они прозрачные! Пуся, ты когда-нибудь видел Машеньку с небритыми ногами? Я от смеха сейчас сдохну, Пуся! Пуся, ты не обращаешь на меня никакого внимания!

— Ой, Вика, дорогая моя, я так устал! Дай мне минутку покоя! Нравится — купи! Что у тебя, бабусек нет? Возьми там, в кабинете. Бумажник в барсетке на столе. И капни мне виски. Льда не надо! Благодарю, дорогая!

— Коля! Коля, проснись! Коля, ты мне на день рожденья те духи купил уже? И не покупай, Коля. Я колготки хочу. Коля, ты слышишь? Коля!!!

Пока остальные копали картошечку, Шестой подобрался к низкому окошку и заглянул любопытным глазом в щёлочку между занавесками. Как раз напротив щелочки на экране телевизора семь гномов в дурацких женских колготках выталкивали из домика сопливую девчонку в таких же, как у них, колготках, а перед домиком на коне уже поджидал Принц. Тоже в колготках. По дороге домой гномы шумно обсуждали человеческую глупость, только второй рассудительно сказал:

— Братцы, они же нас не видели никогда! Откуда им знать, что мы носим?

…Наконец и милый дом!

С распахнутой настежь дверью!

?????????????

Первый строго спросил:

— Ну, и кто сегодня последним уходил?! Почему двери не заперты? Этак заходи, кто хочешь, бери, что хочешь!

Четвёртый в унисон со своим желудком закричал:

— Не виноватый я! Запер, как положено! Что ж это, братцы: чуть что — сразу я виноват?!...

…Никто не виноват. Просто «жизнь такая»! Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь! Мысли и вещи. Глобальные идеи и отрасли промышленности. Страны и континенты. Народы, нации и … просто «электорат».

А про гномов в этой суете — только догадываются. Маленькие они, и никто их не видит. Только если на телеэкранах, придуманных наспех, в дурацких колготках «на босу ногу»!